воздух в легкие.
— Мышь, я мужик, а ты привлекательная девушка, — прошелся он бесстыжими зенками по мне. Казалось, что у этого парня глаза-рентгены, что смотрели сквозь одеяло, или же до неприличия развитая фантазия. — Ну и это нормальное явление. Мы в школе проходили. Ты тогда точно была, — хихикнул. — Такая ботанша, как ты не могла этого не запомнить, — щелкнул меня по носу.
Я и не забыла. Да и могла ли?! Он же после этого урока меня чуть со свету не свел своими шутками-минутками. Каждую! Каждую перемену меня терроризировал, фашист!
— Вот и хорошо, — еще раз зевнул и провел рукой по моим волосам. Жест, который заставил мои пальчики на ногах поджаться в трепете.
— Ты хоть выспалась? — спросил.
Я неопределенно пожала плечами. Что мне жаловаться, в самом деле?
— Поспи еще, мышка, — нежно провел по волосам, захватил прядку и покрутил.
— А ты?
— Спи, — поцеловал в лоб.
Все еще стесняясь, но чувствуя себя смелой как никогда, прижалась ближе, закрыла глаза и уплыла.
Проснулась от того, что хлопнула дверь, а в постели стало пусто.
Кинув взгляд на часы, достал сигарету, зажигалку, подкурил и затянулся.
Кайф!
Со вчерашнего вечера не курил, а сейчас уже обед. Бобриха на меня хорошо влияла. Вспомнив алые щечки чудачки, криво ухмыльнулся, но тут же мою челюсть повело.
В паху стало тесно. Ублюдок был крайне возмущен и протестовал. Ну согласитесь, его тоже можно понять. Молодой организм, тестостерон, гормоны, а я ни-ни. Вероятно, так выглядела жизнь монаха, и не сказать что она была мне по душе. Однако, трахать пустоголовых кукол, а после этими же руками прикасаться к мышке, это как помочиться в церкви. Мерзко! Потому и держал обет. Хоть порой и тяжко было. Охренеть, как тяжко! Но держать ее в своих руках такую хрупкую, женственную, отзывчивую было высшей наградой за мучения.
Это не простая похоть и даже не страсть. Возможно, я всегда знал что с ней будет по-особенному. Возможно, даже поэтому сторонился и вел себя, как мудак. Знал, что если прикоснусь, то больше не отпущу. Не захочу отпускать.
Мне понадобилась вся моя чертова сила воля, что откровенно говоря разваливалась под каблуком Бобрич, чтобы сдержаться. Не опрокинуть ее на спину и не сделать с ней такое, что мучило меня в сегодняшних снах. Такое, от чего бы она задыхалась и повторяла мое имя в бреду и восторге.
Выдохнув едкий дым, зажмурился и покачал головой.
— Херня, — мрачно брякнул, норовя выбросить похотливые мысли из испорченной головы.
Как ни кстати, дверь открылась и зашел Шурик.
— Не прошло и три года, — хмыкнул. Этого дятла я ждал более часа.
Санек скривилась свою морду-лицо, закатил глаза и пожал мне руку.
— Где тебя черти носят? — возмутился он. — Вчера…
— Вчера — это вчера, — затянулся последний раз и потушил папиросу об пепельницу. — Не гунди, Шура. Что ты вечно, как баба недовольная? Ноешь и ноешь! Все ж путем было. Я послал тебе человечка. Он свое дело знает. Проблемы были?
Саня заколебался, что-то невнятно пробубнил под нос и, хвала всевышнему, заткнулся.
— Вот и отлично! — хлопнул в ладоши. — Мне понадобится еще несколько дней. Мурчик в курсах, — прежде чем он заикнулся, ответил. — Так что, пока работаешь с Серым. Он пацан толковый, схватывает на лету.
— Нахрена тогда нам ты такой умный, мегамозг?
— А захрена-ли, — нравилось мне доводить его до белого каления. — Пока крупная рыба не плавает, а с этими типами порешаете без меня. Кстати, где моя доля?
Александр одарил меня отнюдь не добрым взглядом, шикнул себе под нос что-то нелицеприятное в мой адрес, пошарил по карманам и, достав купюры, бросил на стол.
Какой-то он нервный последнее время. Бабы не дают что ли?! Когда я любезно поинтересовался и даже предложил помощь, не свою разумеется, а бывших подружек, Санек нахохлился и послал меня в страну Жопландию. Ну, и черт с ним!
— Кстати, про тебя спрашивал Кощей, — когда я уже стоял у двери, вдруг произнес Шурик.
Я напрягся, но виду не подал. Невозмутимо повернулся на пятках и, приподняв бровь, спросил:
— Чего хотел?
— Да ничего особенного, — пожал плечами, а сам заинтересованно зыркнул из-под бровей, — каким ветром занесло, чем занимаешься, есть ли подружка…
Рассмеявшись, я включил режим шута.
— Если спросит, скажи, что он не в моем вкусе. Я смазливых и жопастеньких люблю.
Саня фыркнул, а я вышел из подвала. Интересовался значит… Что ж, я тоже не промах, Кощей.
Эта падаль тщательно заметала следы. Значит, было что скрывать. Мало кто о нем что-либо знал. Все, что мне удалось узнать, это то, что он мажористый пингвин, который прожигал папочкины бабки и которого пару раз отмазывали от ментовки. Первый раз за вандализм. Дебил купался пьяным в фонтане, а после осквернил памятник, помочившись на него, а вторая история привлекла мое внимание. Уж больно, мутная она была.
То ли девке он присунул, а та не захотела давать, а может и захотела, а потом решила на этом срубить бабла. Ничего толком я не нарыл. В общем, дело закрыли. Девка заяву забрала, претензий никаких не имея, а Кощей вышел сухоньким из воды. Все, это мне поведал, кто бы мог подумать, Харитонов. Они были из одного города и, насколько я понял, из одной тусовки. Мир был тесен, что сказать… А вообще не удивительно, Харитонов тоже скот, каких поискать.
Повернув к барной стойке, я ухмыльнулся, когда за одним из столиков заприметил собственной гадской персоны Кощея. Легок на помине, что сказать… Он разговаривал с незнакомым мне типом с подозрительно знакомыми чертами лица. Кажется, где-то я его уже видел.
— Здорово, — поздоровался с Артурчиком.
Бармен уже потянулся за стаканом, вероятно плеснуть мне горючего, но я остановил его жестом руки.
— Я пас.
— Теперь трезвенник-язвенник? — усмехнулся парень.
— Типа того, — хмыкнул. — Плесни-ка, лучше воды. Духота невыносимая.
— Ааа, так это вытяжка сегодня полетела. Вот хозяйский сынок и пожаловал с проверкой, — с кислой миной, указал в
