50 Глава
Тёплый ветер треплет мои волосы, хаотично кидая их прядями на лицо.
Пытаюсь усмирить их, поднимаю солнечные очки и фиксирую на голове.
Вот так лучше. Полуденное солнце бьёт в глаза, ослепляя на миг.
Быстро моргаю, фокусируясь на худенькой фигуре дочери.
– Надя! Аккуратнее там! – приходится повысить голос, чтобы она меня услышала.
Она залезла на какую-то лесенку на детской площадке и планирует на ней повиснуть на одних руках. А потом спрыгнуть. Мы всё это уже проходили несколько раз. И разбитые коленки, содранные о землю при падении, тоже были. Как и ссадины на руках.
Моё материнское сердце сжимается, когда я вижу эти акробатические трюки. Зато Наде всё нипочём.
Детство беззаботно и не знает страхов. Пусть у неё будет так как можно дольше.
– Всё в порядке, мама! – весёлый голос дочери разносится по нашему двору. – Мне совсем не страшно.
– Зато страшно мне, – бормочу себе под нос и достаю из сумки вибрирующий телефон.
Сегодня среда, но я отпросилась из офиса на пару часов с утра. Скоро сентябрь, а это значит, для садика нужно пройти врачей и обзавестись справкой о том, что Надя ничем не болеет. После перенесённой ангины мы несколько раз сдавали кровь. Воспаление уходило не сразу, а так как я жуткая мать-паникёрша, мне надо было удостовериться в том, что в итоге всё прошло.
Нина Владимировна, получив свободу на это утро, унеслась на рынок. Уже звонила несколько раз и спрашивала, что нам купить. Надя заказала орехов и малины. А я пучок мяты и базилика. Всё остальное у нас есть. Каждую неделю домой доставляют полные пакеты еды, оплаченные Артёмом. Спорить и доказывать ему, что нам этого много, бесполезно. Я поняла, что он так проявляет заботу о моей маленькой семье. Просто ему комфортно знать, что мы ни в чём не нуждаемся.
В мессенджер приходят сообщения о рекламных акциях в ювелирных магазинах. От Артёма молчание по всем фронтам уже третий день. Как я поняла из нашего последнего короткого разговора, возникли какие-то проблемы с тем самым турецким контрактом. Он улетел в Турцию разбираться, а я… Я просто очень по нему скучаю.
– Видела? – кричит Надя, привлекая к себе внимание.
Показываю два больших пальца вверх, хотя совершенно не понимаю, на что я там должна была смотреть.
– На тебя похожа.
Сердце ухает в низ живота, посылая по венам панику.
Медленно оборачиваюсь. Я так привыкла чувствовать себя в безопасности последние дни, что сейчас не сразу удаётся взять себя в руки. В горле образовывается ком и подкатывает тошнота. Меня бросает в жар, а затем в холод.
Я беспомощно оглядываю двор в надежде увидеть крупную фигуру Сергея.
Бессмысленно хлопаю ресницами и смотрю на фигуру, одетую в строгий тёмно-зелёный костюм.
Рыжие волосы забраны наверх, открывая взору бледную женскую шею. У Риты там россыпь родинок, точно таких же, как и у меня. Что лишний раз подтверждает: мы являемся кровными родственниками. Хотя в связь родственных уз верится с трудом.
Инстинктивно кладу руку на живот, закрываясь от неё.
– Пошла прочь, – выходит хрипло, поэтому приходится прочистить горло ещё раз и сказать громче: – Уходи. Всё, что ты скажешь, мне неинтересно.
Отворачиваюсь и встаю со скамейки, на которой пряталась в тени от солнца. Прогулка на сегодня завершена.
– Уверена? – спокойно спрашивает Рита, продолжая стоять за моей спиной.
– Более чем.
Заправляю волосы за уши и бросаю взгляд на детскую площадку, где Надя играет с подружками. Надеюсь, она не решит подойти к нам и познакомиться со своей настоящей бабушкой.
Меня передергивает от этой мысли. Хочется схватить своего ребёнка и бежать домой. Закрыться на все замки и позвонить Артёму. Звонить так долго, пока он не ответит.
– Это по поводу Давида и Артёма, – летит мне в спину, и я останавливаюсь, – тебя и меня.
Оборачиваюсь, сжимая кулаки.
– Что вам от нас нужно? – делаю шаг вперед. – Опять мало денег? Нужно ещё? Сколько??? Сколько тебе надо, чтобы ты оставила нас всех в покое и забыла о нашем существовании?
Рита хмыкает, перекладывая белые листы документов из одной руки в другую. Я знаю, эта демонстрация для меня. Она принесла что-то и хочет мне показать. Вопрос: зачем?
Шантаж? Провокация?
– Вот здесь наше предложение. Я хочу, чтобы ты показала его Артёму. Со мной он по многим причинам разговаривать отказывается. А Ярош не любит вести светские беседы.
Смотрю на протянутые бумаги, как на ядовитую змею.
– У Артёма есть секретарша. А ещё есть шикарный офис, где есть пункт охраны. И все документы, какие тебе вздумается, можно оставить там. Я этого не возьму.
– Не будь дурой, Эля. Возьми и передай бумаги Николаеву-младшему, если он не позвонит нам после этого… Что ж, это будет его выбор, – высокомерно замечает мать и после пафосной речи смотрит поверх моего плеча.
Я слышу смех и визг дочери и делаю ещё пару шагов вперёд.
Закрываю спиной детскую площадку, не давая возможности ей даже украдкой подглядывать за моей жизнью.
– Не смей на неё даже смотреть. Она никогда не узнает о твоём существовании. – Протянутые документы принципиально игнорирую.
Если у них есть дельное предложение для Артёма, а в этом я сомневаюсь, то пусть сами ищут к нему подход. Не через меня. Я играю на его стороне и грязь вместе с бизнесом, который предлагают Рита и Давид, не хочу нести в наши такие хрупкие пока что отношения.
– Никогда не интересовалась детьми, они мешают достигать поставленных целей, но твоя вроде забавная.
– Поэтому ты выперла меня из своей жизни? Чтобы не мешала? Сдала бы в детский дом ещё в детстве. И проблем бы не было. И у тебя. И у меня. А то вроде мать жива и здорова, но как будто и нет её, – во мне говорят детские обиды, и я прикусываю нижнюю губу,
