Он настаивал:
— Вы должны хорошо есть и жить хорошо, если хотите делать на сцене хорошую работу, — и он был прав. Эти легкие закуски за тридцать пять центов и обеды на обочине дороги наполняли наши желудки лишь на один момент и совсем не придавали энергии. Вот почему мы были совершенно измучены после первой поездки в восемнадцать концертов. Намного больше, чем после тура в сто концертов.
Все было прекрасно, за исключением одного грустного факта — большую часть года мы были отделены от наших маленьких девочек. Между тем, они достигли большого прогресса на своих инструментах, и однажды возник вопрос: должны ли они теперь быть в программе? Прекрасно, замечательно. Но как же школа? Не могли ли мы попытаться взять учителя с собой и устроить школу и в отелях? Тут даже и пытаться было не надо. У Танте Лене была молодая подруга Бетси, которая изъявила желание попробовать, и в следующую поездку от побережья к побережью отправилась с нами, вместе с Розмари и Лорли, а Танте Лене согласилась на место учительницы в Равенхилле, оставив в доме с Иоганнесом одну Марту.
Теперь вся семья, кроме только крошки Иоганнеса, снова была вместе — на колесах — и когда мы вернулись из пятого американского концертного тура, мы отпраздновали дома большой праздник: выплатили последний цент наших долгов, и у нас еще были кое-какие деньги в банке, после пяти коротких лет.
Это означало, что этим летом мы вовсе не обязательно должны были оставаться в Мерион. Когда это сообщение было громко провозглашено за обедом, вся семья разразилась радостными возгласами.
Прошедшие летние месяцы в Филадельфии были настоящим наказанием нас, северян. Сочетание жары и сырости — это что-то неизвестное жителям Альп. А сырость была такая, что отходили обои и туфли под кроватью за ночь покрывались росой. Наши плотные шерстяные костюмы, наши тяжелые туфли и чулки не были предназначены для такого климата, но это было все, что у нас имелось подходящего к нашим платьям. Впрочем, это никогда не было для нас проблемой, с тех пор как на передний план выдвинулся вопрос денег. Все мы еще продолжали носить то, что привезли из Европы, по вещи уже начинали изнашиваться. Поэтому однажды мы отправились за покупками в Филадельфию и в магазине оптовой торговли обнаружили материал и выкройки почти в точности такие же, как у нас дома, но из хлопка. Агата, наша швея, открыла мастерскую, все помогали, и всего примерно за двадцать долларов каждый получил по два легких хлопчатобумажных костюма. Все пришлось шить дома. Платья, блузы, передники и даже мужские носки были связаны дома. Фасон наших красных чулок пригодился. Совершенно неожиданно последним повальным увлечением всех девочек, ходивших в колледж, оказалось носить красные или зеленые чулки в точности такого покроя, к которому мы привыкли. Когда туфли на низких каблуках тоже пришли в моду, мы оказались на высоте. Было сложно пошить туфли дома, хотя Гедвига уже стала пытаться это сделать.
Обычно, примерно в мае, наши друзья начинали поговаривать о своих планах на лето, поехать ли на берег моря, или в горы, и к середине июня все они уже говорили нам «до свидания». Для нас, жителей сельской местности становилось все труднее и труднее жить в пригороде, даже в таком славном, как Мерион. Мы пытались выходить на шоссе чтобы путешествовать пешком. Но обладая добросердечностью американцев, каждая вторая машина останавливалась, и нас спрашивали, не хотим ли мы, чтобы нас подбросили. А когда мы сворачивали с шоссе на боковую дорогу и присаживались где-нибудь для пикника, знак на дереве неизменно сообщал: «Частные владения — Не заходить — Не нарушать право владения». После нескольких попыток мы отказались от путешествий пешком.
Но теперь произошло знаменательное событие. Мистер Шенг с самого начала сказал нам:
— Вы не думаете, что могли бы сэкономить деньги, путешествуя на своих собственных автомобилях?
На усваивание этого предложения у нас ушло два года, но теперь, совершенно неожиданно два больших автомобиля сами преподнесли себя за весьма приемлемую цену: семиместный «линкольн-континенталь» 1935 года за четыреста долларов и большой «Кадиллак» за пятьсот. Для двенадцати человек со всеми концертами и личным багажом нам были нужны вместительные машины. Такими они и были, и мы их взяли. Если бы мы знали о разнице в цене за ремонт между «фордом» и «кадиллаком»! Нам предстояло узнать об этом в ближайшем будущем. Поначалу мы были так опьянены чувством того, что достигли таких успехов, что даже стали владельцами автомобиля. Георг и мальчики получили водительские права, и со следующей поездкой уже должно было быть проще.
Дринкеры приглашали нас и раньше воспользоваться их коттеджем в Нью-Джерси, в лесах на реке Ранкокас. Мы как-то были там — это было очаровательное место, просторное бунгало на берегу широкой реки с сильным течением и мелкими заливами с росшими по берегам темными кедрами. Но там всегда была проблема с транспортом. Теперь, однако, с машинами весь мир был открыт для нас, и мы с большой благодарностью приняли повторное приглашение и на пару недель устроились на Ранкокасе. Там мы нашли все возможности для физических тренировок: прогулки пешком, купание, плавание на байдарках, рубка дров.
Когда мы вернулись обратно в Мерион, возник вопрос: где мы хотим провести лето? Где-то, где было прохладно, это было понятно — но где? На стене в общей комнате висела карта Соединенных Штатов, с маленькими точками по всей поверхности, указывавшими, где мы давали концерты. Сейчас она была в центре нашего внимания, у каждого были свои идеи, каждый хотел вернуться к той точке, которую на деле он или она предпочли остальным во всех наших поездках. Никто не был изумлен тем, что Георг хотел отправиться на берег моря, к соленой воде. Для меня особой привлекательностью обладал Нью-Мексико. Отец Вазнер предпочитал свою любовь с первого взгляда — Кентукки. Мальчиков влекло восхождение на Скалистые горы — у каждого были свои собственные идеи, каждый их отстаивал.
Однажды пришло письмо от Мистера Р. из Стоу в штате Вермонт, в котором говорилось, что он прослышал, будто мы подыскиваем себе место, где могли бы провести лето. У него был дом для туристов, вмещавший двадцать человек, и он уверен, что нам должно там понравиться. Плата была умеренная, как раз такая, какую мы могли себе позволить, и планы с берегом моря, Кентукки и Нью-Мексико были отложены на другой год.
Наши две большие машины были заполнены вещами, дом закрыт на лето без всякого сожаления, и мы отправились на север, в штат, который был представлен нам нашим водителем как не стоящим того, чтобы выглядывать из окна, так как «они выращивают лишь могильные камни».
