пороге своей квартиры.
— Я уже догадалась.
— Надеюсь, этих коробок тебе хватит.
— Я не собираюсь перевозить к тебе все вещи. Если что-то понадобится, я всегда смогу заехать сюда и забрать.
— Нет, не сможешь. Как только закроешь квартиру, ты отдашь мне ключи от нее. И в течении месяца ни разу здесь не появишься.
— А как же домашние растения? Их же нужно поливать.
— Твои два кактуса? Бери их с собой.
Не прокатило, но попытаться стоило. Я думала, что буду сбегать сюда от Кирилла, в случае необходимости. Но он все продумал. Слишком хорошо меня знает.
— Все собрала?
— Осталось несколько фотографий со стены взять.
— Проживешь месяц без них.
Кирилл сказал это очень твердо. Тем самым сразу пресек все шансы на споры. Я знаю этот тот, он неоспорим.
Друг вообще в последнее время стал жестко себя вести по отношению ко мне. Нет, не грубо, а именно жестко, твердо. Может он и говорит, что пережил смерть лучшего друга, но отпечаток она оставила. Киря уже не тот милый и душевный парень. Точнее, не всегда такой.
Что касаемо фотографий, то я смогу прожить месяц не глядя на них, хоть уже привыкла к своему ритуалу. Когда мне тяжело, я сажусь на пол перед это стеной и пью виски, разглядывая каждую фотографию и утопая в воспоминаниях.
Мы молча отнесли коробки в машины и направились в мой временный дом. Кирилл уже подготовил комнату к моему приезду, а также закупил привычных мне продуктов.
— Я смотрю, ты подготовился. — не смогла я удержаться от комментариев.
— Постарался все предусмотреть, чтобы у тебя не было шанса найти причину для побега. — улыбнулся он. — Хотя, зная твою гордость, ты не пойдешь на попятную.
— Не зря говорят, гордость — смертный грех.
— И я очень надеюсь, что ты не будешь издеваться надо мной, чтобы я прервал наш договор. — продолжил Кирилл светиться счастьем.
— Это сделать мне тоже не позволит гордость, к моему сожалению.
— И к моему счастью.
— Надеюсь, Джека ты тоже прикупил?
— На сегодняшний вечер, да. А дальше тебе будет не до него, у нас каждый вечер будут уроки вождения. — от улыбки на его лице не осталось и следа, а тон стал более, чем серьезный.
— А после уроков?
— У тебя не будет сил.
— А мы можем кататься по утрам, чтобы вечера были свободными?
— Нет. У меня работа. Катаемся по вечерам. Может заодно и твой алкоголизм за этот месяц подлечим.
— Я не алкоголичка!
— Пить вискарь каждый день — это алкоголизм!
— А знаешь, плевать! Слава Богу, мой пьяный мозг подписался на все это только на месяц!
Я ушла в свою новую комнату, хлопнув дверью. Бесит меня! Знаю, что он прав, но все равно раздражает. С каких пор он стал судьей? С каких пор начал осуждать? Раньше, чтобы не происходило, для нас осуждение было под запретом. А что сейчас? Точно! А сейчас с нами нет Паши, и как раньше уже не будет!
Даже свои вещи сегодня не буду раскладывать. Не хочу. Хочу завтра проснуться уже в том дне, когда этот дурацкий месяц закончится.
Нужно будет потом спросить, можно ли закончить наш договор досрочно. Допустим, устроить заезд через две недели. Конечно, вряд ли он согласится, но вдруг, наоборот, будет счастлив быстрее от меня избавиться.
***
— НЕТ!
Я вижу, как брата заносит в повороте, и он вылетает с дороги. Машина в этот момент переворачивается и падает на крышу.
Я резко бью по тормозам перед поворотом и выбегаю из машины. Горло разрывает крик.
— ПАША!
— НЕ ПОДХОДИ! ЗВОНИ В СКОРУЮ! — останавливает меня Кирилл и не дает пойти в брату.
— Маш… Тихо, успокойся… Я с тобой… — начала слышать я Кирилла, проснувшись. — Я с тобой…
— Я устала… Не могу так больше… — шепчу я между всхлипами. — Почти год один и тот же сон. Я схожу с ума.
— Когда ты теряешь любимого человека, наберись смелости и отпусти его *. (Дневник памяти)
— Что? — за своими всхлипами я не расслышала его слова.
— Ничего… — Кирилл крепче обнял меня и начал гладить по спине. — С алкоголем так же по ночам просыпаешься?
— Нет. Я же обычно снотворное пью.
— Ты что, снотворное с алкоголем смешиваешь?! — начал заводиться Кирилл, отодвинувшись от меня. Похоже, сейчас будет много криков.
— Зачем спрашивать, если уже знаешь ответ?
— Ты дура?!
— Я понять не могу, ты меня к себе притащил, чтобы воспитывать и осуждать?! — я начала кричать на него в ответ. Не собираюсь это молча терпеть. — Так я тебе напомню, что мне уже двадцать семь лет! Поздновато для воспитания, тебе не кажется?! Да и кто ты вообще такой, чтобы это делать?! Отец?! Муж?! Брат?! Или, в крайнем случае, парень?!
— Я твой лучший друг!
— Да?! Тогда какого черта ты начал осуждать меня на каждом шагу?!
Мы начали сверлить друг друга взглядами, полными злостью. Никто из нас не готов уступить. И у каждого из нас на то причины. Так же, как и каждый из нас по-своему прав.
— Я спать. Спокойной ночи! — раздраженно произнес Кирилл.
— И тебе!
Он ушел к себе в комнату. До чего докатилась наша жизнь? Мы никогда так не ругались и не разговаривали друг с другом.
Сон не идет. Минут двадцать уже смотрю в потолок и не могу уснуть. Кирилл вроде говорил, что купил на сегодня виски. Пойду выпью. И покурю.
На кухне я быстро нашла бутылку и налила себе в бокал. Еще нашла блюдце, из которого решила сделать пепельницу и, открыв окно пошире, села возле подоконника.
На улице ночь. Нет ни одного прохожего. Только машины изредка проезжают. Кирилл живет в тихом районе, по сравнению с моим.
— Не спится? — подошел ко мне друг.
— Я смотрю, тебе тоже.
— Ты снова куришь?
— Только когда просыпаюсь по ночам, и не всегда. Тебе налить виски?
— Спасибо, я сам. — Кирилл наполнил себе бокал и сел рядом. — Угостишь сигаретой?
— Ты же не куришь.
— Ты, вроде бы, тоже.
Я протянула ему все необходимое. Он сразу же прикурил, сделал большую затяжку и выпустил густой дым в потолок.
— Я думала, что ты снова вопли свои начнешь.
— Я был не прав. Мне не стоило тебя осуждать. — начал Кирилл тихо говорить, глядя в окно. —
