Подошел к концу последний день их пребывания у Альфи. Поздним вечером Дэн бросил свою рубашку на кровать в отведенной им комнате с темной ореховой мебелью и проворчал:
– Что за дурацкий обычай переодеваться к ужину? Слава Богу, завтра мы уезжаем. Ну, скажи на милость, зачем нужно надевать что-то особое, чтобы поесть? – Он уронил запонку для воротничка и, нагнувшись, принялся искать ее под секретером. – Ненавижу одеваться.
Его всегдашнее ворчание по поводу одежды давно стало предметом семейных шуток. Фредди, напротив, уделял своему гардеробу большое внимание и, собираясь на этот уик-энд, долго думал, какие костюмы ему с собой взять. Он и ребенком всегда выглядел чистеньким и опрятным. Хенни хорошо помнила его маленький пиджачок в полоску, галстук, завязанный бантом, ботинки с матерчатым верхом, застегивающиеся на пуговицы, и то, как ему нравилось прикасаться к новой одежде.
Стоя сейчас перед зеркалом, она рассматривала брошь, приколотую к лифу ее платья из тафты. Брошь досталась ей от бабушки Мириам; она красиво переливалась.
Дэн оценивающе посмотрел на нее.
– Ты интересная женщина, Хенни.
– Правда?
– Я тебе всегда это говорил.
Да, и я каждый раз удивляюсь и сомневаюсь. Мне бы следовало не думать о своей внешности, относиться к ней так же, как Дэн к своей.
Дэн уже улегся. Он потянулся, и под молочно-белой кожей заиграли мускулы. Он совсем не постарел, и Хенни пришло в голову, что он будет выглядеть точно так же и тогда, когда она превратится в дряхлую развалину.
– О чем ты думаешь? – спросила она, увидев, что он нахмурился.
– Я думал, что, возможно, Фредди и в самом деле следует поехать с Полом в Европу.
– Ты что, изменил свое мнение?
– Может быть.
– Ну, мы с тобой не были в Европе и ничего, не умерли.
– Верно, но ты должна признать, что ему представилась прекрасная возможность.
– Я не знаю, что я думаю об этой поездке, особенно с Полом.
– Особенно с Полом? Ты меня удивляешь.
– Ты знаешь, я обожаю Пола. До рождения Фредди мое сердце принадлежало ему, да и сейчас это не изменилось. Но… он сибарит, – она поколебалась. – Сын богача, коллекционер произведений искусства. Не думаю, что Фредди пойдет на пользу, если он приобретет вкус к роскоши.
– Он у него и так есть, – сумрачно ответил Дэн. Помолчав, он продолжил, тщательно, как ей показалось, подбирая слова: – Я также подумал, что ему следует все-таки поступать в Йель.
Хенни, расчесывавшая волосы, положила расческу и уставилась на Дэна.
– Я не верю своим ушам. Зачем, объясни мне ради Бога, ему туда поступать?
– Ну, новое окружение, – туманно ответил Дэн.
– Ты говоришь, как моя мама.
– Что ж, раз в жизни и она может быть права.
– Нет, это невероятно. Ты заодно с моей мамой. Ты же всегда выступал против частных учебных заведений. Городской колледж, говорил ты, бесплатное образование. Вот во что ты верил.
– Я до сих пор верю, но…
– Но что? – потребовала Хенни.
– Я думаю, что так для него будет лучше.
– Я чувствую себя так, будто меня ударили по голове. – Ей пришла в голову другая мысль. – А где ты достанешь деньги? Неужели возьмешь у Пола?
– За кого ты меня принимаешь? Это деньги Вернеров, что бы там Пол ни говорил. Нет. Я воспользуюсь сегодняшним предложением Альфи, вот что я сделаю. Получу пять тысяч за свою электронную лампу, если, конечно, Альфи не просто болтал. У меня есть и парочка других изобретений.
– Господи, и все это вот так сразу. Должно быть, ты немало над этим думал, ничего мне не говоря.
– Нет. Я все решил только сегодня. Так будет лучше для Фредди, – повторил Дэн.
– Но почему? Чем вдруг стал нехорош наш дом?
– Тебе не понравится, если я скажу.
– Скажи, пожалуйста. Надеюсь, это не то, о чем я думаю. Ты же не придаешь значения выдумкам мамы про Лию.
– Я и словом не обменялся с твоей матерью. Не считаешь же ты, что я спрашивал у Анжелики совета. Я сам пришел к определенным выводам.
– Относительно Лии?
– Да.
– О Боже, бедное дитя!
– Лия не дитя, поверь мне. Я вижу в ней то, чего ты не видишь, не можешь увидеть.
– Чего я не могу увидеть?
– Она хищница, попомни мои слова.
– Я абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь. Несчастное юное создание… о, ты выводишь меня из себя. Иной раз ты делаешь неверные, ни на чем не основанные выводы.
– Учти, распознать хищника способен только другой такой же хищник.
– Это отвратительно, Дэн. Она хорошая девочка. Я-то знаю, я ведь все время с ней. Кроме того, раз уж ты так обеспокоен, позволь напомнить, что Фредди большую часть дня проводит вне дома и вообще слишком занят учебой, чтобы обращать внимание на что-то еще.
– Ох, Хенни, какая же ты наивная! Как и твой сын. Ты не видишь откровенного приглашения в ее глазах?
– Я ничего такого не замечала, – холодно ответила Хенни.
– Где уж тебе заметить, моя дорогая.
– А что ты этим хочешь сказать?
– Да то, что даже Эмили разбирается в людях, в сексе больше, чем ты.
– Эмили? Холодная уравновешенная Эмили?
– Да, да. Хочешь верь хочешь нет, а Эмили чувственная женщина.
– Откуда ты знаешь?
– Да уж знаю. Я все-таки немного разбираюсь в женщинах, могу понять, чем они дышат. Считай, что у меня на это талант.
Хенни уставилась на него. «Ты делаешь мне больно, Дэн, – подумала она. – Может, это глупо, но мне больно, когда ты говоришь так».
– Хенни, да не переживай ты. Ты уж слишком всерьез воспринимаешь все, что бы я ни сказал.
Дэн засмеялся. Это был безрадостный смех – губы смеялись, а в глазах оставалась тревога. Потом он, однако, схватил ее за руку и, притянув к себе, поцеловал.
– Не сердись на меня, Хенни. И хватит разговоров, давай-ка спать.
Дэн лежит с открытыми глазами. Обычно после любовной близости он быстро и крепко засыпает, но сегодня он слишком взбудоражен принятым недавно решением. По причине, которой он и сам не понимает, он не может сказать Хенни всей правды.
Прошлой ночью он тоже лежал без сна, прислушиваясь, когда же по лестнице прозвучат шаги. Высокие часы, стоявшие на лестничной площадке пробили полчаса, потом час, потом еще полчаса. Хенни уже спала, уверенная, судя по всему, что Лия и Фредди вернулись в свои комнаты; он не стал ее будить, а в одиночку думал свою невеселую думу. Может, это и к лучшему.
В течение полутора часов смотреть на отражение звезд в озере? Да, девчонка, без сомнения, агрессор. Он не в первый раз убеждается в этом. Страстное юное создание.
Душистое тело, упругое, где нужно, и где нужно мягкое, мелодичный грудной голос. Ее не придется долго обхаживать или завлекать.
Впрочем, может, он ошибается. Она не дурочка и наверное захочет иметь надежную гарантию – замужество, кольцо на пальце, предпочтительно с бриллиантом чистейшей воды. Да, она пробьет себе дорогу в жизни. Она сильная, напористая, совсем не такая, как Хенни.
