улыбкой.
— Мне тоже жаль, Птичка…
Я встала из-за стола, приняв решение за секунду.
— Пойдём, — позвала его.
— Куда? — удивился он, но все, же поднялся.
Я протянула руку, и, прихватив его крупную ладонь, потянула за собой.
— Увидишь, — только и сказала.
Мы вышли из зала, и нырнули в подсобные помещения.
Назар послушно шёл следом, утягиваемый мной всё дальше, и, по-моему, уже понял, что я задумала.
Встречные люди провожали нас удивлёнными взглядами, особенно на кухне, но все хорошо знали Назара, поэтому кто помалкивал, а кто сдержано здоровался.
Миновали кухню, и узкий коридор, и наконец, дошли до той самой подсобки, где когда-то Назар, застал меня врасплох.
Я втянула его в тёмное помещение, и тут же прильнула, обвила руками шею, как только за нами закрылась дверь.
Не знаю, откуда взялась смелость, не знаю, что вообще на меня нашло, но осознание что я его скоро потеряю, пусть это всего лишь и поездка, всколыхнули внутри такую потребность прочувствовать его на себе, в себе, что я решила поддаться зову плоти, может потом и пожалею, хотя думаю, что навряд ли.
Назар жарко ответил на мой поцелуй, тут же перехватил инициативу, и прижал меня к закрытой двери, совсем не нежно стал терзать мои губы. Не сдерживаясь теперь, срывая, с меня одежду. Блузку, что жалобно трещала под сильными пальцами, юбку, которая сразу сдалась, под напором, его рук, уползла вверх на талию, оголяя бёдра.
— Вик, ты уверенна? — шептал он с придыханием, в темноте, скользя губами по моей шее.
Он ещё и спрашивает.
— Да. Хочу тебя Назар, — шепнула в ответ, и тоже начала избавлять его поспешно от одежды.
Пиджак канул в темноту, за ним рубашка, полурасстегнутая, и полустянутая оголяя широкие плечи.
Я, как сумасшедшая накинулась, на его грудь с поцелуями. Скользила по ароматной, горячей коже, и пьянела ещё больше.
В этой душной темноте, слушая наши шорохи и стоны, и опираясь только на тактильные ощущения, словно этот только наш мир, только для нас.
Меня вело от его аромата, от его хриплого дыхания, от шепота поощряющего мои движения. От прикосновения к горячей коже и ощущения мощи, под ней. От того как сама плавилась в его умелых руках, что совсем не стесняясь, сжимали мою, уже оголённую грудь, перебирая пальцами твёрдые соски. От губ мягких, касание которых уже дарило мне такое блаженство, что я скулила, о своём желании.
— Назар, — шептала беспрестанно, зарываясь пальцами в его волосы, когда он приникал горячим ртом к шее, скользил по плечам, кусал нежно кожу, и тут же сцеловывая. И вскрикивала когда руки его совсем осмелев, касались моего влажного лона, надавливая пальцами через кружево трусиков.
А когда я потянулась к его брюкам, он резко подхватил меня, и на что-то усадил, широко расставив мои ноги, так удачно подходящее, ему по росту, что я сразу же ощутила его твердый член своим трепещущим лоном, и задрожала ещё больше, и снова дёрнула ремень, но он, почему то отстранил мои руки.
— Вика, подожди, — сдавленно выдохнул он, сжимая мои ладошки.
— Что? — не поняла я разгорячённая нашими игрищами.
— Подожди, Птичка, — повторил он, и прижался, но как-то совсем по-другому. Нежно заключил в объятия, и погладил по голове. Я уткнулась в его голую грудь, в мягкие волоски на ней, вдыхая его разгорячённый аромат.
— Назар…
— Вика, ты же знаешь, что я очень хочу тебя, видишь, как действуешь на меня, — заговорил он, в мою макушку, и всё так же поглаживая теперь уже плечи и спину.
— И я не хочу размениваться на такой посредственный перепих! — выдал он, и помолчал, видимо ожидая моего ответа.
Но я молчала, придавленная его отказом.
— Я видеть тебя хочу, касаться, целовать всю с ног до головы, гладить тебя хочу! На кровати разложить, и скользить губами, по бархатной коже, впитывая твоё желание, твой вкус!
Он хрипло шептал, всё это, наглаживая меня, а я чувствовала горький привкус разочарования.
Молчала.
Выдыхала весь жар накопленного желания, которое сменялось пустотой.
— Птичка, приезжай ко мне, — снова заговорил Назар.
— Что? — я отстранилась, и посмотрела, наверное, в лицо, здесь же темно.
— Я понимаю, что, наверное, поспешно, но Вика, — он обхватил ладонями моё лицо, надо же, сориентировался в темноте, — я так хочу, чтобы ты была рядом. А моё отсутствие может затянуться. Всё же здесь я всё-таки проездом, и основной бизнес у меня в Москве.
— Ты зовёшь меня жить с тобой? — переспросила, немного офигев от такой постановки дел.
Даже разочарование от не случившегося секса отступило на второй план. Да что там на второй, оно вообще скрылось под слоем новых чувств, что всколыхнулись во мне от его предложения.
Блин, включите кто-нибудь свет!
Хотя зачем мне видеть его глаза, когда его голос прекрасно передаёт, всю глубину его просьбы.
Вкрадчивый, хриплый, проникающий под кожу. А ладони, лежащие на моём лице, нежны, и трепетны. И горячее дыхание совсем рядом, словно он ловит малейшее движение воздуха от моих ответных слов и действий.
— Да, — только и отвечает он, и тут вспыхивает свет, и в подсобку насвистывая, входит Юрик. Я только успеваю пискнуть, и прячусь за Назара, который стоит спиной ко входу.
Не передать, как обалдел Юрий, увидев как между моих разведенных ног, стоит Назар.
И пусть я спряталась, вжавшись в грудь миллионера, увидеть меня он успел. Да и сам Назар, стоял сейчас без рубашки, обхватив меня руками.
Хорошо, хоть его брюки остались на месте.
— Юр, ну чё застыл? — гаркнул Назар, оборачиваясь.
— Я… Я… Простите… — он попятился назад.
— Прощаю, — коротко ответил Назар, — выйди, и свет оставь!
Дверь за Юрием закрылась, потом мигнул свет. Сперва погас, и Назар тихо выматерился, но тут, же включился, видимо директор вспомнил просьбу руководителя, пусть и поздно.
Но его можно понять не каждый день встретишь в подсобке, того самого руководителя, который забавляется с бывшей сотрудницей.
