— Вот так. — С довольной улыбкой он вернулся к своему стакану. — Теперь ты выглядишь еще более потрясающе.
«Боже, как неудобно, — подумала Тэш. — Теперь Паола обидится».
Но итальянка ничуть не огорчилась. Она слушала незнакомца, не сводя с него карих глаз, укрытых за очками, прочно замерев на месте и абсолютно не замечая Джоша, нуждающегося в смене подгузника. Загорелый австралиец рассказывал им историю своей жизни.
Красавца звали Тодд Остин, а его пес носил кличку Рутер. Тодд был родом с восточного побережья Австралии, приехал во Францию после университета работать морским биологом. Здесь, как сам Тодд гордо поведал им, он «купался, занимался серфингом, тусовался и спал», пока не истек срок его контракта, а компания, на которую он работал, не стала заключать новый.
— У меня, правда, было много предложений. — Тодд откинулся на стуле, сцепив руки за головой и обнажив волосатые подмышки. — В основном от женщин. Вы понимаете, о чем я?
— Еще бы, такой мужчина! — Паола неотрывно смотрела на его выпуклые, блестящие мускулы ног со все возрастающим возбуждением.
— Ты полагаешь? — самодовольная улыбка засияла на его бронзовом лице.
Все, теперь Паола подцепила его. Тэш вздохнула с облегчением.
— В этом году у меня было мало времени на тренировки, я ведь вообще-то велосипедист, — продолжал охмурять Паолу Тодд. — Я закрутил роман с одной немолодой уже дамой. Она оказалась настоящей собственницей. И мне… э… больно об этом вспоминать. Но потом она все-таки меня отпустила. Видите ли, — для большего эффекта Тодд снял очки и продемонстрировал собеседницам свои блестящие серо-зеленые глаза, — я кое-что рассказал любовнице о ней самой, и это придало ей силы отпустить меня. — Он погрузился взглядом в зеркальные стекла Паолы, казалось, на целую вечность. Вскоре до Тэш дошло, что он просто смотрел на свое отражение. — Я объяснил ей, что любовь — это своего рода искусство, что женщины такие чувственные и страстные и что они заслуживают не меньшего наслаждения в постели, чем мужчины. — Его голос понизился до гнусавого хрипа. — Я научил ее любить саму себя. Видите ли, я преклоняюсь перед женщинами. Всеми женщинами, но особенно перед такими красивыми, как ты. — Он наклонился вперед и снял с Паолы темные очки. — Черт возьми, ты прекрасна!
Тэш не особенно слушала разглагольствования австралийца. Она мечтала о Хуго. Но в самый разгар ее фантазий у их столика возник Паскаль с Салли, Мэтти и детьми. Все они были нагружены запасами продовольствия. Даже Тор держала пакет с бобами и рожком шоколадного мороженого.
— Ну что, поехали?
Паскаль с интересом рассматривал Тодда. Высокий австралиец рассказывал Паоле о моделях велосипедов, а та слушала, открыв рот. Как только итальянка заметила Паскаля, она крепко толкнула Тодда в ребра и подмигнула.
Австралиец встал и протянул загорелую руку.
— Добрый день. Меня зовут Тодд Остин.
Он широко улыбнулся, возвышаясь над Паскалем.
— Паскаль д'Эблуа. Очень приятно.
Мэтти, Салли и дети потели и пыхтели под грузом покупок, а щеки Паскаля раздувались от скуки, но он вежливо выслушивал бесконечный монолог австралийца о велосипедах.
— Видишь ли… э… приятель, главное — найти дело себе по душе, — Тодд широко улыбнулся.
— Неужели?
Паскаль подавил зевок. Тодд погладил Рутера и наклонился вперед.
— Я отдал спорту все свое время и силы, даже пожертвовал личной жизнью, — он сделал драматическую паузу. — Но велосипедисту-профессионалу нужны большие деньги. Я — человек самостоятельный и потому сам купил себе все необходимое. А надо ведь еще где-то жить и кормить пса. Это спорт, в котором одиночке тяжело соревноваться с профессионалами, имеющими поддержку и спонсоров.
Тодд посмотрел на Паолу, которая ободряюще ему кивала.
Тэш пыталась понять, что же они затевают, жалея, что не слушала перед этим их разговор.
— Нам пора ехать… — без особой надежды начал Паскаль.
— Видишь ли… э… Дело в следующем… Я ищу работу. Скоро будет несколько крупных соревнований, а у меня в кармане пусто… то есть нет денег. Э… Паола сказала, что вроде бы вам в усадьбе требуются рабочие руки. Для перестройки амбара или что-то в этом роде.
— Хочешь у нас работать? — живо спросил Паскаль.
— Приятель, да ты все схватываешь на лету!
Тодд радостно посмотрел на Паскаля и подмигнул Салли. Он всегда считал, что на своей стороне нужно иметь как можно больше женщин.
— Сказал бы сразу вместо всех этих разговоров о велосипедах. — Паскаль раздул щеки и вздохнул. Может, взять этого типа, чтобы Майкл отвязался? — А тебе есть где остановиться?
— Э… вообще-то нет.
Тодд почесал затылок. Пожалуй, не стоит рассказывать, что хозяин дешевого отеля, где он остановился и вместо оплаты работал барменом, застал его в постели со своей дочерью и выгнал. Не собирался Тодд признаваться и в том, что он на самом деле провел прошлую ночь на заброшенной мельнице, использовав Рутера в качестве подушки.
— Тогда поехали с нами, поговорим обо всем за обедом. Эй, Маркус! Nous partons![28]
Паскаль направился к джипу.
Но это оказалось не так-то просто. Ведь обратно они везли с собой не только Тодда и Рутера, но еще и кучу еды, которой можно было бы неделю прокормить целую футбольную команду, а также велосипед Тодда, рюкзак и седельную сумку. Когда с третьей попытки все уселись, Тэш почувствовала, что чего-то не хватает.
— Э… Мэтти.
— М-м-м-м?
Ее брат включал заднюю передачу.
— Мэтти, мы забыли Бена! — выпалила Тэш.
— Боже всемогущий! — Мэтти надавил на тормоз. Он посмотрел на Салли, у которой тушь размазалась по всему лбу. — Солнышко, можешь сбегать найти его? Бену придется куда-нибудь втиснуться.
Салли открыла дверцу, отчего карта, коробка платков и пакет печенья выпали наружу.
— Не задерживайся, здесь стоянка запрещена, — крик-пул ей вслед Мэтти.
Сзади послышался сердитый гудок.
— Ладно, потерпите! — крикнул он из окна.
Салли вернулась через минуту.
— Мэтти, похоже, мне нужна твоя помощь.
— Зачем? Неужели не можешь его найти? Тэш, ты уверена, что он не поехал с Паскалем?
— Да нет, Бен здесь, — захихикала Салли. — Проблема и том, что он сам этого не знает. Пойдем, сам увидишь.
Бен в полной отключке сидел за столиком, за которым провел все утро. Он навалился на заляпанную вином столешницу, светлые волосы упали в пепельницу, а ноги расползлись в стороны.
Слева от него возвышалась весьма хлипкая пирамида пакетиков с местным вином, а к ней прислонились костыли Бона.
