class="p1">Нет, я была вовсе не против заботы Артура, но в последнее время она становилась всё более удушающей. Во всём должна быть мера.
Потянулась к его губам, касаясь их лёгким прощальным поцелуем.
— И это всё? — Артур так и не разжал объятий, когда я попыталась отстраниться. — Так не пойдёт…
Ладонью он сжал мой затылок и поцеловал снова. Только на этот раз, как он любит — требовательно и напористо, заставляя меня задыхаться и трепетать в его руках.
— Вот теперь я поехал, — с хрипотцой прошептал он мне в губы и отстранился.
— Садист, — выдохнула со стоном. Вот знает же, что нельзя, и дразнится.
— Кто бы говорил, — ухмыльнулся Артур и открыл дверь машины. — До вечера.
— До вечера, — ответила с улыбкой, чувствуя, как в груди восходит моё личное солнце.
Он сел в машину, но не спешил отъезжать, наблюдая, как его «уточка» семенит к крыльцу. И я почти успела дойти, как почувствовала нечто странное — сначала по одной ноге, а затем и по другой, тоненькой струйкой потекла тёплая влага. Застыла, опуская голову, и в первые секунды даже не поняла, что происходит. Не могла же я писать и не контролировать это? Но спасибо курсам, сориентировалась быстро.
Спокойно, Юля, так бывает, что воды у рожениц отходят раньше схваток. Обхватив живот ладонями, я повернулась к автомобилю Артура. Наверное, мои глаза сейчас походили на большие блюдца, потому что наш папочка незамедлительно вышел из салона и, направившись ко мне, тревожно спросил:
— Что такое?
— Артур, началось … — пискнула взволнованно, боясь даже шагу сделать и искренне радуясь, что он ещё не успел уехать.
Надо же, а я только что уверяла его, что большая девочка!
— Всё хорошо, Юль. Сейчас поедем в больницу. — Он ободряюще сжал мою руку, и параллельно набирал номер врача. — Где болит?
— Пока нигде, — я всеми силами старалась взять себя в руки, и не паниковать. Господи, миллионы женщин рожают, и я уж как-нибудь справлюсь!
Слушала, как Артур говорил по телефону под бешеный стук собственного сердца и глубоко дышала. Как же хорошо, что мой мужчина рядом!
— Уже выезжаем, — он сбросил вызов, и обнял меня за талию. — Ты как? До машины дойдёшь?
Я кивнула. Не отпуская живот ладонями, я осторожно пошла к машине. Артур шёл в ногу со мной, продолжая меня придерживать.
— Я тебе сиденье намочу.
— Нашла о чём думать! Садись, Юля.
Он помог мне забраться в салон и быстро сел рядом. Опустил мне спинку кресла пониже и быстро выехал со двора.
— Что сказала Наталья Николаевна?
— Что скоро подъедет и будет ждать нас в клинике.
— А ты останешься со мной?
— Разумеется, Юля, — ободряюще улыбнулся Артур. — Всё будет хорошо. Меньше переживай и думай о нашем первенце.
— Кажется у меня сейчас живот чуть-чуть потянуло. Или бок. Не поняла толком.
— Это наш малыш папку послушался и спешит на волю. Кстати, сегодня же двадцать четвёртое! У моей бабушки в этот день был день рождения.
— Здорово, — не могла не улыбнуться, немного отвлекаясь. — Будет девочка, назовём её Марией.
— А будет мальчик, назовём его Владиславом, — тут же добавил он.
Сейчас у Артура в живых не было ни одного родственника, по крайней мере на родине. Бабушка умерла, когда он был ещё студентом, именно она его и вырастила, а родителей он и не помнил толком. Мать была в разводе, когда уехала заграницу в отпуск, оставив трёхгодовалого Артура с бывшей свекровью. А через две недели так и не вернулась. На курорте она встретила местного мужчину, влюбилась и осталась жить с ним. Сначала ещё звонила домой, спрашивала о сыне, а потом вышла замуж и совсем пропала. Отец, с которым Артур всё же виделся, когда тот изредка навещал мать, умер рано. Артуру тогда было шесть. Бабушке пришлось побегать по инстанциям, чтобы оформить опеку над внуком.
Я узнала обо всём этом пару недель назад, во время нашей с Артуром поездки в загородный дом. Снова вдвоём, снова одни. Будто продолжали от кого-то прятаться. Мне было обидно, что даже теперь, когда мы решили жить вместе, он попрежнему не знакомил меня со своими родственниками, даже не говорил о них. Но раз уж мы решили избегать прежних ошибок, утаивать обиды не стала. Решила сразу объяснить что меня волнует и почему. Тогда-то и узнала о чудо бабушке Маше и горе-мамашке, бросившей своего ребёнка ради итальянца. И поняла, почему Артур раньше избегал темы о своей семье.
В больницу мы приехали быстро. Меня повели готовиться к родам, а Артуру предстояло дожидаться меня в боксе.
— У тебя на работе сегодня нет ничего важного? — спросила, прежде чем зайти за дверь.
— Ты моё самое важное, Юль, — ответил он серьёзно. — Иди, я буду рядом, как только будет можно.
Я кивнула, почувствовав как увлажнились мои глаза, и шагнула за медработниками. В ушах продолжали звенеть его слова, согревая изнутри и вселяя уверенность. Всё-таки я стала такой сентиментальной.
Совсем скоро мне стало не до сентиментальностей. Схватки нарастали стремительно, по крайней мере так говорили врачи, но мне казалось что эта боль никогда не кончится.
— Юль, может всё-таки обезболивающего? — уже в третий раз спросил Артур.
Его голос звучал ровно, даже ласково, но полный беспокойства взгляд выдавал истинные эмоции, что в нём бурлили.
— Вредно, — сквозь зубы прошипела я, пытаясь дышать так как учили на курсах, и изо всех сил сжала его руку, не сдержав стона. — Чуть-чуть осталось же. Потерплю… ох, мамочки!
Артур наклонился, целуя меня в висок. Молчал, даже несмотря на то, что я ему всю ладонь до синяков измяла.
— Ты у меня самая лучшая, — прошептал он, за шумным дыханием, я едва услышала его.
— Правда? Именно сейчас мне хочется кого-нибудь покусать, — прорычала я. — Сколько прошло времени?
— Акушер заходил пять минут назад. Сказали ещё минут пятнадцать до полного раскрытия.
— Господи, а будто час прошёл! — простонала, закрывая глаза. — Расскажи что-нибудь, Артур, пожалуйста, — взмолилась я, пытаясь отвлечься.
— Помнишь наше первое свидание? — торопливо заговорил тот.
— Конечно. Ресторан «Плаза» — твой любимый. Я даже помню, как звали официантку и во что ты был
