Мария Воронова - Апельсиновый сок

Громов смотрел на Марьяшу с ужасом.

– А даже если бы и сделали вскрытие, она ничем не рисковала, – продолжала Марьяша. – Да, следы инъекций, но их бы у тебя столько уже накопилось… Опухоли не обнаружили? Так это химиотерапия помогла! Прекрасно подобрали препарат, только, вот беда, сердце не выдержало. Ты, Вероника, продлила себе жизнь тем, что отказалась вставать на учет и лечиться! Во-первых, ты не получала химиопрепаратов, действием которых можно было объяснить твою кончину, во-вторых, у тебя не было путевых документов, на основании которых можно было выписать свидетельство о смерти.

– Не продлила жизнь, а, можно сказать, спасла, – мрачно сказал Колдунов. – Но какая же ты все-таки балда, Вероника! – неожиданно взорвался он. – Ну почему, почему ты сразу не пришла ко мне?!

– В следующий раз буду умнее, – смущенно пробормотала она. – Хотя, конечно, лучше бы следующего раза не было… Слушайте, а зачем она мне эту липовую компьютерную томограмму впаривала, что-то я не поняла.

– Прав Колдунов: ты действительно балда! – сердито сказала Марьяша. – Ты не соглашалась лечиться, но твое самочувствие не ухудшалось. Конечно, ты не практический врач, – при этих Марьяшиных словах Колдунов хихикнул, – но в конце концов даже ты могла бы заподозрить ошибку, пройти обследование в другом месте, и тогда бы все Надины планы рухнули. Но она сделала очень умный ход! С одной стороны, данные компьютера сразу отменяли операцию. Без ложной скромности скажу, что только такие придурки, как мы с Колдуновым, ввязываются в подобные авантюры. С другой стороны, при таких данных твою смерть прекрасно можно было бы объяснить раковой интоксикацией.

– Господи! – прошептала Галина Антоновна и закрыла лицо руками.

Колдунов молча смотрел в окно.

В лице Громова не было ни кровинки.

– Слушайте, так это что, я не больна? – вдруг спросила Вероника. – Неужели у меня впереди долгая жизнь?

Громов взял ее за свободную от капельницы руку.

– И надеюсь, счастливая жизнь. Во всяком случае, я буду стараться сделать ее такой.

– Но этого не может быть! – жалобно сказала она. – Со мной никогда так не бывало, чтобы все оказывалось лучше, чем я ждала. Вы разыгрываете меня, да, Марьяша? Ты вчера оказалась свидетельницей Надиного визита, вот и придумала сказочку, чтобы меня успокоить?

– Неужели я похожа на человека с настолько извращенной фантазией? – возмутилась подруга. – Но чем больше я думаю об этом диком нагромождении событий, тем больше убеждаюсь, что другого объяснения твоему чудесному исцелению нет. Главное, у твоей сестрицы все бы получилось, если бы ты не доверилась Яну.

– Да уж, одну бы меня она одолела…

– Поэтому, как ни банально это звучит, дамы и господа, люди должны держаться вместе, – нарочито высокопарным тоном произнес Колдунов. – А что касается меня, то я, пожалуй, съезжу вечерком к твоей сестрице. Ну очень хочется потолковать с ней и ее муженьком. Дам ему в глаз, то-се…

– Готова оказать тебе моральную поддержку, – сказала Марьяша. – Потому что официальным путем действовать бесполезно. Никогда не докажешь, что она собиралась тебя убить.

– Охота вам с ними разговаривать? – задумчиво протянула Вероника. – Нет, мы пойдем другим путем. Лука, дай-ка мне твой мобильник.

– Зачем?

– Сейчас узнаешь… – Она быстро набрала номер. – Надя? Это я, здравствуй. Знаешь, я решила подарить тебе квартиру. В ближайшее время я оформлю все бумаги, и ты сможешь переехать. Нет, не надо меня благодарить.

Щелкнув крышкой мобильника, она обвела взглядом изумленные лица друзей. Галина Антоновна вытирала слезы.

– Люди должны получать то, что они хотят, – весело объявила Вероника в звенящей тишине палаты. – А уж будут ли они счастливы, получив желаемое, зависит только от них.

– Я восхищен, – тихо сказал Громов, крепко сжал Вероникину руку и вдруг засмеялся. – Правильно, ну ее на фиг, эту квартиру, в ней даже рояля нет! Переедешь ко мне, у нас с мамой пятикомнатная на Петроградской стороне, от тесноты страдать не будем. Даже когда пойдут дети.