Я уже почти полностью успокоилась, только иногда одинокие всхлипы проскакивают.
— Постираешь и вернешь. Не переживай. Я с трудом, конечно, но проживу без носового платка пару дней, — он шутит, пытается разрядить обстановку и я ему благодарна за это.
— Не обещаю, что верну через пару дней. Игорь, я вообще хотела тебе сказать, что не хочу больше заниматься. Надоело, устала, ничего больше не хочу.
Он поцокал языком.
— Нет, Маша, так дело не пойдет. У тебя стресс и нужно выгонять его через спорт. Ты увидишь, сколько в тебе будет сейчас сил.
Я тяжело вздохнула. Какие силы, когда хочется лечь и не дышать, не шевелиться. Ждать когда сердце зарубцуется или остановится. Хотя кого я обманываю? Я верю, что все это окажется неправдой, что это случайность, и я снова буду рядом с моим Женей. Нет не так. Буду рядом с Женей. Возможно сейчас он Лизин. Игорь выдернул меня из размышлений.
— Маша, даю тебе неделю на приведение своих чувств в порядок и через неделю жду как обычно на тренировке.
— Игорь, я не хочу. Я не приду, — какие сейчас занятия, для чего?
— Маша, считай, что это приказ. И он не обсуждается. Дай мне еще полгода.
Я закатила глаза.
— О, это слишком много. Я умру от полугода бесполезных занятий.
Я покачала головой.
— Маша, это называется трудотерапия. И она сейчас подойдет тебе лучших всяких лекарств и антидепрессантов. Ты разве не хочешь похудеть и показать Сомову кого он потерял?
При упоминании Сомова опять захотелось зарыдать, но вот доказывать совсем ничего не хочется.
— Вот честно, Игорь, нет. Не хочу никому ничего доказывать, тем более Сомову.
Я вернула ему бутылку с водой.
— Хорошо, ты подумай. У тебя есть неделя. Через неделю я буду ждать тебя в зале и приму любой твой ответ.
Я кивнула и пошла на выход. Уже у двери обернулась и сказала:
— Игорь, спасибо.
— Маша, если кто обидит, приходи. Помогу, чем смогу, — я снова кивнула и не спеша вышла из зала.
Брела по пустынным коридорам универа и не знала, что же делать дальше. Мелькали двери, мелькали одинокие студенты, мелькала моя жизнь. Сейчас она просто мелькала. Я не живу, я снова плыву по потоку. Неожиданно в тишине услышала, что меня зовут:
— Соколова, долго тебя еще ждать, — обладательницу этого голоса я узнаю, даже не оборачиваясь. Лиза! Что ей надо от меня? — Я сижу, жду тебя в аудитории, а ты всё не идешь? Тебе что забыли передать?
— Что тебе надо, Ершова? — я останавливаюсь, и она оказывается напротив меня.
— Знаешь, я просто хотела тебе сказать, что мы с Сомовым вместе. И уже давно.
Ее слова раздаются грохотом в ушах и эффект колокола повторяет их, снова и снова. Вместе. Давно. Она продолжает:
— Он просто боялся тебе об этом сказать. Ну, понимаешь, мужской азарт еще одну девственницу «расчехлить». У него никогда не было толстушек, просто интерес. Как у вас там внутри все устроено? — она окидывает меня брезгливым взглядом с ног до головы. — Так же широко, как и снаружи. Мальчик увлекся, заигрался. Но Сомов всегда такой был и есть, он любит девушек, и они отвечают ему взаимностью. Я решила, что пришла пора рассказать тебе всю правду. Считай, женская солидарность. Ты можешь, конечно, и дальше делать вид, что у вас все супер. Мне пофиг. Можете даже обниматься с ним днем. Я не жадная, поделюсь. Но вот ночи — мои. Договорились?
В голове сплошной поток мыслей, хаос. Мысли бегут одна за другой, перегоняют друг друга и никак не хотят выстроиться в ряд. Сомов, Лиза, ночи, расчехлить. И все это уже длительное время. Хочется разреветься, заистерить, покрушить все вокруг, но сил нет. Мою душу вынули, выжали и вставили обратно. Еще и эта довольная Лиза перед глазами. Беру себя в руки. Я должна быть сейчас сильная. Даже если на душе пустота, то внешне во мне должна быть сила, мощь.
— Ершова, я себя люблю и уважаю. Я не подстилка дневная или ночная. Если ты любишь подбирать объедки с чужого стола и при этом еще благодарить хозяина за них, то я тебе сочувствую. Во мне столько гордости, сколько и веса. И я никогда не буду ни с кем ничего делить. Он выбрал тебя, ну пусть живет теперь и радуется своему выбору. Желаю ему счастья.
Развернулась и пошла, когда вслед услышала ее слова:
— А мне ты счастья не желаешь?
Я повернулась и продолжила идти спиной со словами:
— А разве ты уже не счастлива? — наблюдаю за ней. Улыбается, но улыбка слишком нервная, наигранная. — Тебе ж для счастья только наездник нужен. А любовь, забота и мужская ласка тебе ни к чему. Ты просто перевалочная база и в этом твое счастье. А с этим проблем у тебя не будет. Столько мужиков вокруг, только ноги раздвинь. Впрочем, чему мне тебя учить. У тебя уже многолетний опыт за плечами.
Развернулась и пошла на выход. Когда услышала крики отчаяния:
— Тварь! Правильно Сомов сделал, что бросил тебя! Давно пора.
Сомов бросил. Слова застыли, засветились яркой вывеской перед глазами. Всё кончено. Вот и пропало мое тихое семейное счастье. Слезы опять подбираются. Но не сейчас, ни у всех на виду. Позвонила маме и сообщила, что переночую на даче. Не хочу, чтобы мама видела меня в таком состоянии. Выплачусь одна в тишине и
