ближе, хоть ближе и невозможно.
Хочу родить от него темноволосого кареглазого мальчика.
Мы найдём источник и сможем любить друг друга вечно…
* * *
– Милый, мне тяжело…
Джордан уткнулся носом мне в шею, часто и тяжело дыша.
Хоть он опирался на локти, я в полной мере чувствовала, какой он большой и тяжёлый. Как ощутимо давит сверху и сколько места занимает внутри.
– Не верю до конца, наверное, что ты теперь полностью моя.
Он приподнялся, позволяя мне сделать несколько глубоких вздохов.
– Снова нужно в душ, – я попыталась свалить его с себя, но ничего не получилось.
Он толкнулся в меня еще раз, и даже после разрядки это было весьма ощутимо.
– Нет. Коленки к животу и лежишь, меня ждёшь.
Опять командует.
Ну вот. Всякая сентиментальная ерунда про вечную любовь и детишек мигом выветрилась из моей головы.
Он отпустил меня и поднялся. Поправил штаны и шагнул к двери.
– Я в кабинет. Вернусь быстро.
– Джордан, я прямо сейчас усну. Не могу больше…
– Я понимаю, маленький.
Он всё же послушал. Выключил свет в спальне. Вернулся в постель и обнял меня сзади.
– Завтра покажу.
– Что?
– Латеск. Наследство Саманты.
Джордан был уверен, что спал не более пяти минут. Вроде бы, только только лёг, прижав Лив к себе, сомкнул уставшие веки и… вот, уже рассвет. Или закат? Они проспали весь день?
Ещё через пару секунд понял, что именно его разбудило раньше времени.
Девушка в его руках горела. В самом прямом смысле. Температура её тела явно перевалила за тридцать девять градусов, может даже подбирается к сорока.
– Добегалась по лесам… – раздражённо прорычал Джордан.
Стоило ему отстраниться, как Лив тут же свернулась клубком, подтянув колени к груди и скрестив руки.
Знобит? Набивает ещё…
Джордан спешно натянул на неё одеяло, укрыв чуть ли не с головой, и навалился на тоненькое, трясущееся в лихорадке тело, опутав его руками и ногами, словно гигантский спрут.
– Не уходи, – прошептала, стуча зубами.
– Не уйду. Болит что-нибудь?
– Живот. Внизу.
Джордана мгновенно прошиб холодный пот. Чувство вины стало разрастаться в груди ядовитым цветком.
Он задрал на ней футболку, протиснул ладонь и прижал к бархатистой, пылающей коже ее живота.
Лив ухватилась за его запястье, и слабо простонала в подушку.
– Ну что такое, маленький? Так сильно болит?
– Нет. Холодно.
Джордан прислушался к ощущениям в её теле и тяжело вздохнул. Ну если это не сильно…
– Сейчас боль пройдёт… – он торопливо коснулся губами влажных прядок на её виске. – Попробую убрать жар.
Но, как он ни старался в следующие пол часа, облегчить её состояние удалось лишь чуть чуть.
Дождавшись, пока Оливия снова уснёт, Джордан тихонько оделся и вышел из спальни. Спустился на первый этаж, позажигал везде свет.
И набрал номер Йена.
* * *
– Ну и что это может быть? Простуда? Вирус какой-то словила? Что?
Мужчины разговаривали в пол голоса, отойдя подальше от кровати.
– Будь она человеком, я сказал бы, что вирус. Но…
– Но, что?!
– Тогда ты смог бы снизить температуру.
– И? – Джордан начал закипать.
Йен шумно вздохнул.
– Вы предохранялись?
– При чём тут это?
– Да или нет?
– Конечно, нет!
Джордан чувствовал, как его начинает колотить от ярости. Пальцы судорожно сжимаются, дыхание учащается и становится шумным, с хрипами.
– Не заводись, – Йен перехватил его запястье и сильно сжал. – Пока ничего страшного…
– Пока? Постой, ты думаешь…
– Угу.
Чёрт подери всё на свете! Джордан должен был предвидеть это. Всё досконально выяснить и подготовиться к любым вариантам. Настолько сильно хотел сделать е поскорее своей, пометить её, оставить на ней и в ней свои следы… что не позаботился о самом важном.
– И суток еще не прошло… – уже спокойнее проговорил он.
– Всё правильно. Так это обычно и начинается.
Йен достал несколько ампул и шприц.
– Что в них?
– Дротаверин и димедрол. Ей полегче станет.
– Мне то что делать?
– За температурой тела следи. Сутки ждём. Лив с этим справится сама. Или нет.
Он наполнил шприц и надел на иглу колпачок. Взял смоченную спиртом салфетку.
– Я сам, – Джордан перехватил его руку. – Если не справится. Чем это может закончиться для неё?
– Максимум, ощутимой кровопотерей, если отторжение произойдёт через пару недель.
– Она будет гореть две недели?!
– Не обязательно. Всё может закончиться быстро. Потом силы восстановятся за несколько дней.
– А ребенок?
– Шанс сохранить беременность – около тридцати процентов. И это если речь идёт не о смешанных парах.
– То, что мы с Оливией разных видов, оставляет еще меньше шансов?
– Если бы мы могли плодиться так же легко, как люди, их бы уже не осталось на этой планете.
Джордан опустился в кресло. С силой потёр лицо, взлохматил волосы. Вот уж не ожидал, что в таком положении будет чувствовать себя настолько беспомощным.
– Я это по-другому себе всегда представлял. Был уверен, раз мы оба такие сильные, нас подобное не коснётся.
– В этом, как раз, и проблема – что вы такие сильные. В обычных наших и иннатских парах женщина чаще всего и не подозревает, что была беременна – всё происходит за считанные часы, она не успевает ничего почувствовать. Но Оливия…
Чёрт. Он не был к такому готов. Пусть это будет какой-нибудь банальный вирус, разгулявшийся в её ослабленном стрессом и переохлаждением организме. С этим они способны справиться.
А зачать малыша они попробуют снова позже.
– Когда она проснётся… Не говори ей пока ничего.
– Тебе решать, конечно.
Всё началось с крошечной, горящей точки где-то внизу живота. Как будто внутри тлеет уголёк.
Я несколько раз подумывала встать и разобраться, что это такое. Но стоило вылезти из больших, опутывающих теплом рук моего громовержца, как тут же начинало трясти в ознобе.
Джордан теснее прижимал меня к своей голой, горячей груди и становилось чуть легче – я проваливалась в сон.
Каждое последующее пробуждение было мучительнее предыдущего. Жжение от уголька превратилось в настоящий пожар. Уже казалось, всё тело объято пламенем.
Джордан несколько раз носил меня в ванную. Крупная женщина средних лет повелительным тоном пыталась заставить меня съесть какую-то
