– Полюбила… – повторяет тихо, возвращая взгляд к окну. – Что ж в нем такого, Поль? А? Обманщик же…
Отец имеет в виду, очевидно, то, как умело Гаврила обвел вокруг пальца его самого и его начбеза, но укол получается более глубоким. Потому что… Где он? Где?
– Я ему верю, – горло сдавливает, но эти слова Полина всё же произносит. Ей каждый день приходится напоминать себе его слова. Каждый. Божий. День. Но если она перестанет ему верить – рассыплется просто.
Отец снова вздыхает, опустив голову, хмыкает, потом вскидывает взгляд на нее и смотрит будто даже лукаво…
– Ты меня извинишь за грубость? – спрашивает так, словно у Полины есть варианты. Она кивает конечно же. – Спасибо…
Его благодарность звучит немного издевательски. Возможно он даже хотел бы, чтобы Полина тут же бросилась извиняться, но она не готова. Ей стыдно за всю ту ложь, которую себе позволила, но она не жалеет об этом.
Об одном только, что доверилась Варе.
– Я не хочу, чтобы ты меня боялась, Полина. Наверное, в чем-то сам виноват. Но я тебе не враг. И мать тебе не враг. Ты наш ребенок…
И вот за это ей, наверное, тоже стыдно. Что онане такойребенок.
– Давай остынем вместе. Не грызи себя.
– Я могу уйти? – Полина спрашивает единственное важное, в ответ отец снова кривится.
– Не думаю, что сейчас это уместно. Побудь немного дома, пожалуйста. Не в заперти, но дома. Если хочешь – съездим к врачу.
Полине надо, но она мотает головой. Она на аборт не поедет.
– Анализы, Поль. Осмотр. Тебе нужно сдать анализы, – Михаил произносит медленно и с паузами, чтобы лучше дошло.
И вот теперь хмурится уже она. Доверяет ли – очень сомнительно. Но её ведь не привяжут к креслу, таблетку в рот не засунут…
– Верни мне телефон, пожалуйста…
Она просит, отмечая на губах отца кривоватую улыбку. Он снова вздыхает, тянется к карману пиджака…
На покрывало у ее ступни ложится мобильный. Без сомнений – это её. Полина хватает его, как голодный ребенок ухватил бы кусок хлеба. Не верит, что это ей не снится.
Снова дарит отцу испуганный взгляд, а он снова улыбается так, будто дело только в ней и её безосновательных страхах.
– Давай без глупостей, Поль. На ужин спускайся, мы с мамой ждать будем. А завтра к врачу…
Ответа от нее не ждут. Да и у самой Поли всё начисто из головы вылетело кроме одного – телефон в руках. Она сможет набрать.
Михаил встает с кровати, идет в сторону двери. Сердце Полины выпрыгивает из грудной клетки, снова ноет живот.
Стоит двери за отцом закрыться, на сей раз без щелчка, она тут же дрожащими пальцами пытается набрать Гаврилу.
Слушает гудки, осознавая, что он только трубку возьмет – она тут же расплачется.
На восьмом её сковывает мороз. Когда оператор сбивает, бессильно падают руки.
Он не знает, что с ними вот уже десять дней, но не берет трубку.
Глава 35
Глава 35
Полина хотела бы, чтобы врачом, который её осмотрит, была её гинеколог, но понимала, что практически без шансов.
Что бы отец ни говорил, в его представлении ребенок от водителя как минимум должен остаться в тайне. Хотя бы до поры до времени. Поэтому осматривавшим её врачом была не Павловна.
Ей сделали УЗИ и забор крови. Говорили больше с сопровождавшей дочь мамой, чем с самой Полиной.
Поля пыталась поймать взгляд молодой женщины-гинеколога, но та практически ни разу этого не позволила. Полина волновалась ужасно – за себя и за ребенка. Хотела по глазам хотя бы понять – зря или нет.
Если бы кто-то попытался заговорить с ней об аборте – закрыла бы уши просто. Но и потерять ребенка тоже очень боялась.
Мать по-прежнему была к ней холодна. Сжимала губы и хранила молчание за редкими исключениями – по необходимости.
Полину утомляла эта манера, она даже несколько раз чуть не сорвалась на крик:
– Мама, да очнись ты!!! Я же твоя дочка, черт тебя возьми!!!
Но сдержалась… И хорошо.
Находясь в своей комнате – бесконечно набирала Гаврилу или думала о том, что стоит набрать. Наравне с непониманием её крыло страхом. А вдруг с ним что-то случилось? Её Гаврила не стал бы игнорировать. Он не оставил бы одну так надолго.
Но факт в том, что её звонки остаются без ответов. Сообщения читаются… И ничего.
В голове бесконечно крутится навязчивая мысль о том, что нужно попасть в его квартиру, но как это сделать, Полина не знает.
Отцу даже не заикается, он четко дал понять, что это под запретом. Да и Полина боится, потому что именно он – отец – своими словами сеет сомнения, которые просто убивают.
Её Гаврила не обманщик. Они венчаны. Он перед Богом не соврет.
* * *
Жизнь Полины понемногу налаживается. Стремится к тому состоянию, в котором девушка провела девятнадцать лет до встречи с Гаврилой за исключением нескольких мелочей: ей по-прежнему запрещено покидать дом без сопровождения… И она беременна.
Родительский прессинг сошел на нет. Отцовское всепринятие даже пугает. Полина продолжает чувствовать, будто он ждет от нее покаянных слез, но Поля не кается. И продолжает ждать своего Гаврилу. Он же… Продолжает её игнорировать.
Его телефон работает, но трубку он не берет. Читает сообщения, но не отвечает. Попасть к нему домой Полине не удастся, её туда не отпустят, но как понять его молчание – девушка не знает.
Убеждает себя, что так надо. Каждый вечер ложится с одной мыслью: она еще один день ему доверяла. Он её не предаст.
Только когда он что-то сделает? Когда появится? Когда ей станет легче?
Полину больше не запирают в комнате, она может свободно передвигаться по дому и территории вокруг него. Она не выпускает из рук телефон и как сумасшедшая следит, чтобы он всегда был заряжен.
Старается нормально питаться и прислушиваться к ощущениям, которых по-прежнему почти нет. Слава богу, тянущие боли тоже прошли. Но она так и не знает о своей беременности практически ничего. Ни срока, ни состояния плода, ни результатов анализов.
Однажды мама принесла ей целую коробку витаминов и, кривясь, приказала пить.
Странно, но она реагировала на Полину и её состояние острее, чем вспыливший поначалу отец. Ей будто каждый раз делается неприятно от необходимости находиться рядом с дочерью. А дочери приходилось тушить в себе обиду из-за того, что родная мать ею брезгует.
Но это – меньшая из Полиных бед. Главное, чтобы её отпустили с Гаврилой.
– Полина, зайдешь? – она поднималась в комнату, бессознательно поглаживая живот пальцами. Не заметила отца, который стоял над лестницей, следя за ее приближением.
Вскинула взгляд, одернула руку чуть позже, чем осознала – он следит за ее движениями. Покраснела…
Кивнула.
Следовала за ним по коридору до кабинета.
Зайдя, окинула взглядом, направилась к креслу. Поймала себя на мысли, что практически перестала чувствовать напряжение. Отец давно не давит. А единственный принципиальный для неё вопрос продавить невозможно.
Полина на аборт не пойдет. Полина дождется Гаврилу.
Девушка следила, как отец прохаживает по своему кабинету, как останавливается у окна, сначала в него смотрит, потом, оглянувшись, с улыбкой на Полю.
Под его взглядами Поле стыдно, но она держится.
– Ты немного успокоилась, я посмотрю…
Кивает в ответ на его замечание. Грустно, что он начал обращать внимание на ее состояние только вот сейчас. Она в детстве до потолка бы прыгала от осознания – папа волнуется.
– Разговор не самый приятный будет, Поль. Но и не поговорить мы не можем.
Полине, конечно, не хочется, но протестовать она не пытается. Ежится только, руками себя обнимает.
Михаил подходит к рабочему столу, берет папку, взвешивает в руках сначала, потом ей протягивает.
– Это что?
– Возьми, полистай…
Пожимает плечами, встряхивая еще раз. Смотрит на папку сначала, потом на Полю.
Ей брать не хочется, но отказываться, наверное, бессмысленно.
