— Это правда.
— Ты сделал татуировки до или после того, как вспомнил?
— До, Лорна, к чему ты клонишь?
Она вздохнула, сдерживая слезы.
— Ты помнишь ту ужасную студию, где мы жили с мамой и Мисси после смерти бабушки?
Я напрягся, зная, что были воспоминания, которые я не хотел вспоминать.
— И снова, к чему ты клонишь?
Она повернулась к Риду.
— Не знаю, упоминала ли я об этом, потому что на самом деле об этом особо нечего было упоминать. У нас не было настоящей мебели. Я вспоминаю старый стол. Там было всего три стула. Был старый телевизор, который кто-то выбросил. И всего два канала. Помнишь?
Она повернулась ко мне.
Я кивнул. Воспоминания возвращались: тусклость, затхлый запах, все это.
Лорел подошла ближе и взяла меня под руку.
— С тобой все в порядке? — прошептала она.
Я снова кивнул.
— Продолжай, Лорна.
— Мы были так юны. Мы втроем спали на грязном старом матрасе на полу, но дело не в этом… — Она усмехнулась. — …то, к чему Мейс хочет, чтобы я подошла. — Она села выше. — Рядом с нашей кроватью, на стене, были картинки. Не совсем картинки, а раскраски, которые мы с Мисси сделали. — Она наклонила голову к моей руке. — Что-то из импрессионизма, насколько я помню. Мы опередили свое время.
— Как и твои татуировки, в моем юном сознании я видела ленты и завитки, наполненные цветом. Каждую ночь перед тем, как мы ложились спать, и когда просыпались, ты говорил нам смотреть на раскраски.
Ее голова качнулась из стороны в сторону, а глаза наполнились слезами.
— Каждую ночь, Мейс, ты говорил нам об этом. Посмотри на цвета, помечтай о цвете, и завтра, когда ты проснешься, цвета будут появятся там.
Рука Лорел на моей руке задрожала. Я протянул руку, накрывая ее своей.
— Ты сделал то, что было уродливым, красивым, — продолжала Лорна. — И теперь ты сделал то же самое со своими шрамами. — Она вскочила с дивана и подошла ко мне, снова положив руку мне на плечо. — Даже не помня. — Ее зеленые глаза встретились с моими. — Я не говорю, что шрамы уродливы. Это не так, но я знаю тебя. Ты думал, что это так. И ты взял то, что считал неприглядным, и сделал это красочным. Каждую ночь ты придавал себе цвет, чтобы видеть сны в цвете и просыпаться с цветом. — Ее руки обвились вокруг моей талии, а голова упала мне на грудь. — Я так по тебе скучала.
Она отступила назад и улыбнулась Риду.
— Я думаю, что именно поэтому я люблю наш дом. Он полон красок.
Оглядевшись, я увидел, что она права. Диван был завален разноцветными подушками, а на стенах висели яркие картины. Даже плитка на кухне светилась красными, желтыми и оранжевыми искрами.
— Я рад, что вернулся, — сказал я, когда она повернулась ко мне со своими большими зелеными глазами. — Так вы двое не обсуждали, как нас вышвырнуть?
— Ты даже не ночевал здесь ни разу, — сказал Рид.
Прежде чем я успел ответить, Рид посмотрел на свой телефон.
Единственное, что я мог вспомнить, — это его взгляд, выражение лица, когда что-то требовало внимания.
— В чем дело? — спросил я.
— Патрик хочет встретиться на 2 этаже, — сказал он, вставая и направляясь к двери. Открыв ее, он повернулся в мою сторону. — Какого хрена ты стоишь? Ты вернулся или нет?
Лорел сжала мою руку.
— Ты дома.
— Я люблю тебя, Рид, — сказала Лорна.
— Я тоже тебя люблю. Идите спать, дамы.
— Мейсон, — сказала Лорел, — я тоже.
Я наклонился и поцеловал ее.
— Неприемлемо.
— Я люблю тебя, — тихо сказала она.
— Я люблю тебя. Иди в постель.
Когда дверь закрылась, прежде чем мы добрались до лифта, я услышал голос Лорны.
— Мы же говорили тебе, что они властные.
После того, как Рид просканировал свою руку у лифта, он повернулся ко мне.
— Ты сказал, что на ранчо есть сканеры. Как ты выкрутился без отпечатков пальцев или ладоней?
— Сделал отпечаток глаза.
Он кивнул.
— Завтра я введу тебя в систему.
Когда мы вошли в лифт, впервые… Я не был уверен, как надолго… Я действительно чувствовал себя как дома.
— О чем эта встреча?
— Не знаю. Патрик сказал, что было сообщение от ребят в Монтане, тех, кто нашел тебя.
Тепло исчезло.
— Вот почему я вышел, хотел спросить, есть ли у кого-нибудь новости.
— Похоже, что Патрик знает.
Снаружи 2 уровня Рид повторил манипуляцию с рукой на сканере, и дверь открылась, нас встретили две пары глаз.
— Что? — спросил я.
— Я, — сказал Патрик, делая глубокий вдох. — Я не знаю, как это сказать, кроме того, что мы чертовски рады, что ты вернулся сюда, а не туда.
Мой пульс участился, я посмотрела на него сверху вниз.
— Это из-за меня? Или из-за Лорел?
— Твоё ранчо, — сказал Спарроу. — Твой дом.
— Что с ним?
— Его нет.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Он было там, когда мы уезжали.
— Спарроу. После того, как доставили тебя к самолету, они вернулись на ранчо. Я не извиняюсь, но, если та женщина в твоем офисе представляла угрозу, я отдал приказ устранить ее.
Я втянул воздух.
— Я бы хотел допросить ее, но, черт возьми, конец был бы тот же самый. Что случилось?
— У нас нет подробностей. Причина, по которой потребовалось так много времени, чтобы выяснить, что там происходит, заключалась в том, что ни один из Спарроу не вернулся.
Что?
— Была послана вторая разведывательная команда, — продолжил Спарроу.
— Твой дом сейчас — это чертов тлеющий кусок хвороста. Прибыл наряд пожарных. Они сказали нашим людям, что, когда они прибыли, то ничего не могли сделать, кроме как сдерживать его.
Сдерживать? Что это значило для других зданий?
Мои глаза были широко раскрыты.
— Твои люди?
Спарроу покачал головой.
— Стефани?
— Ты сказал, что офис был закрыт металлическими ставнями? — спросил Патрик
— Да.
— Она либо поджарилась, как курица в духовке, либо пламя добралось до нее, — сказал Патрик. — Не может быть, чтобы температура в кирпично-металлической коробке не достигла смертельного уровня.
Я потянулся за стулом и развернул его, оседлал.
— В голове моего командира была пробита дыра, прежде чем он истек кровью в том, что должно было быть безопасным местом. Мой дом превратился в пепел. — Я посмотрел на всех троих мужчин. — Я бы на твоем месте не взял меня к себе.
— Хорошо, что ты не я, — сказал Спарроу.
— Или я, — в унисон сказали Рид и Патрик.
— Мы узнаем больше после того, как ребята соберут информацию, — сказал Патрик.
— Мы со ними подумали, что тебе следует знать.
Спарроу прочистил горло.
— Есть еще одна вещь, которую нам нужно обсудить.
— Какая? — спросил я.
— Лорел.
Мои плечи распрямились.
— А что насчет нее?
— Она племянница Руди Карлсона.
Мои глаза закрылись, я вдохнул.
— Она дочь доктора Карлсона. Ты же знаешь, что он не имеет никакого отношения к тому, что сделал его брат. Черт возьми, он и его жена собрали вещи и уехали из города после смерти Аллистера и Руди.
Спарроу посмотрел на Патрика и Рида.
— Ни один из ее родителей никогда не показывал никаких признаков того, что поддерживает Аллистера, — сказал Патрик.
Спарроу кивнул.
— Об этом нужно было упомянуть.
— Она понятия не имеет, — сказал я, вспоминая недавний разговор о внезапном переезде ее родителей в Айову.
— Ее отец узнает, — сказал Спарроу. — Я разберусь с этим. Все, что ему нужно понять, это то, что она в безопасности со мной — с нами.
Спарроу кивнул.
Патрик подошел к одному из столов и поднял трубку телефона. Подойдя ко мне, он протянул его мне.
— Твой? — спросил я.
— Нет, Мейсон, твой. Риду скоро надоест быть твоим секретарем.
Я посмотрел на телефон, который держал в руке. Было слишком много вещей, из-за которых стоило расстраиваться, слишком много вещей, о которых стоило беспокоиться, но, несмотря на все это, я посмотрел на придурков вокруг меня и улыбнулся.
