— Я очень надеюсь, что это скоро случится, — воскликнула она взволнованно. — Я устала терпеть.
— Мы все устали, но мы не одиноки. Все оккупированные страны чувствуют такую же ненависть к фашистам.
Когда в начале 1944 года Джоана приехала в Осло, она с трудом сдерживала слезы. Война наложила тяжелый отпечаток горечи на город и на лица людей. Прогуливающиеся по тротуарам солдаты вынуждали прохожих обходить их, демонстрируя свою власть. Магазины не отапливались, продавцы кутались в пальто, а люди, стоявшие в очередях за продуктами, были похожи на снеговиков. За четыре года оккупации одежда горожан сильно поизносилась. На ее роскошную шубу смотрели без зависти, но со злобой. Джоана чувствовала стыд, что едет первым классом в компании нацистов. На вокзале ее ждала военная машина, заказанная Акселем, чтобы отвезти ее в магазин. Подъехав, она увидела, что витрины пусты. Как и везде, здесь тоже не топили, поэтому Лейф сидел в пальто и не предложил ей раздеться.
— Как приятно тебя видеть, Джоана.
С тех пор, как она видела его последний раз, он похудел и поседел. Водителю, который принес коробку с мехами, она сказала, когда вернуться за ней. Лейф запер дверь и провел ее в кабинет.
— Какая восхитительная шуба! Когда ты вошла в магазин, мне показалось, что время вернулось к тем дням, когда покупатели выходили из моего магазина с такими же вещами.
— Если бы такое могло случиться, — грустно заметила она. — Все думают, что я работаю на нацистов. Люди, кажется, готовы убить меня.
Он пододвинул стул и с сочувствием посмотрел на нее.
— Когда-нибудь все встанет на свои места.
— Ты можешь себе представить, каково мне, я не могу ездить домой. Местные могут обрить меня наголо.
Она поспешила сменить тему, стала расспрашивать о его жене, об общих знакомых и, наконец, о том, как ему до сих пор удается держаться на плаву, когда магазин практически пустует.
— Ты удивишься, если узнаешь, сколько я получаю заказов на пошив шуб. Приносят шкуры телят, северных оленей, нередко краденые. А на черном рынке вовсю торгуют заячьими шкурами, в основном белыми.
— Так, значит, шубы сильно востребованы?
— Как никогда. Учитывая трудности с отоплением и электроснабжением, спрос на теплые вещи растет.
— И у меня для вас есть работа. Вам не понравится шить шубу для врага, но зато это даст мне возможность несколько раз приехать в Осло. Надеюсь, вы поможете мне в этом.
Он тяжело вздохнул.
— Позволь мне показать тебе, что произошло. — Он отвел ее вниз, в подсобное помещение, находившееся под магазином. Дверь была открыта, и склад абсолютно пуст. — У меня все украли. Я привел человека, которому, как я думал, могу доверять, чтобы тот заложил кирпичами дверь. Я оставил его, и когда пришел на следующее утро, все исчезло.
— Воров не нашли?
Он скривил улыбку и повернулся, чтобы снова идти в магазин.
— Я не заявлял о краже. Это дело рассматривала бы полиция Квислинга, и у меня могли возникнуть проблемы из-за того, что я скрывал товар. Они бы квалифицировали это по-своему, решили бы, что я хранил меха, чтобы устанавливать цены по своему усмотрению. Если бы меха нашли, их бы все равно конфисковали.
— Мне очень жаль.
— Жаль, но ничего не поделаешь. Дай мне взглянуть на шкуры, которые ты привезла. Обещаю, что устрою все так, что тебе придется не один раз приезжать сюда.
— Зная Акселя, я не сомневалась, что он скорее захочет продать эти шкуры, — сказала Джоана.
Они вместе выбрали дизайн и обо всем договорились. Никогда до этого Лейфу не приходилось сталкиваться со столь некачественным мехом.
Отель, в котором остановилась Джоана, был хорошо оборудован, и в мирное время он пользовался популярностью среди британских и американских туристов. Сейчас здесь жили немецкие офицеры, остановившиеся на несколько дней в городе. Именно по этой причине в отеле включили отопление. Джоана совсем недолго пробыла в своей комнате, как раздался стук в дверь и вошла горничная с бумажными полотенцами для ванной. Джоана уже успела заметить бумажные простыни и наволочки.
— Что-нибудь еще нужно, фрекен? — спросила девушка.
Джоана сидела за туалетным столиком и, глядя на горничную, каким-то шестым чувством осознавала, что девушка должна войти с ней в контакт, которого она ожидала.
— Я бы хотела узнать, где можно купить цветок, чтобы приколоть к одежде сегодня вечером?
— Вам лучше купить цветок, который никогда не вянет. — Заготовленная фраза. — Я тоже так считаю.
— Я бы порекомендовала красную гвоздику. — Символ королевского дома и кодовое слово.
— Тогда, я думаю, мы поняли друг друга. — Джоана подошла к гардеробу и достала из потайного кармана шубы, который сама пришила, документ. Она должна была передать его. — А как называется эта гвоздика?
— Все для Норвегии.
Джоана протянула документ. Ее курьерское поручение на этот раз было выполнено.
Стефен находился далеко в Телемарке, коротая ночь в землянке, засыпанной снегом. Он находился на южной стороне озера, где проходила ветка железной дороги, а по северной стороне немцы доставляли на завод груз, необходимый для производства атомного оружия. Все работы проводились в обстановке чрезвычайной секретности. Тяжелую воду перевозили в сопровождении охраны по железной дороге и затем — по озеру.
На рассвете Стефен увидел второй поезд, идущий в порт, откуда груз через территорию Норвегии переправят в Германию. Как только состав прошел мимо, он дал сигнал, и из леса выбежали шестеро мужчин. Они заняли места вдоль дороги и принялись устанавливать на рельсах взрывные устройства. Их задачей было предотвратить доставку тяжелой воды в Германию. Этой же ночью взрывные устройства были установлены на пароме. В случае неудавшегося взрыва Королевские военно-воздушные силы нанесут удар по кораблю с воздуха.
— Готово! — доложил один из мужчин.
— Хорошо. Теперь мы должны ждать.
Стефен рассматривал в бинокль паром. Время шло, и ожидание становилось все тревожнее. Ничего не происходило.
Взрыв прогремел с такой силой, что эхо разнеслось на огромное расстояние. Корабль пошел ко дну. Людей, находившихся на палубе, снесло в ледяную воду. Паром тонул, утягивая за собой контейнеры.
Прильнув к биноклю, Стефен продолжал смотреть туда, где только что находился паром. Лодки, стоящие на берегу, разбросало в стороны, он надеялся, что погибли немногие.
На пристани могли находиться люди, спешащие по делам, на работу или в магазин. Предупредить их заранее означало сорвать операцию. Ценой своих жизней они спасли бессчетное количество жизней других людей. И все же ему нелегко было смириться с этим.
