Палмер принимает крайне задумчивый вид, уйдя глубоко в себя. Совсем скоро слезы на лице высыхают и я решаю оставить ее наедине со своими мыслями.
Ей есть сейчас о чем подумать.
— Только не медли с разговором, — наставляю я и выхожу из кабинета.
* * *
Время уже далеко за полночь. Мне невыносимо хочется спать, а Даймонд всё никак не может закончить с отчетами. И я даже засыпаю, удобно устроившись на подоконном ложе, как вдруг чувствую нежное касание к щеке.
Разлепляю глаза и встречаюсь с уставшим, но невероятно теплым взглядом Даймонда.
— Тебе стоило поехать домой! Я же предупреждал, что работы валом сегодня, — тихо произносит, любуясь мной.
— А я предупреждала, что поеду домой только с тобой! — я перехватываю его руку и снова прикладываю к себе, накрывая её своей ладонью. — Почему ты не сказал, что решил оставить клуб?
— Хотел сделать сюрприз! — лукаво он улыбается. — К тому же я ухожу не один. Мы вместе уходим! — внезапно улыбка меркнет, и всему виной мое очевидное возмущение. — Я думал, киноиндустрия тебе больше по душе, чем ночные заведения. Или я ошибся?
— Знаешь, что мне по душе? — протягиваю с хитрецой. — Ты! Где ты, там и я. И для тебя я могу быть кем угодно.
На радостях он подхватывает меня на руки, кружит вокруг себя, после чего мы спешно покидаем клуб и спускаемся на парковку.
— Как думаешь, что поджидает тебя дома? — придерживая меня за талию, спрашивает Даймонд.
— М-м-м… я должна угадать?
— Конечно, но имей в виду — это еще один сюрприз. Подумай хорошенько! — интригует меня.
Вмиг во мне зажигается любопытство, щекочущее нутро.
— Что же это может быть... Эм-м… Это что-то маленькое или большое?
— Очень маленькое, но с каждым днём оно будет только расти, — улыбается он, наблюдая за мной.
— Это что же, что-то живое? — округляю глаза, а он утвердительно кивает. — Боже, только не говори, что это…
Я не успеваю договорить. Меня прерывает странный хлопок, раздавшийся вдалеке и сопровождающийся холодящим свистом прямо над ухом.
Этот звук застаёт меня врасплох, и он же вынуждает Даймонда буквально замереть на месте. Он до боли сжимает мою ладонь, и я незамедлительно оборачиваюсь, чтобы понять в чём дело.
— Даймонд? — с опаской зову. — Даймонд, что с тобой?
Оцепенев, он медленно опускает голову. Я отслеживаю его взгляд и от увиденного прихожу в леденящий душу ужас.
Я не могу поверить своим глазам.
Меня сковывает паралич. Кажется, что это лишь больное воображение играет со мной злую шутку.
Но это далеко не шутки. Это реальность. Это то, что заставляет меня возненавидеть свою жизнь. И себя в целом! В особенности себя!
Моя паршивая реальность заключается в том, что я приношу людям одни лишь страдания!
Нет! Нет! Это не правда! Не правда! Все нереально!
Но распространяющее кровавое пятно по белоснежной рубашке Даймонда говорит об обратном. В области его груди реальная кровь!
— Даймонд! Дайм...— выкрикиваю я не своим голосом и он тотчас валится на асфальт, увлекая меня за собой. — Нет! Даймонд! Что... Что такое... Нет-нет-нет! Это нереально... Нереально....
Действуя на инстинктах, я разрываю пуговицы на его рубашке и в глазах моих моментально темнеет.
Увиденное поражает меня в самое сердце, и отправляет прямиком в ад. В самое пекло.
Кислотные слезы льются по щекам безудержным ручьём, а голос мой хрипит от крика.
В груди у Даймонда дыра! Пуля прошла навылет! И теперь густая кровь сочится из него, оставляя алую лужу на мокром асфальте!
В голове пустота. Только она. В ушах звенит мерзко и холод приближается.
Я не понимаю, что происходит, словно всё происходящее случилось не со мной.
Я додумываюсь лишь положить его голову себе на колени и, быстро нашарив телефон в сумке, вызвать скорую.
— Даймонд, держись... прошу тебя... Не закрывай глаза... Останься со мной... Скорая сейчас уже будет, — раздираю хрипами глотку, давлюсь собственными слезами, изо всех сил зажимая рану.
— Ассоль, кажется, что-то пошло не так, — хрипит он, изрыгая изо рта кровь.
— Ш-ш-ш... Мы успеем... Всё будет хорошо... Ты поправишься... Я тебя не отпущу... — повторяю мантру, впадая в истерику.
Понимает ли он меня? Слышит ли мой голос? Но кажется я сама перестала что-либо понимать. Мой мозг в коме...
— Кот... котёнок, — с трудом произносит он, дотрагиваясь кончиками пальцев до моего лица, — Маленький сфинкс. У тебя же аллергия на шерсть, а в дневнике я прочёл, что ты мечтаешь завести животинку. Поезжай домой. Дьявол, должно быть, очень напуган.
— Хорошо, обязательно поеду... но не сейчас, — из последних сил выдыхаю, роняя слезы ему на лицо.
— Я... люблю тебя, малышка… Прости, что так… — с облегчением испускает выдох.
Губы Даймонда застывают, рука безвольно падает на грудь, а веки наливаются свинцом.
Его тело обмякает, и кажется, становится килограмм на десять тяжелее.
Даймонд больше не дышит. Я не слышу его вздохов... Не могу прощупать пульс!
Он умер?
Он умер....
Умер прямо у меня на руках!
— Нет, Даймонд... прошу, нет.... — рву я глотку изо всех сил, но выходят из меня лишь болезненные хрипы.
Я прижимаю его голову к груди и целую в макушку, покачиваясь взад-вперёд. Сходя с ума от невыносимой боли, раздирающей душу в клочья...
— Я люблю... Люблю тебя... Очнись, пожалуйста... Люблю... я тебя люблю... Слышишь? Не смогу... не могу... не надо... нет... не уходи... с собой.... с собой забери... меня с собой забери, хорошо? — задыхаюсь от собственных всхлипов.
Я погибаю вместе с ним. Моё тело пока ещё живо, но душа уже умерла. Без него она мне не нужна.
Она вот-вот покинет меня вместе с верой в счастливую жизнь. Вместе с моим любимым.
Звук сирен скорой помощи не слышно совсем.
Может быть, из-за того, что в ушах гудит эхо собственных всхлипов, или по каким-то другим причинам.
Но всё же мне удается различить чьи-то уверенные шаги позади.
И стоит мне повернуть голову, как в глазах моих меркнет свет. Луна больше не отражается в дождевых лужах. Мрак и тишина.
Дышать становится невыносимо тяжело. Я вскрикиваю от резкой боли в шее, а после мир для меня перестаёт существовать.
С мыслью о Даймонде я отключаюсь и душа моя покидает тело.
Боли больше нет. Я не чувствую ничего кроме пустоты... Я и есть пустота... Одна пустота...
Глава 40. Ассоль
Что с Даймондом?
Это единственная мысль, волнующая меня.
Не могу открыть глаза. Я абсолютно ничего не соображаю.
В ушах так и звенит, в висках пульсирует от каждого вздоха, а в горле засуха. Нечем даже сглотнуть.
Пытаюсь подняться и осмотреться, но понимаю, что и пальцем пошевелить не в силах.
Тело онемело, кости ломит, а воображение по-прежнему играет со мной.
Мне кажется, что я всё ещё на заднем дворе клуба. А на своих коленях я ощущаю тяжесть и тепло Даймонда. Я чую его запах. Такой родной...
Страшный сон? Или я просто умерла?
— Помогите…, — сипло стону. — Кто-нибудь... На помощь…
— Ори сколько влезет! Тебя всё равно никто не услышит! — раздается где-то вдалеке и темнота снова уносит меня в неизвестность.
* * *
Что со мной происходит? Почему я не могу прийти в себя?
Мне что-то вкололи в шею...
Наконец, удается продрать глаза. Я вижу белые стены, бетонный пол и глухую железную дверь.
Комната крохотная. Без окон, но свет горит настолько яркий, что глаза режет и щиплет.
Кое-как привыкаю к слепящему свету. С усилием пытаюсь встать с грязного матраса, лежащего на полу.
Мне нужно дойти до двери...
С третьей попытки у меня получается подняться. Внутренние ощущения кажутся странными, словно я мертвецки пьяна.
На полусогнутых я подхожу к двери, а на ней нет ни ручки, ни замков, ни глазка.
