диван тут же в кабинете.
Далер полез на верхнюю полку в шкафу и вынул небольшую коробку.
Открыл крышку и тут же застыл.
На самом верху лежала фотография обворожительной женщины. Темноволосая, смеющаяся. Такой кадр непременно украсил бы любой журнал.
Она запрокинула голову и смеялась, прижимая что-то к груди.
Я невольно улыбнулась, смотря на нее.
– Такая живая.
– Во всем она была такой.
Карточка за карточкой, и везде лишь она.
– А это отец.
На меня смотрел суровый мужчина, нахмуривший брови. Статный и очень красивый.
– Знаешь, ты так похож на них обоих. Я даже не могу понять на кого больше, – это поразительно.
– Все так говорили.
А вот на кого был похож Ян, я так и не поняла. Может на бабушку или дедушку?
Так мы и просидели на диване в обнимку иногда целуясь и разговаривали обо всем, словно не было для нас запретных тем и в эти минуты можно спрашивать обо всем на свете.
Дни стали проходить сплошным кадром. Я не успела понять, что уже среда, как солнце клонится к закату и наступает четверг. А потом и пятница…
Если в спальне мы с Далером отпускали себя и ситуацию, забывая обо всем, то вне ее стен я обрастала ужасом, переплетенным тоской.
Суббота. Вот уже и она. А значит завтра… Протестует нутро, не хочу. Но «надо», отвратительное слово.
– Далер, – предпринимаю еще одну попытку отговорить и найти выход. – Может все-таки есть вариант, где мне с Рамилем не придется уезжать?
Он устало выдыхает, обнимая меня.
Мы лежим на диванчике на улице наблюдая, как малыш ползает, плюхается в мини бассейне с кучей игрушек.
– Даш, если не сейчас, то потом вообще не будет такой возможности.
– Почему?
– Потому что, если произойдет то, чего я хочу избежать начнется война.
– Мы говорим об…
– Да. У Демида есть сын, и он будет мстить за отца. Плюс мой район огромная территория без наркотиков и той свободы, что есть на других. Представь, как им хочется получиться новые точки торговли. Мне придется выложиться, чтобы сохранить границы.
Если до этого разговора я еще не до конца понимала все происходящее, то сейчас… сейчас я хотела просто исчезнуть. С ним и Рамилем.
Получается он вообще может не вернуться.
Струна натягивалась, и я знала, что сейчас он скажет то, к чему я не готова.
Далер отодвинул меня немного, так чтобы видеть лицо и заговорил.
– Даша, это не фильм, и я говорю серьезно. Если со мной что-то случится, у Рамиля останешься только ты. Ты для него с первого дня стала не просто нянькой. Теперь ты его мать. Я знаю, что ты и сама к нему привязалась крепче не куда. Так вот не бойся называть его своим сыном. Услышала?
Кивнула, а сама завился на его словах и разжевывала каждое, желая понять, а правильно ли я все услышала?
– Ты поняла меня? – берет мое лицо в ладони и заглядывает в глаза.
– Я… я не хочу этого.
– Чего именно?
– Ты должен пообещать, что заберешь нас, – голос сдавило на последнем слове, потому что я пыталась отчаянно сдержать слезы.
– Обещаю, но… – он хотел сказать что-то типа: «Но от меня мало что зависит», но не стал. – Обещаю…
Этот вечер был полон невысказанной любви. Молчаливой, гордой, одинокой… хрупкой и сильной.
Эта ночь была страстной, дикой и нежной.
Громкое молчание. Тихие слова.
Минуты ожидания. Тягучая тоска.
Молчаливой поступью, двигается страх.
Обжигает холодом. Превращает в прах.
(с) Лила Каттен
Далер набрасывался на меня, как изголодавшийся. Ласкал мое тело, получая взамен не меньше.
Заставлял стонать от критического возбуждения, и мне казалось, что этому не будет конца.
– Ты что снова в меня кончил? – опомнилась после очередного секса, лежа на животе.
– Ты против? – проговорил в шею сзади.
– Далер, что за ребячество?
– В том и дело, Даш, что мне не двадцать.
– И что это значит? – ложусь на спину, а он на меня сверху.
– Что я все решил и осознаю.
– Ты решил? А я, когда буду решать?
– В следующий раз ты решишь в какой позе я буду в тебе, – улыбается.
– Ты уверен, что тебе сорок один?
– Абсолютно, – говорит и накидывается на мои губы.
Может глупо, но я оставила этот разговор… пусть так и будет. Раз он решил. Значит у него и правда есть план.
Мы не сомкнули глаз за эту ночь, поэтому будильник нас не будил, он лишь напомнил, что ночь подошла к концу и наше время быть наедине тоже.
Снова ком в горле, снова ощущение беды.
Я протестую, я против… я не согласна, но обещала верить ему и в него.
Собрала малыша, кое-как и себя тоже. Чемоданы были готовы уже вчера. Так что особо долго я не бродила в суматохе, но сердце замирало и переставало биться от мысли, что скоро мы уедем.
Далер
Всю неделю ходил сам не свой. Даша была такая же. Пытался ее расслабить, но тщетно.
Уже и сам заебался в этом ритме жить. Хочу покончить со всем дерьмом.
На районе была непривычная тишина. Гена все воевал со своей «кошкой» и часто оставался на квартире своей в городе. Про Мурада старался не думать. Хотя надо будет и до него добраться.
Сейчас, когда пыль осела все видится в другом свете. Даже где-то осознаю, что был не прав.
Всю ночь в субботу не мог оторваться от Даши.
Мы либо говорили, либо трахались. Причем я понимаю, что впервые в жизни трахал не я, а меня. То, как она меня объезжала и заводило по новой.
Утром я сразу же оделся и пошел встречать брата с Геной.
– Готов?
Брат казался хмурым. Он до сих пор не верил в совпадение, но не вмешивался, это мне сейчас не нужно.
– Всегда готов. Старик не объявлялся?
– Нет. И на районе спокойно.
– А у меня вчера барыгу грохнул кто-то. Полкило суки спиздили.
– Камеры?
– Разбили черти. Приедем буду смотреть все те, что были в округе. Руки пидорам трублю.
– Если нужна помощь звони.
– Ага. А с тобой че? – обратился он к Гене. – Кота завел?
Посмотрели, а у него руки поцарапаны и заржали.
– Скорее кошку. Даже не заметил, когда вырывалась.
– Приручи и все. Тебе кнут подарить? – встревает снова брат.
– Себе оставь. Я уже нашел подход.
– Как бы она тебе пока спишь, на лбу тату не сделала, – предупреждаю его.
– Кстати да, надо будет пристегивать ее к себе, чтобы не учудила.
– Нашел бы покладистую и не было
