Мария Юрьевна не спорит, но думаю, понимает, что вряд ли бы я могла с собой справиться и с лёгким сердцем погрузиться в заботы. Даже вот сейчас он под душем отмокает, а меня потряхивает. Спасибо, что зубы не стучат.
Перенервничала.
Денис выключает воду, и я поспешно прощаюсь с Марией Юрьевной, желаю ей отдохнуть как следует. Откладываю телефон на комод и иду в кухню.
Денис сразу заходит ко мне. Полотенце обмотано вокруг бёдер. А так голый весь. Со щетиной на лице. Не стал пока бриться. Волосы на голове подстрижены под машинку, другим его и не представляю. Сглатываю. У него синяки на теле. Много. Повсюду. И мне снова становится жутко.
— Ты же голодный? — спрашиваю, чтобы разрядить обстановку. — Я тут... мясо потушила с картофелем. Давай разогрею? Пока ждала новостей, делать нечего было, вот и занялась. Вроде бы вкусно вышло. Хочешь?
— Ксюш... — окликает он негромко. Голову набок склоняет, хмурится. — Не суетись.
Мне вдруг кажется, что прогонит.
Впрочем, от сытного завтрака не отказывается. Я поспешно снимаю крышку с кастрюли, беру тарелку и черпачок. Руки отчего-то сильно дрожат, да и вообще какие-то слабые. Я пытаюсь с собой справиться. Спиной к Денису стою, на себе взгляд чувствую.
Такие простые движения — положить еду на тарелку. Я делала это миллионы раз. Боже. Я почему-то всё расплёскиваю. Решаю перехватить тарелку поудобнее, она падает и разбивается.
Я отскакиваю.
— Ксюш, — говорит Денис негромко, — ты плачешь, что ли?
— Да нет. Извини, я уберу.
Пытаюсь судорожно вспомнить, где у него хранится веник. Мне просто нужно было положить немного картофеля в тарелку, я с этим не справилась.
Приседаю и чуть не поскальзываюсь.
Он подходит, берёт меня за запястья и поднимает. Ведёт в комнату.
— Подожди, надо убраться. Денис...
— Всё в порядке. Успеем.
От прикосновения его рук мне ещё хуже. Я никак не могу успокоиться, не выходит в норму прийти. Мне не холодно, но зубы стучать начинают. Так стыдно за свою неуклюжесть.
— Прости, я просто...
— Всё хорошо, ты чего? Эй. — Денис смотрит в глаза. Как обычно прямо. Не отворачивается, не прячется. — Что-то ещё случилось? Ты не договариваешь? Тебя обидели?
Я не выдерживаю и начинаю плакать.
— Просто перенервничала. Это откат. Наверное. Мне так страшно было. Я... боже, так страшно.
Он смотрит на меня. А я касаюсь пальцами его груди. Робко. Веду вверх, а потом вниз.
Денис кладёт ладони на мою талию и притягивает к себе. Как обычно спокойный и основательный. Без лишних слов и движений он прижимается к моим губам своими. Захватывает их. Ведёт языком.
Становится хуже. Я дрожу сильнее.
Он отстраняется и облизывает губы.
— Солёно, — говорит. Слегка улыбается.
А потом вновь целует. Я обнимаю его, а он меня. Наконец-то крепко! Аж дышать сложно от того, что так крепко и приятно! Он умеет прижимать к своей душе, к сердцу, не стесняясь демонстрировать эмоции и желания. Я насытиться не могу его вкусом, жаром тела. Привычными движениями губ.
Но мне нужно больше. А ему? Ему нужно? Безумие — думать о сексе в такие минуты. Безумие — стоять и целоваться после всего, что между нами было. Безумие — так сильно по нему скучать.
Я вцепляюсь в Дениса изо всех сил. Наш поцелуй становится глубже. Языки сплетаются. Это вкусно.
Я дрожу уже всем телом, кажется, что каждая клеточка вибрирует.
Мы целуемся. Меня потряхивает. Он к себе прижимает. Горячий, родной. Мой.
— Ты голодный же, — шепчу я.
— Тебя хочу, — отвечает серьёзно.
Помогает стянуть футболку. Смотрит на мою грудь.
Боже, как сильно я дрожу. Но уже... не от страха, кажется.
Я не помню, куда деваются шорты. Когда он рядом, моя одежда часто испарялась... раньше. Денис подводит меня к дивану, на который мы оба падаем.
И снова целуемся. Теперь в темноте. Я на спине лежу, он сверху, большой и надёжный. Мы обнимаем друг друга, неуверенно гладим. И так это трогательно и откровенно, что я снова беззвучно плачу. Слёзы текут по щекам. Мой шок никак не проходит, но Денис, к счастью, не обращает внимания.
Я почти сразу чувствую вторжение и выгибаюсь. Мне остро. За плечи его хватаюсь и голову запрокидываю. Жадно воздух ртом хватаю. Его член во мне, горячие губы касаются моего подбородка, затем горла. Моя открытость и доверие ему бесконечны.
Мы ничего не видим. Молчим. Чувствуем.
Сильный толчок на громком выдохе. Денис проникает глубже, на всю длину, и замирает. Я ноги повыше закидываю. Он целует, упиваясь моей реакцией. А потом утыкается в шею, прикусывает кожу, ведёт следом языком и... начинает двигаться.
Он часто так делает — находится глубоко во мне, движения быстрые, частые, но с минимальной амплитудой. Наши тела трутся друг о друга, его член не покидает моё тело ни на сантиметр. Денис двигается, а я ощущаю, как кровь в венах закипает, как внизу всё горит и жаждет. Как сильно я по нему скучала, Господи.
Комнату наполняют частые и жадные вдохи. Наши поцелуи бесконечные и солёные.
Он двигается в том же темпе, доводя меня до исступления. А затем внезапно увеличивает амплитуду. Выходит на всю длину и вновь вторгается. Сильно, резко. Снова и снова трахает меня размашисто. Это иначе, но тоже потрясающе.
Он совершает очередное мощное движение, замирает, прочувствовав меня, и возвращается к коротким толчкам.
Едва мы опять прижимаемся друг другу, едва трёмся и стонем... Едва всё это происходит, я стискиваю его плечи и умираю. От жарких спазмов внизу живота. От любви. От долгого, опустошающего оргазма.
Наверное, опустошение — это самое главное, чего мне сейчас хочется. Слишком много эмоций, от которых не получается избавиться.
Денис начинает двигаться для себя. Быстро, нетерпеливо. Дышит часто, стонет громко и хрипло. Он ярко кончает в меня. И расслабляется. Каждой клеточкой я ощущаю эту перемену в нём и удовлетворённо улыбаюсь. Денис перекатывается на спину и вновь обнимает.
Сердце истошно в груди колотится. В голове наконец-то желе, а кожа горит, низ живота ноет. Жарко. Чувствую себя живой и вымотавшейся. Не прогнал. Любил вместо этого.
Я слизываю соль с зацелованных губ, потому что их щипать начинает.
— Тебе хорошо было? — спрашивает Денис.
— Да, очень. А тебе?
— Как мне? Хах. С тобой всегда первый раз в полминуты. Ничего, блин, не меняется, — вздыхает. Ведёт пальцами по моей руке.
Я весело улыбаюсь.
— Я привыкла, мне хватает, — подкалываю его своей покорностью.
— Вот коза, — хрипло смеётся он.
— С тренировками в этот месяц не задалось, я так понимаю? — шепчу я, ероша ёжик волос на его затылке.
— Да на хрен мне всё это надо. Ты так ничего и не поняла, Ксюша?
Мой король романтики прижимает меня к себе. Я молчу, почему-то чувствуя, как кожу покалывает. От удовольствия. Сильно-сильно.
— Нужно пойти поесть, — шепчу растерянно.
— Ага.
Через пять минут мы всё ещё обнимаемся руками и ногами, переплетаем пальцы.
Меня больше не потряхивает. Мы оба смертельно уставшие и морально растрёпанные.
Он... лежит с закрытыми глазами. Мерно дышит. Я тоже свои закрываю. Остальное позже. Успеется. На остальное ещё отыщется время.
Глава 50
Если бы мы с Денисом жили вместе, о чём я, кстати, думала много в последние недели, то на двоих нам с ним нужно было бы двенадцать часов сна в сутки.
Мне — восемь и ему... четыре.
Он не человек, он робот. Никогда бы не поверила, что такие люди действительно существуют где-то помимо кино, если бы не встречалась с одним из них. Эдакий крепкий орешек. Робеть перед ним непривычно, но иначе у меня не получается.
Когда в девять утра я кое-как открываю глаза, Дениса рядом не обнаруживается. Мысли тут же в кучу сбиваются, а потом разбегаются в разные стороны как тараканы: ушёл, уехал, оставил записку какую-нибудь. Наш секс мне... приснился? Но спал же рядом всю ночь, мы обнимались. Я к его спине прижималась, целовала между лопаток. А тут пропал.
