— В редких исключениях делаю. — Костя кидает блистер мне на колени. — Только по половинке принимай. Хотя стоп. — Опять отбирает. — Побочка все же одна есть. Сначала тест на беременность сделай, и если ничего не будет, то пользуйся.
— А как же аборт?
— Я подумаю, — коротко отвечает он.
— А мое мнение не будет браться в расчет?
— Я подумаю, — с нажимом повторяет Костя. — Пока не вижу смысла обсуждать то, чего и в помине еще нет.
— Хорошо. Вернемся к обсуждению этого вопроса позднее. Сейчас давай проясним другое. Чего мне ждать после нашего медового месяца?
— Доедем до места и поговорим, — терпеливо отвечает Костя.
Но хочется услышать его объяснения прямо сейчас. У меня плохо и гадко на душе.
— Зачем ты бил Рафаэля? Ведь он не сделал мне ничего плохого. Даже если бы я его выбрала, то какая разница? Беременность — липовая, брак — фиктивный, деньги вам обоим нужны. Чем быстрее это все закончится, тем лучше. Разве ты не этого хотел?
— Бил я его, потому что Раф это заслужил. Во-первых, трогать тебя я ему не разрешал. Во-вторых, он сорвал меня с другого конца страны, сказав, что Шевцов который день не дает тебе прохода и ищет встреч. А потом привез в его ресторан, компрометируя нас троих. И ладно бы это. Я снял для тебя квартиру, ты должна была жить отдельно. Где ты находилась все это время?
Делаю глубокий вдох, призывая все свое терпение, которое опять начинает меня покидать.
— Мог бы позвонить и спросить.
— Рафаэль не выполнил ничего из того, о чем мы договаривались, — игнорирует Костя мои слова. — Что вы делали у дома в момент взрыва? Почему были в Москве, когда я давал указание остаться в селе на день-другой? Я понимаю, для чего Раф это делает, но своим планам не изменю. Ни при каком раскладе.
— Раф думал, что я в курсе, — зачем-то начинаю его защищать.
— Ложь. — В голосе Кости проскальзывают недовольство и гнев. — Я еще на кладбище сказал ему, что ты не знаешь о моих планах. Мало того, что он привез тебя к дому в момент взрыва, так еще и присылал мне потом видео и голосовые с вашими разговорами. Я находился за тысячу километров и не мог быть все это время на связи. Какого хрена так поступать? Я и сейчас не собирался появляться на людях неделю или две. Тем более с тобой. За эти дни я проделал большую работу, подчищал хвосты. Остался от силы месяц-полтора до того, как Антипов всего лишится: своей должности, бизнеса, связей. От него все отвернутся. После этого и я сам не смогу находиться в России.
— А что будет со мной?
— Если не возьмешь себя в руки, то дозу увеличу, и проведешь эти дни как в тумане. Если и это не поможет, тогда — в лес. Лучше я тебя своими руками убью, чем кто-нибудь другой. Маша, я сильно рискую. Один неверный шаг, и тебе больше некому будет выносить мозг. Или я останусь без этого развлечения. Если приняла решение, то следуй ему до конца.
Я поджимаю губы. Горечь разрастается внутри, словно масляное пятно на воде.
— Я прекрасно вижу, что ты чувствуешь. Но поставил на кон все, в том числе и свою жизнь. На моих плечах сейчас большая ответственность. Эти шаги я начал предпринимать задолго до твоего появления и не могу дать им обратный ход. Да и не хочу. Ты ведь и сама, наверное, понимаешь: чтобы начать что-то новое, необходимо порвать со старым. Что я и пытаюсь сделать. Эгоистично с твоей стороны ждать, что я откажусь от задуманного и подставлю стольких людей.
— Тогда зачем был нужен этот взрыв?
— Отвлекающий маневр. Не только Антипов хочет убрать меня с пути, есть еще претенденты. Пока они подозревали в покушении друг друга и разбирались, кто меня заказал, упустили из вида две денежные транзакции. Суммы большие, компрометирующие обе стороны. Если в ближайшие время деньги не вернутся на счета, то полетят головы.
Я смотрю в окно, пока не сгущаются сумерки. Настолько глубоко погружаюсь в свои мысли, что не сразу замечаю, как машина начинает плавно замедлять ход и сворачивает.
— Почти на месте, — говорит Костя, трогая меня за коленку. — Посмотри на меня, ты как? — просит он, когда я не реагирую.
Поворачиваюсь и разглядываю лицо Гончарова. Подбородок зарос щетиной, под глазами темные круги. Выглядит уставшим. Мы опять провели в дороге много времени, лишь пару раз остановились, чтобы размять ноги. Еще пара таких поездок, и я привыкну к этому сумасшедшему ритму. После бесконечного сидения в офисе перед монитором эти эмоции, несомненно, глоток свежего воздуха. Но как же больно осознавать, что закончиться эта история может для всех очень и очень плохо.
— Нормально, — киваю я и опускаю глаза на Костину ладонь, которой он сжимает мое колено.
Думала, действительно с ума сойду от неизвестности и страха за его жизнь. Но сейчас Костя рядом и живой. Счастье с привкусом печали.
— А если бы мы встретились позже или немного раньше, когда ты еще не начал осуществлять свой план и все прочее? — интересуюсь я.
Костя улыбается, в уголках его глаз собираются мелкие морщинки.
Господи, как же меня штормит от эмоций. Бросает из крайности в крайность, потому что в голове есть четкое понимание, что наши отношения — это не норма. Но, с другой стороны, плевать на то, как правильно. Сердце говорит одно, разум твердит иное — сложно найти золотую середину. Очень сложно.
— Если бы мы встретились при других обстоятельствах, то, скорее всего, разошлись бы в тот же день. Блондинки не в моем вкусе, — говорит Костя, чуть помедлив.
Внутри поднимается волна раздражения. Снова Гончаров за свое? Нравится меня доводить? Хоть дюжину его таблеток выпей, а все равно не поможет. Так же будет бесить.
Костя останавливает машину у небольшого домика. Я хочу открыть дверь и выйти на улицу, но раздается твердый приказ:
— Сиди.
— Почему?
— Маша. — Гончаров строго смотрит на меня. — Давай введем негласное правило. Я говорю — ты делаешь. Так для всех будет лучше.
Спорно, конечно, про лучше, но я так устала, что нет сил пререкаться.
Гончаров выходит из машины и идет к дому. Долго стоит у двери и с кем-то разговаривает по телефону. Через несколько минут я замечаю женщину средних лет, которая спешит к Косте. Они беседуют какое-то время, после чего прощаются.
Костя возвращается к машине и, открыв дверь, протягивает мне руку:
— Идем.
Комментировать ничего не хочу. Спрашивать тоже не вижу смысла. Понятно, что Гончаров забирал ключи, а эта женщина, похоже, присматривала за домом в его отсутствие. Интересно, Костя бывал здесь раньше с Мариной и Кириллом?
Оказавшись на улице, я глубоко втягиваю в себя воздух и блаженно улыбаюсь, представляя, что завтра утром пойду гулять к морю. Эта мысль придает сил.
Мы направляемся к дому, но у входа вдруг останавливаемся. Костя подхватывает меня на руки и, толкнув дверь ногой, заносит внутрь.
От неожиданности я негромко взвизгиваю, обнимая его за шею.
— Что ты делаешь?
— Муж всегда переносит жену через порог собственного дома. Без понятия, почему и зачем, какая-то глупая традиция. Но не будем ее нарушать, да, милая?
Открываю рот в протесте и снова закрываю. По сути мне нечего возразить. Но от одной реплики все же не могу удержаться:
— Надеюсь, этот дом ты взрывать не будешь?
— Нет. Этот останется целым. Но огня здесь сейчас будет много. Это я гарантирую.
44 глава
— Сериалы еще никого не довели до хорошей жизни, — говорит Костя в привычной ему манере, появляясь в дверях спальни. — Сначала ты находишь в них утешение, потом это превращается в зависимость, а зависимости нас губят.
Я отвожу взгляд от телевизора и смотрю на Гончарова. С влажными волосами, в одних лишь брюках, в руках он держит зеленое яблоко, в которое с хрустом вгрызается зубами.
— Что на этот раз? — кивает на экран и подходит ближе.
— Без понятия. Только что включила. Какая-то мелодрама.
— О чем?
— Тебе правда интересно?
Я задерживаю взгляд на его шраме чуть ниже ключицы.
