– Обязанности у тебя, может, и есть, а мужик твой столуется в другом месте! Ты глухая? У него баба, и завтра он у нее ночует! Дошло?
– А сегодня он где? – резонно поинтересовалась Галочка. – Почему именно завтра? У него что – расписание посещений?
– Вот своего благоверного и спроси, чего ты ко мне пристала? – вспылила Светлана Николаевна.
– Я не приставала, ты первая позвонила, – напомнила Галочка.
– То ли ты тупая, то ли у тебя шок, – подвела итог мама и внесла в обсуждение свежую струю: – Давай ты напряжешь мозги и поразмыслишь, а завтра созвонимся.
– Давай, – обрадовалась Галя, не веря, что легко отделалась от родительницы.
Но все было не так просто. Пока в духовке запекалось мясо, Галочка печально сидела в пустой кухне, и противные мысли липли к ней, как пыль к полировке. Мама всколыхнула мутный осадок в ее душе, смутное чувство недовольства и неправильности происходящего давило и выплескивалось. Сначала в робких слезах, а потом в крупной дрожи, почти дурноте. Галочку парализовало от ужаса: она не хотела верить, но отмахнуться от подозрений было нельзя. То есть можно, но убедившись, что мама говорит ерунду.
Результатом ее ночного бдения стало подгоревшее мясо, мешки под глазами и отчаянная решимость разобраться с мамиными бреднями. Довольная Светлана Николаевна даже не успела уйти на работу. Галина позвонила ей ни свет ни заря и заявила:
– Ладно, я с тобой съезжу, но только чтобы доказать тебе, что ты наговариваешь на Женю.
– Ах, скажите, какие одолжения! Она со мной съездит! Это я с тобой съезжу!
– Спасибо.
Самым страшным было то, что она сама переставала верить Жене. Когда утром он приехал за чистой рубашкой, Галина попробовала проверить его банальным женским способом: натянув тонкий короткий халатик и попытавшись его соблазнить, ведь в последний раз муж исполнял супружеский долг аж в прошлом сезоне. Если бы она только знала, как ее пухлые коленки и короткие ножки проигрывали в сравнении с Валентиниными! Тем более что Женя только недавно от них оторвался, и впечатление было еще свежо. Едва Галочка попыталась изобразить начало стриптиза, муж дико глянул на полуголую жену, заботливо пощупал ей лоб и напряженно спросил:
– А что случилось?
Галочка была настолько ошарашена реакцией, никоим образом не подразумевавшей хотя бы минимальный сексуальный интерес супруга к ней как к женщине, что торопливо запахнула на груди тонкую кружевную ткань и пробормотала нечто невразумительное, скрывшись в комнате.
Стрелки часов, неумолимо подталкивающих день к вечеру, хотелось удержать. Но даже если бы китайские ходики остановились, это уже ничего не смогло бы изменить. Светлана Николаевна, подрагивая от волнения, приперлась на пару часов раньше и изводила Галочку рассказами об отце-подлеце и о своей всегдашней правоте. Упиваясь прозорливостью, она металась по квартире вслед за Галиной и требовала немедленного подтверждения заслуг. Дочь мрачно кивала, находясь уже в полуобморочном состоянии. Ее колотило крупной дрожью и мутило: от маминого голоса, от гула машин на улице, от вялых мыслей, заторможенно проползавших по сознанию, словно недотравленные тараканы. Достигнув апогея, монолог вдруг прервался душераздирающим криком: «Я не твоя сестра, я твой брат! Прости, Леонсио!»
На негнущихся ногах Галочка вернулась в комнату, где застала Светлану Николаевну перед голубым экраном.
– Мама…
– Тихо, сейчас он признается, – зашипела Светлана Николаевна и замахала руками.
В телевизоре холеный красавчик с тонкими усиками заламывал руки и незамысловато изображал лицом трагедию. Галины проблемы могли подождать, а сериал повторяли в очень неудобное время. Пропускать не хотелось. Обрадовавшись временной передышке, Галина ушла в кухню и села на подоконник. Серый асфальт внизу манил и притягивал, обещая решение всех проблем. Действительно, как просто – взмахнуть руками и улететь от сложных вопросов, лживых слов и горьких откровений. Ей вдруг стало жаль себя. Представился гроб, усыпанный цветами, зареванная Наташка, мама. Наверное, она тоже будет плакать и даже поймет, что потеряла единственного близкого человека. Поседевший Женя. Но даже в видениях угрюмая действительность никак не могла отвязаться от измотанной Галочки. Рядом с Женей, повиснув на его руке, болтался расплывчатый образ белобрысой незнакомки, обещавшей утешить, как только закончатся поминки.
– Щас тебе! – злобно выплюнула Галя и решительно задернула штору. – Мама, хватит всякую муть смотреть, пошли!
– Рано еще, – попыталась сопротивляться Светлана Николаевна, но дочь уже дергаными движениями застегивала босоножки и яростно бормотала что-то под нос. Пропустить такое событие Светлана Николаевна никак не могла, поэтому с сожалением выключила телевизор и присоединилась к Галочке.
Всю дорогу до гнездышка они ехали молча. Мама, правда, попыталась развить тему мужской неверности, заинтересовав припозднившихся пассажиров, но Галя, взглянув на нее исподлобья, отчеканила:
– Или ты замолчишь, или я выйду!
Она никогда не позволяла себе разговаривать с матерью в подобном тоне. Но, судя по отсутствию адекватных реакций, заниматься сейчас ее воспитанием было бессмысленно. Светлана Николаевна замолчала: без Гали мероприятие теряло смысл.
За окнами плыл городской пейзаж – серый и банальный. Такой обыденный и привычный, что предстоящее событие напрочь выпадало из общего логического ряда. Оно казалось нелепой выдумкой, но почему-то мысль о счастливом исходе никак не укладывалась в смятение, царившее в Галочкиной голове. Счастье было кусочком из другой, чужой головоломки, который не мог быть встроен в мозаику происходящего с ней.
Указанный в адресе дом оказался высокой новостройкой с предсказуемо неработающим лифтом.
– Седьмой этаж, – злобно выдохнула Светлана Николаевна. – Да уж – если гадить людям, то по полной! Не мог пониже поселить свою чувырлу!
– Поселить? – эхом повторила Галя.
– Поселить, поселить! Он квартирку снял для удобства процесса! – с горьким сарказмом пояснила мама и двинулась в сторону лестницы. – Удобрил, так сказать, почву, чтобы твои рога веселее росли и кустились.
Галочка непроизвольно провела по волосам, будто проверяя наличие вышеупомянутых образований, и раздраженно отдернула руку. Семерка являлась ее счастливым числом. Сейчас они поднимутся, и все выяснится. Ничего там нет! Это была первая позитивная мысль за долгие часы ожидания.
Поднимались они долго. Уже стоя на площадке нужного этажа, Светлана Николаевна, не имея сил что-либо произнести, молча отняла Галину руку от звонка и покачала головой.
