встречает. Черт. Кажется, я просто не успела оклематься после недавнего сотрясения полностью, от чего теперь лишь ловлю черные круги перед глазами.
Все лицо мое уже мокрое от слез. Я пугаюсь этого урода, хоть он и будет раза в три меньше Всеволода. Вскрикиваю, когда ублюдок до боли сжимает мою голую грудь руками своими грязными. Мне кажется, это конец. Даже если я выживу, очухаться после такого унижения уже точно не смогу.
– Сученыш!
Голос тигра раздается где-то совсем рядом, и рыдать от этого позора я начинаю еще больше. Прикрываю лицо руками, стараясь хоть как-то закрыться от этого кошмара.
То, как это выглядит, Игорь снова может использовать против меня. И конечно, он использует.
– Отец, я…она сама! Ай…
В один миг я чувствую такое долгожданное облегчение. Всеволод буквально сдирает с меня Игоря, который отлетает куда-то в сторону, головой об шкаф красиво приземляясь.
– Ты охуел?! Сегодня же уедешь в клинику. Понял меня? Пидзец просто.
Быстро с пола поднимаюсь, собирая ошметки своей футболки. Смахиваю слезы, хватаю первый попавшийся плед с дивана и закутываюсь в него дрожащими руками. Меня всю колотит, невольно всхлипываю, хватая ртом воздух.
Кажется, мне пора тоже на выход после случившегося. На Всеволода смотреть не могу. Стыдно. Конечно, он своему сыну родному снова поверит, поэтому я даже оправдываться не буду. Проходили мы уже это. Знаем. Только обидно мне до ужаса.
– Алло, Лех, нет, я дома уже. Вот скажи мне, какого хуя Игоря в дом пустили? Какая охрана? На хрен ее уволить сейчас же! Мне не нужны люди, которые моих приказов ослушиваются. Игоря надо в клинику забрать наркологическую. Да, прямо сейчас. Все!
– Отец…ты что! Из-за этой оборванки? Сбрендил что-ли?
Аж на месте подскакиваю, когда тигр за шею сына хватает, впечатывая одним махом в стену.
– Она не оборванка. Ее Маша зовут. Это женщина моя. А тебя, сынок, уже ждут. Лечиться поедешь.
– Что? Что ты сказал?!
– Что слышал. Я тебя предупреждал, чтоб не смел больше наркотики жрать, ты ослушался. Доступ к баблу для тебя уже пожизненно перекрыт. Я буду только лечение твое спонсировать, и то, если только ты будешь хотеть выздороветь. А теперь свалил отсюда на хрен, пока я пришиб тебя своими руками. Все. Разговор окончен.
Игорь плюется змеиным ядом, но все же сваливает, оставляя меня наедине с тигром. Кажется, я тоже тут лишняя давно, поэтому просто молча разворачиваюсь, уйти намереваясь, но сильная рука останавливает меня.
– Как ты? Игорь успел что-то сделать, скажи, успел? Я урою его!
– Нет. Он не успел! Трогал только меня…
Из рук Всеволода вырваться хочу, но мужчина крепко держит меня, не уйти так просто.
– Я это…вещи свои сейчас же соберу и уеду. Пожалуйста, попроси Леху отвезти меня на вокзал. На ближайший рейс.
– Что? Так стоп. Маша, куда ты собралась, какой еще рейс?!
Мужчина обеими руками меня за плечи обхватывает, а я смотреть не могу на него. Куда угодно, только не на него.
– Ну это, я же не глупая. Я отвергла тебя утром. Ты ушел, а потом…Игорь этот. В общем, я знаю, ты ему поверил. Также как тогда и Лизе. А мне нет. Я понимаю, мне не надо верить. Я же простая оборванка, воровка, патологическая лгунья. Я никто в твоей жизни. Никто.
Не могу сдержать всхлипа. Внутри так болит, словно кислотой там поливают.
– Маш, посмотри на меня.
По щекам слезы предательски катятся, когда мужчина мое лицо поднимает, заставляя смотреть прямо ему в глаза.
– Я верю тебе, слышишь? Верю. Ты все для меня. Давно уже, глупая. Все, что есть у меня. Самое дорогое. И ты не оборванка никакая. Ты девушка моя, любимая притом.
Мне жаль, что я раньше этого не понял, и не верил тебе. И за Игоря мне стыдно, и за ремень тот, которым я наказывал тебя, застрелиться хочется. Я слишком многое задолжал тебе девочка, чтобы теперь так просто отпустить.
– Я не смогла…забыть этого не смогла. И ночь ту тоже. Извини.
Слышу, как Всеволод вздыхает тяжело, медленно меня к себе привлекая, отчего я носом в его рубашку утыкаюсь, вдыхая такой любимый аромат. Чувствую, как мужчина по голове меня начинает гладить, условно успокаивая.
– Знаю я, что ты не забыла ничего. И эта рана навсегда будет с тобой, но я клянусь, что сделаю все, чтобы у тебя больше не было никаких ран. Малыш, мне хреново было утром за то, что ты отвергла меня, но я все понимаю и дам тебе столько времени, сколько тебе понадобиться. Ну все, успокойся уже, не плачь…
– Не могу…Я не могу успокоиться зная, что ты был с другой сегодня. Мне больно. Тут болит!
В грудь себя бью кулаком, не сдерживая слез. Никогда бы не подумала, что буду белугой реветь по мужику. Скажи мне это еще два месяца назад, рассмеялась бы в лицо.
Слышу над ухом смешок хриплый и непонимающе смотрю на мужчину. Он еще и смеяться с меня будет?!
– Да ты ревнуешь меня, девочка, и мне это охренеть как приятно. И нет, я не был ни с какой бабой сегодня кроме тебя. Кажется, сюрпризы тебе трудно будет устраивать, поэтому вот. Держи.
Всеволод подбирает какую-то папку из пола и мне передает.
Вытираю слезы и непонимающе смотрю на него.
– Это что, справка о моем пожизненном заключении?
– Разве что в моих объятиях, девочка. Ну же, посмотри.
Открываю папку, достаю документы. Читаю и не верю. Быть не может. Не может.
– Это же…
– Поздравляю. Учеба уже с осени начнется, поэтому у тебя всего три месяца на подготовку.
– Всеволод…Это же дизайнерский факультет, который я хотела…
Не знаю что сказать. Я же мечтала об этом. Только раз обмолвилась, что хотела бы обувь рисовать.
– Иди ко мне.
Подлетаю к мужчине, обхватывая его руками за спину широкую. Не был он ни с какой бабой. Он за учебу мою думал, а я…
– Спасибо! Это лучший подарок. Но у меня…нет ничего для тебя.
– Ты мой лучший подарок.
Даже пикнуть не успеваю, как мужчина наклоняется и целует меня, продолжая к себе прижимать, завернутую в этот плед. И такое тепло у меня от этого по телу разливается, что словами не передать.
– Всеволод, я…люблю тебя. Очень. И уже давно это со мной.
– Я знаю.
– А ты…хоть немного любишь меня?
– Не спрашивай. Мне кажется, утром ты видела, насколько сильно. Сейчас ничего не изменилось, девочка. Хуже только стало.
Мужчина руку мою берет, и к паху своему прикладывает. Мои щеки
