выстреливаю прямо ей на блузку. Часто выдыхаю и продолжаю водить по члену.
– Иди сюда, – притягиваю Машу к себе и целую в губы. – Девочка моя. А теперь поехали ко мне? Продолжим уроки? Ты прилежная ученица. Схватываешь все быстро. Мне не терпится показать тебе новые знания. Да, Машенька?
Ничего не отвечает. Еще никак не отойдет от оргазма. А я понимаю, что смотрю сейчас на нее, растрепанную, с приоткрытым ротиком, с безумным взглядом и спермой на блузке, и опять возбуждаюсь.
Конечно, рука – это не то. Я хочу в Маше оказаться. И не пальцем, а членом.
– Сладкая моя,– шепчу ей на ухо, доставая салфетки и протирая ее руку и блузку. – Не отпущу тебя больше. Слышишь? Все время на глазах у меня будешь. Заберу себе и все.
Понимаю, что надо пользоваться моментом, пока она не пришла в себя.
Быстро пересаживаю ее с себя, поправляя джинсы и пристегивая к креслу. Беру салфетку и член, чтобы протереть его. И тут в окно раздается настойчивый стук.
Мать твою!
Оборачиваюсь и провожу ладонью по запотевшему стеклу.
Полицейский. Палочкой стучит по лобовому стеклу. И потом переводит взгляд на то, что у меня сейчас в руках.
Отбрасываю салфетку и быстро пакуюсь.
– Руслан, – испуганно восклицает Маша.
– Ничего не бойся, – беру ее за руку и подмигиваю.
Выхожу из машины. Полицейский представляется. С ним еще один, стоит чуть поодаль.
– Документы ваши, – обращается ко мне.
– А что случилось? – откашливаюсь, потому что голос все еще хриплый.
– Нарушение общественного порядка, – усмехается лейтенант. – Парковая зона, – обводит палкой окрестности. – Дети могут гулять. Какой пример вы им подаете?
– Какие дети, капитан? – нарочно прибавляю ему звездочки. – Дети спят уже.
– Разберемся, – тут у него срабатывает рация в машине и он отходит к ней.
Вижу, как другой полицейский подходит к пассажирской двери, открывает ее и тянет Машу за руку.
– Пустите! Я сама! Вы не имеете права! – возмущается она.
– Выходи, давай, шалава, – полицейский обращается к Маше. – Кость, новенькая какая-то. Не из наших.
– Заткнись! – кричу я, быстро обходя машину. Толкаю полицейского от Маши и он хватается за автомат.
– Ну-ка быстро на капот! – тычет им в меня. – Руки на крышу! – и толкает дулом мне в бок.
– Нет! – Маша хватается за его руку.
– Отвали! – рычит он, дергает рукой и Маша падает на землю.
Я наклоняюсь к ней, помогаю встать.
– Сопротивление властям? – зло рычит полицейский. – Костян! Оформляй их! Поехали в отделение!
Маша закрывает лицо руками. Испугалась.
– Давай, шалава! Шевели булками! – ржет полицейский и делает шаг к Маше. Я встаю между ними. Хмурюсь. И беру автомат за дуло. Опускаю его вниз.
– Извинись, – требую решительно.
– Перед кем это?
– Перед девушкой. Извинись, – наступаю на него. Между нами уже какие-то миллиметры. И автомат.
– Проблем захотел? – цедит полицейский. – Будут.
Ухмыляется, почему-то глядя мне за спину. Обернуться не успеваю. Получаю сильный толчок в спину. И потом мои руки захватывают и уже холод железа на запястьях.
– Ну что, смельчак? – ржет первый полицейский. – Сейчас в отделение все и расскажешь. Думаю, на год ты себе уже камеру обеспечил. Пакуй их обоих в машину!
Нас сажают на заднее сиденье за решеткой.
– Маша, не бойся ничего, – шепчу я, видя, что она дрожит. Взгляд блуждает по машине. Но на нее хотя бы наручники не надели. И за это спасибо.
Нас привозят в отделение.
– Мне надо позвонить адвокату, – говорю я дежурному. – Один звонок.
Он нерешительно смотрит на полицейского, жующего бутерброд у стены. Тот кивает.
И я звоню единственному человеку, который, я знаю, придет на помощь.
– А ведь я тебя знаю, – слышу это и оборачиваюсь. Полицейский с бутербродом подходит к Маше. Ты же с Мишкой была! Я помню. Костян! – орет уже в сторону выхода. – Вы где девчонку взяли? Она ж не из этих.
– Да кто ее знает, из этих или нет? В машине-то она была! Вот с этим! – полицейский, который привез нас, кивает в мою сторону. – И, поверь, они там точно не музыку слушали, – ржет.
Вижу, как Маша краснеет и опускает взгляд.
– Ну, ясно, – полицейский с бутербродом переводит взгляд с меня на Машу и снова на меня. – Знаешь его? – кивает на меня, спрашивая у Маши.
– Да.
– Ясно. Ну что, позвонил адвокату? – обращается уже ко мне.
– Скоро приедет.
– Так. Даю ему полчаса, – смотрит на часы. – Если не приедет, то без него. Мне еще отчет оформлять к утру. Сидите пока здесь.
И он уходит. В полутемном коридоре мы остаемся одни. Если не считать дежурного в стеклянной будке.
Смотрю на Машу. Она плачет.
– Маш, – придвигаюсь к ней и кладу руки в наручниках ей на ноги. – Не плачь, Маш. Ну, чего ты? Все будет в порядке. Сейчас Тигран приедет и нас выпустят.
Маша сидит, опустив взгляд и шмыгая носом.
– Стыдно, – произносит чуть слышно. – Что они подумают? За кого они меня приняли?
– Ну и плевать на них, – пытаюсь ее взбодрить. – Знаешь что? – наклоняюсь, чтобы поймать ее взгляд. – Если бы мне сказали, что дадут срок за то, чем мы занимались в машине, то я…
– Остановился бы? Не стал этого делать? – опережает меня.
– Не угадала, – улыбаюсь. – Я бы сделал это снова и снова. Еще и еще. Я бы и сейчас это сделал, Маш. Потому что мне нравится доставлять тебе удовольствие. Слышишь меня, маленькая?
Тут раздается громкий кашель дежурного за стеклом. Он неодобрительно смотрит на нас.
– Ладно, я сделаю это, но без свидетелей, – пальцами сжимаю ее ногу и сажусь прямо.
Тигран приезжает даже раньше, чем обещал. Его опыт, связи и мои деньги творят чудеса. Скоро мы все оказываемся в его машине.
– Ну что? Куда едем? – спрашивает он бодренько так для двух ночи.
– Можно меня домой? –
