— Ей пора ужинать, так что вам, наверное, пора.
— Да, пора.
— Но... Курт...— она быстро произнесла эти два слова, но больше ничего не сказала.
— Да?
Она подождала несколько секунд, они были очень долгими, а потом решилась.
— Я так облажалась.
— Ким… — начал он, собираясь с духом.
Она подняла руку и покачала головой.
— Знаю, что облажалась. В те времена я этого еще не понимала. Ты был... — Она сделала паузу, а когда заговорила снова, ее голос звучал хрипло.
Дерьмо.
Она выдавила:
— Ты считал меня смешной. Мне было так хорошо, когда я заставляла тебя смеяться. Ты... просто мне всегда казалось, что ты грустишь. Не внешне, а глубоко внутри, будто пытался это скрыть. И мне было приятно смешить тебя. С тобой я всегда чувствовала себя красивой. С тобой я чувствовала себя в безопасности. Ты чинил вещи в доме и никогда не жаловался, и было приятно, что кто-то заботится о таких вещах. Заботится обо мне. Ты был таким милым и очень заботливым, — неловкая улыбка исказила ее лицо, — и на тебя было трудно не заглядываться. Я влюбилась, увязла глубоко, понимая из твоей истории с Дарси, что ты на мне... Я не собиралась…
— Ким…
— Делать этого, — выдавила она. — Я запаниковала и сглупила…
— И у нас появилась Джейни.
— Знаю, но...
— Ким, — прервал он ее, — это главное. Это было неправильно, но у нас есть Джейни. И только на этом нам нужно сосредоточиться. Случившееся было неправильным, но если мы оба сосредоточимся на этом, я буду злиться, а ты будешь чувствовать себя виноватой, и что будет с Джейни во всем этим? — Он не стал дожидаться ответа. — Ничего хорошего. Так что, это было неправильно, но, в конце концов, превратилось в самую правильную вещь в мире, и на этом все. Тема закрыта. Конец. Двигаемся дальше. Да?
— Да, Курт, но я все равно хочу, чтобы ты знал: мне очень жаль.
Дерьмо.
Это звучало хорошо.
— Это очень много значит, Ким. Знай это, — сказал он.
Она сжала дрожащие губы и кивнула.
— Пора кормить нашу девочку, — напомнил он ей.
Не разжимая губ, она прошептала:
— Да.
— Джейни, детка! — крикнул он. — Мы с мамой поговорили!
— Ладно! — услышал он ответный крик.
— Не забудь про Шнуки! — закричал он.
— Блин! — услышал он возглас дочери, затем звук ее шагов изменил направление.
Курт улыбнулся Ким.
Ким улыбнулась в ответ.
— Папочка, ты в порядке?
— В полном, детка.
Они ехали в пикапе к его дому.
И он лгал своему ребенку.
— Что ты хочешь на ужин? — спросил он.
— Я люблю тебя, папочка, — ответила она.
Пальцы Курта крепче сжали руль, и он перевел взгляд на зеркало заднего вида, чтобы разглядеть в темноте дочь.
Она смотрела в боковое окно.
Да.
Она впитывала все.
— Я тоже люблю тебя, Джейни. Ты же знаешь? — ответил он.
— Да, папочка.
— Очень сильно, ты и это знаешь?
— Знаю. Я тоже тебя очень люблю, — сказала она и добавила: — Очень, очень сильно.
Он почувствовал, как выражение его лица смягчается.
— А я люблю тебя очень сильно, и еще больше. Но ты не можешь питаться любовью, кексик, — поддразнил он, оглядываясь на зеркало.
Он увидел ее лицо и улыбнулся в ответ.
Курт снова посмотрел в лобовое стекло.
— А если бы могла, держу пари, она была бы очень вкусной, — заявила Джейни.
Она была права.
Потому что Курт знал, какова любовь на вкус.
На вкус она походила на солнечный свет, воздушные шарики и небрежные поцелуи его маленькой девочки с привкусом леденцов.
На вкус она походила на корицу, лунный свет и аромат ирисок, исходящий от губ, языка и лона рыжеволосой девушки с изумрудными глазами.
— Мне кажется, я знаю, на что по вкусу похожа любовь, папочка, — заявила Джейни.
Ему пришлось прочистить горло, прежде чем спросить:
— На что похожа любовь, Джейни?
— На кексы! — провозгласила она.
Курт усмехнулся, глядя в ветровое стекло.
Затем он сказал:
— Возможно, ты права.
— Так что мы можем заехать в «Wayfarer’s» и купить их целую кучу, чтобы съесть целую кучу любви.
— Как насчет того, чтобы сделать это? Но ты должна съесть что-то еще, так что же это будет?
— Жареный сыр и куриный суп с лапшой, — решила она.
— Договорились.
— Ура! — закричала она.
Курт снова усмехнулся в лобовое стекло, и в конце улицы повернул направо к городу и «Wayfarer’s», а не налево, к дому.
Только много позже Курт достал телефон, включил звук и посмотрел на экран.
«ОК. Может, придумаем что-нибудь на следующей неделе. Повеселись со своей девочкой».
Сообщение от Кэди.
Это разрывало его на части.
Но Курт не ответил.
Глава 15
Все исправить
Курт
Наши дни...
ЭТО СЛУЧИЛОСЬ В АККУРАТ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ.
И независимо от того, сколько времени он этому уделил, Курт не был готов к тому, что произойдет.
Он должен был подготовиться. Ему не следовало медлить. Ему не следовало ее отталкивать.
Он не должен был вести себя как слабак.
Если бы он таким не был, то не уничтожил бы ее.
Но это случилось, когда Кэди поймала его на тротуаре.
Он не знал, то ли она была сыта по горло и выбрала время, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, то ли это была случайная встреча.
Но ему предстояло узнать, что больше она ждать не намерена.
И неумышленно и очень неудачно он собирался покончить с ней и многими другими вещами.
— Курт!
Услышав ее оклик, он почувствовал, как внутри у него все сжалось, и, обернувшись, увидел, что она подбегает к нему.
Ей был сорок один год, а она все еще была хорошенькой.
И это хреново.
Она выглядела так, словно сроднилась с Мэном.
На голове у нее была согревающая уши широкая шерстяная повязка, стягивающая густые волосы назад. Водолазка выглядела легкой, но, вероятно, была связана из какой-нибудь дорогой чертовски теплой пряжи. Дутый жилет. Джинсы. И примечательные сапоги на высоких каблуках.
Даже если бы она выглядела дерьмово, он не был готов к тому, что это окажется так нелегко.
Но Кэди доказала еще в свое время, что у нее иммунитет к тому, чтобы выглядеть дерьмово. Даже в халате «Сип энд Сэйф» или сидя утром на переднем крыльце в пижаме с растрепанной гривой волос.
— Кэди, — поздоровался он, когда она к нему приблизилась.
— Я... ты... ох... ты занят? — спросила она.
— Типа того, — ответил он, указывая на свою рубашку. — На службе, — пояснил он.
Это был предлог. Но, по крайней мере, последнее было правдой.
Она посмотрела на его рубашку, потом ему в глаза.
— О, ясно. Конечно.
— Я знаю, ты мне писала, а я тебя игнорировал, — начал он.
— Да, — согласилась она.
— Но я сосредоточился на дочке.
— О, конечно, — повторила она, опустив плечи. — Конечно.
— Так что, может, нам удастся пережить Рождество, а потом мы сядем и... — Мать вашу. Какие слова были бы правильными? — Разберемся с делами.
Ее голова дернулась, будто он дал ей пощечину.
Он не подобрал нужных слов.
Нет.
Черт.
— Разберемся с делами? — спросила она.
Звучало неубедительно, но, будучи неподготовленным, это единственное, что пришло ему на ум.
— Да, — подтвердил он.
— После Рождества? — переспросила она.
— Да.
— Рождества, — прошептала она, и ее взгляд внезапно изменился.
Курт почувствовал, как у него скрутило живот, и постарался не обращать на это внимания.
— Рождества, — снова подтвердил он.
— Ты... эм... ты…
Он прервал ее заикание.
— В общем, я напишу тебе позже. Ладно?
— Нет, не напишешь.
Именно тогда он почувствовал, как сжался всем телом, и посмотрел ей в глаза.
