– Нравятся? – переспросил Брайен. – Не уверен, что мне по душе это слово.
– Кто сказал, что я говорю о тебе? – огрызнулась она. – Оливер?
Он заворчал, но слегка опустил колючки. Затем дернул головой в сторону Брайена.
– Он что-то сказал насчет того, что бойкот окончен. Какой бойкот?
Тара задумчиво пожевала губу.
– Можешь ему рассказать, – улыбнулся Брайен. – Томми смотрел пленки вместе со мной, и если он уже сейчас не едет в Килбули, то скоро поедет.
– О Господи! Эйлин убьет нас обоих. – Качая головой, она села и постаралась успокоиться. – Хорошо, Оливер. Садитесь и слушайте о «великом бойкоте против холостяков».
– Фантастика! – прогремел Оливер, когда она закончила, и в порыве энтузиазма забарабанил кулаком по столу. – Я так и вижу все это! Сначала рассказ о женщинах и о том, как начался бойкот, потом регулярные передачи о мужчинах, которые сдаются один за другим.
– Черт возьми, Оливер, Тара была права, когда держала это в тайне от вас! – Финн покачал головой. – Подумайте хорошенько: как только вы выпустите эту передачу, мужчины все узнают, и игра будет окончена.
– Ну и пусть узнают! Женщины могут просто продолжать свой бойкот.
– Если мужчины узнают, что происходит, – терпеливо объяснила Тара, – они поймут, что смогут переждать. Это не должно было свестись к тому, чья воля сильнее. Женщины просто хотели показать каждому холостяку, что ему нужна жена. Вот почему они взяли с меня слово ничего не рассказывать вам – и вообще никому – до тех пор, пока они сами не решат, что бойкот можно заканчивать. – Она откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. – И почему мы вообще это обсуждаем? Томми знает, а значит, узнают и все остальные мужчины сегодня же вечером. Никто из холостяков не сдался, как вы выразились. Теперь не о чем делать передачу.
– Не будь так в этом уверена, – сказал Брайен. – Я знаю по крайней мере одного мужчину, который готов сдаться.
– Кто это? – спросил Оливер. – Возможно, мы еще сможем что-нибудь спасти.
Брайен так и не садился – он стоял, прислонившись к двери. Тара повернула голову и посмотрела ему в лицо.
– Не может быть, чтобы Томми узрел истину!
– Пока нет, хотя, мне кажется, он уже готов. Я, собственно, думал о другом парне. И о том, как Оливеру получить свой репортаж об интересных событиях в Килбули. Если ты окажешься сговорчивой.
– Я? О чем ты говоришь?
Он сунул руку в карман куртки, достал красную бархатную коробочку и протянул ей.
– Об этом.
– Господи, – произнесла Тара. Ее глаза вдруг стали мокрыми. Она размазала слезы по щекам. – Надеюсь, это не какая-то шутка.
– Нет, – заверил ее Брайен. – Ты представляешь себе, как трудно заставить ювелира открыть магазин в семь часов утра? Они не лучше банкиров. А теперь, если вы, джентльмены, нас извините…
– «Падение плейбоя». Нет. «Плейбой обзаводится женой», – прикидывал вслух Оливер. – Это будет свадьба десятилетия. Я хочу все снять на пленку, начиная с предложения. Финн, достань камеру.
– Конечно, Оливер. Сейчас. Но мне нужно, чтобы ты ее мне выписал. – Финн обогнул стол, поднял Оливера на ноги и вытолкал в коридор.
Брайен закрыл дверь ногой и запер ее за ними, потом, встав перед Тарой, опустился на одно колено.
– Ты выглядишь глупо, – смущенно сказала она.
– Знаю. Но это хорошее положение, чтобы просить прощения, – спроси у любого священника. А мне необходимо вымолить прощение. Я тебе не доверял, я сбежал и спрятался, когда мои чувства были задеты, вместо того чтобы поговорить с тобой. Прости меня, Тара.
– Ты не единственный, кто сбежал и лелеял свою обиду. И ты недостаточно давно меня знаешь, чтобы доверять мне. Я все время тебе повторяю, что мы почти не знаем друг друга.
– Это можно уладить в течение ближайших лет пятидесяти. – Он открыл коробочку, в которой оказалось колечко из желтого золота с бриллиантом, достойным королевской особы. – Тара Брид О’Коннел, окажите мне честь стать моей женой.
– Не знаю, – ответила она. – Ты мне никогда не говорил, что любишь меня.
На лице Брайена выражение разочарования быстро сменилось удивлением, облегчением и печалью.
– Я это тоже упустил? Но ты должна знать, что я тебя люблю – больше, чем, по моим прежним представлениям, мог любить женщину. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, в моих объятиях, пока в нас обоих останется хоть капля дыхания.
– Кстати, о других женщинах, – нахмурилась она.
– Я о них не говорил.
– Но нам надо о них поговорить. За последние несколько лет десятки женщин мелькали в твоей жизни. Ты не соскучишься со мной через несколько месяцев?
– Маловероятно! – со смехом ответил он. – Существует слишком много женщин по имени Тара: наездница, репортер, любовница, и не сомневаюсь, что мне еще предстоит познакомиться с другими. С таким количеством женщин я могу выбиться из сил, но никак не соскучиться.
– Ты меня представляешь какой-то Сивиллой. Семнадцать личностей в одном теле.
– Вовсе нет. Ты просто сложная, волнующая, страстная женщина, изучению которой я хочу посвятить свою жизнь.
– Это будет нелегко, Брайен. Мы оба – профессионалы, у нас деловая жизнь. Я не собираюсь бросать работу. Если у меня еще будет работа к концу дня.
– Я этого от тебя и не жду – ведь я тоже не собираюсь бросать свои дела. Никто из нас не сможет выдержать заточения в Килбули. Но мы это уладим.
– Наверное. Воображаю, на какие компромиссы придется пойти. – В ее тоне скрывался мягкий намек, и в его глазах вспыхнула страсть.
Он взял ее руку и поцеловал.
– Я на это рассчитываю. – Она рассмеялась.
– Тебя так легко завести.
– Ты даже представить себе не можешь. Так как, Тара? Выйдешь за меня замуж?
– В одно мгновение, – ответила она.
– Спасибо. – Он надел кольцо ей на палец, и они скрепили договор поцелуем, который грозил вызвать пожар. Брайен шепотом предложил воспользоваться письменным столом Оливера не по прямому назначению. Это она отвергла, но они еще какое-то время обнимались, пока Оливер не начал барабанить в дверь.
– Что вы там делаете?
– Назначаем дату! – крикнула Тара.
Из комнаты редакции донесся радостный шум.
– Я же говорил, что хочу снять, как он делает тебе предложение! – закричал Оливер, заглушая аплодисменты.
– Хорошо, что мы не на столе, – прошептала Тара. – Он бы и это захотел снять. Он нам еще доставит неприятности.
– Наш собственный папарацци.
– Может быть, если мы позволим ему действовать по-своему во время свадьбы, он согласится придержать материал о тебе и о деревне?
– Пускай показывает, – пожал плечами Брайен.
– Но я…
– Томми уже видел, в том числе и новый, исправленный, материал, который ты сняла на прошлой неделе.
– О Господи. – Она поморщилась. – Вы проделали большую работу.
Брайен кивнул.
– Мне очень жаль, – сказала Тара. Она убрала волосы с лица. – Не могу поверить» что вся ситуация настолько вышла из-под моего контроля.
– Теперь, возможно, ты понимаешь, что происходит в деревне после того, как мы завершаем строительство.
Она вспыхнула.
– Я была самонадеянной дурой, которая торопится с осуждением, да?
– Да. А я был заботливым негодяем, как красноречиво выразился Томми. Ему не понравились мои односторонние попытки защитить Килбули от развития.
– Вот как?
– Он говорит, что я не должен разыгрывать из себя лорда-помещика и позволить деревенским жителям самим решать, хотят они, чтобы их испортили, или нет. – Брайен снова поцеловал ее, на этот раз в щеку. – И так как это благодаря тебе я попал в такое положение, то одной из твоих первых обязанностей в качестве жены будет помочь мне выбраться из него. Твоя задача – подумать вместе со мной, какое предприятие построить в Килбули, чтобы причинить деревне наименьший ущерб.
По ее лицу медленно расплылась улыбка.
– Собственно говоря, мне в этот уик-энд пришла в голову одна мысль…
Дверь снова затряслась.
– Какую дату вы назначили? – закричал Оливер. – Мне надо составлять программу передач.
Тара поморщилась.
– Какой нетерпеливый. Он хочет, чтобы эта свадьба состоялась как можно быстрее.
– Это единственное, в чем я согласен с твоим боссом, – ухмыльнулся Брайен. – Я намереваюсь нырнуть в матримониальные воды вместе с тобой, как только получу лицензию, при условии, что твоя душа не жаждет пышного венчания в церкви.
– Единственное, чего жаждет моя душа, – это ты. Церковь Святого Шенона и маргаритки меня вполне устроят.
– Никаких роз?
– У отца Брина аллергия на розы. – Она задумалась. – Знаешь, восемь дней – слишком маленький срок, даже для скромной свадьбы. Ты можешь подождать месяц?
– Три недели, – возразил он. Она кивнула.
– О’Коннел! – заорал Оливер.
Брайен засмеялся и еще раз неторопливо поцеловал ее.
