же. Здесь все надёжно и спокойно. Остался только лёд. "Будем ходить вдоль бортика дуэтом. Вспомню юность", — вздыхает Виктория.
****
За двадцать лет до олимпиады
— Мисс Тори, давайте поговорим после занятия?! — девочка показывает на циферблат, где уже побежало время урока.
"В России девчонки болтали бы с удовольствием!" — размышляет девушка-тренер, по себе помнит, как радостью делилась с собственными тренерами и партнерами всем наболевшим уже после начала занятия. Она совершенно не понимает, что делать с 13-летней девчонкой метр семьдесят семь ростом. Как учить ее прыгать с такими длиннющими рычагами? Да и только ли в прыжках дело? Чем выше от земли центр тяжести, тем сложнее делать даже банальную ласточку, что уж говорить о сложных вращениях.
— Хорошо, Джен, разминайся и начнем.
Когда нет выбора, ищешь решение в заданной ситуации. Ищешь подходы к каждому, потому что нет возможности отобрать подходящих. Кто платит, тот твой будущий чемпион.
И, оказывается, это отличная тактика и стратегия. Работать с каждой, как с единственной, ища в их уникальности возможности роста. Общее только одно: они должны быть готовыми оставлять ради достижения побед всех себя в этих залах и на катке. Другим места в "Сапфировом" не найдется. И не только спортсменам
Крупней вину смывает меньший стыд
“Он работает хорошо”,— соглашается с самой собой про себя Виктория, глядя, как разминает и дает задания молодой тренер по ОФП. Действительно сбалансированно, качественно, отслеживая косяки и мелкую халтуру, которая неизбежна у любого спортсмена. Все они халтурщики, если считают, что делают что-то необязательное, тем более повторяют по сотому кругу. Тело лениво, мозг пытлив и всегда подскажет, как избежать лишней нагрузки.
Проблема только одна: маленькая темноволосая проблема, которая уже 20 минут повторяет четыре однотипных упражнения в ожидании, когда ее снова заметят и поставят другую задачу. Ее не замечают. С ней больше не работают. Работают с теми, кто может прыгать, бегать, приседать. И это совершенно не то, чего ждет от человека своей команды Домбровская.
Поняв, что ничего другого не будет уже, Виктория встает со скамьи, на которой сидела с первых минут тренировки, и проходит в дальний конец зала к Миле:
— Ну что, Леонова, так и будешь дремать? — с усмешкой интересуется тренер.
— Наше дело маленькое, — пожимает плечами девушка.
Признавать, что даже эти рутинные в прежние времена упражнения сейчас доставляют дискомфорт и приносят усталость девушке не позволяет гордость и затаенный страх: все-таки она не в группе здоровья, здесь неумеющих и нежелающих преодолевать боль и усталость не держат. Виктория Робертовна в принципе никого не держит рядом с собой: вольному воля.
— Специально для тех, кто спит — индивидуальная тренировка. Пошли!
Они углубляются еще дальше в зал, ближе к стене, где можно работать с использованием опоры и подключить другие вспомогательные инструменты. И начинается медленное временами болезненное возвращение в ритм больших тренировок. Все внимание сейчас сосредотачивается на абсолютно правильном выполнении упражнений, фиксации вытяжения, вверх, чтобы даже минимальное скручивание не стало причиной новых защемлений. Советы врача исполняются с педантичной точностью. Главный принцип этого дня для Леоновой и Домбровской, превратившейся на время в специалиста по восстановительной гимнастике, не навреди.
В чем-то молодой тренер по ОФП прав, конечно, это лечебная физкультура. И, с учетом того, что на нем еще целая группа, так, как сейчас Виктория занимается с Милой, он просто не мог бы включиться. Но в любом случае его работа была неполноценной, а это непростительно.
— Леонова, да не стони ты так, — с усмешкой бормочет женщина, — а то решат, что я тебе не упражнение показываю, а убиваю медленно и мучительно.
Домбровская перехватывает Милин корпус из-за спины подмышками и силой своих рук задает направление вытяжения вверх, контролируя собственным плотно прижатым телом позвоночник спортсменки. Послеоперационный бандаж, держащий поясницу четко проступает сквозь тонкую спортивную форму:
— Вот так! Сильнее! И без прогибов, — говорит, отступая назад, тренер, — и уже после этого — наклон вперед.
Обе они устали. Вика поправляет волосы, откидывает прилипшую ко лбу влажную кудрявую прядь, пока Мила отрабатывает наклон.
— Да, и тянись руками вперед! — Женщина берет спортсменку за самые кончики пальцев и тянет легко на себя, — Живот держи! Куда ты заваливаешься поясницей!
Домбровская делает свое дело. Просто труд тренера, который она знает до мелочей. Каждый этап которого ей понятен и близок. Леонова делает свое дело. Просто труд спортсменки, которая следует за тренером, не задавая лишних вопросов. Сегодня всего лишь режим разогрева. Знакомая для обеих работа, неоднократно повторяемая в течение всей их жизни в одной связке. Знакомые руки, направляющие знакомое тело. Через усилие. Через боль. К цели.
Группа, которая было напряглась и зажалась под пристальным вниманием старшего тренера, поняв, что сейчас той не до них, переключилась полностью на свои задачи.
Еще растяжка. Еще укрепление мышц спины с поддержкой. За 10 минут до конца общей тренировки Виктория взмахивает рукой и произносит:
— На сегодня все, Мил. Отдыхай до хореографии.
И единственное, на что достает сил у девушки после этой фразы — медленно сползти вниз по стене с долгим выдохом облегчения. “Не дай бог больше таких восстановительных индивидуальных тренировок!”— думает Милка, но на губах появляется тихая улыбка радости. Значит ее не списывают. Значит еще есть за что биться.
Проходя мимо молодого специалиста по ОФП, Домбровская бросает короткий пронзительный взгляд и молча удаляется по своим делам.
****
Коридоры “Сапфирового” в это время пусты. Все на занятиях. Лишь время от времени раздаются из-за дверей отдельные, приглушенные команды тренеров.
И вдруг одна из закрытых дверей распахивается и буквально на Вику с воем, иначе и не скажешь, вылетает девчонка лет пяти, несущаяся, не разбирая дороги.
Домбровская протягивает руку и перехватывает беглянку за талию:
— Куда это ты бежишь? — задаёт она вопрос, строго глядя на малышку, — разве занятие закончилось?
— Пусти! Я к маме хочу! — ревет малявка.
— А красиво на коньках кататься хочешь? — спрашивает Виктория.
— Неет! — вопит девочка.
— Ну, тогда иди, — женщина отпускает ребенка и отходит в сторону.
Она не держит даже детей. В их мире много насилия воли, духа, тела, но разум должен принять и поставить фигурное катание выше всего. Добровольно. Иначе смысла что-то делать с этим спортсменом нет никакого.
Девчушка, которая только что собиралась бежать из этого жуткого места, сломя голову, внезапно замирает и, хлопая мокрыми ресницами с любопытством глядит на высокую светловолосую тетеньку, а потом, шмыгая носом, решает пояснить:
— Я хочу на коньках кататься, а на шпагат садиться не хочу! А она говорит — надо! —
