проваливать, да? — усмехнулась.
— Жень, подожди буквально минутку! Я слышал, что ты приехала. Сейчас открою, — судя по голосу, Державин действительно чувствовал себя не в своей тарелке.
Ну, хорошо. Максиму повезло, что от природы я весьма любопытное создание, обременённое интеллектом и здравым смыслом. Будь по-другому — распсиховалась и уехала прочь. Присела на краешек капота «Субару», держа в руках белый пакет. Уж что-что, а ждать я умела, хотя и искренне не любила.
Наконец, калитка распахнулась и перед моими очами появился Максим.
— Неловко получилось, — он хмыкнул и потёр висок, но под моим язвительным взглядом тут же закатил глаза: — Нет, Женя, никаких баб здесь не было.
— Я даже и не подумала об этом, — отозвалась в тон Державину, поднимаясь с капота. Максим шагнул в сторону, пропуская меня на территорию дома.
Стоило только оказаться во дворе, как я тут же замерла, опешив. На станицу опустился южный вечер — как никак, на югах темнеет рано, и сумрак разгоняло множество разноцветных фонариков на тонкой ножке, вереницей протянувшихся к… небольшому столику, накрытому забавной клетчатой скатертью и сервированному к ужину. Бутылка вина, бокалы, несколько блюд. И свечи в цветных полупрозрачных баночках — словно в них не огоньки, а живые светлячки.
Кажется, я потеряла дар речи.
— Мы с тобой не совсем правильно начали… — Максим подошёл со спины и приобнял меня за поясницу. — И я хотел бы исправить свою ошибку, чтобы ты не подумала, что я хотел тебя только тра…
— Замолчи! — шикнула и резко повернулась к Державину. — Не порти момент.
— Как скажешь, — улыбнулся он. — Идём.
Он потянул меня к столику, галантно отодвинул резной стул и, едва я села, накрыл плечи клетчатым пледом.
— Ветрено, — пожал плечами на мой немой вопрос.
Я никогда не отличалась особым романтизмом. Романтика для меня всегда была иной — уехать в горы на машине, устроиться у самого края обрыва и смотреть. Смотреть. Смотреть, как занимается заря. Или умчаться на мыс, где можно было встретить черноморских дельфинов. Наблюдать за их плавниками, показывающимися из воды. А вот так… романтический ужин за все мои двадцать три года случился впервые.
— Тебе не нравится? — Державин разлил вино в высокие бокалы, не моргая, уставился на меня.
— Нет, — мотнула головой. — В смысле очень нравится. Просто… я не привыкла к такому.
Совру, если скажу, что мне не понравилось. Наоборот, пусть мне и было несколько… непривычно, но обстановка завораживала: близость мужчины, от которого у меня начисто съезжала крыша, едва уловимый мятный аромат маленьких свечей в разноцветных бутыльках, фонари, разгоняющие тьму мягким дрожащим светом. Для меня это не было банальным.
— Хорошо… подожди секунду, я сейчас вернусь.
Он ушёл по направлению к дому и, проводив его взглядом, я повернулась к столу. Вот же жук! Губы растянулись в улыбке — вдохновился южным колоритом. Вино — грузинское, «Киндзмараули», из блюд — жареное, на шпажках, мясо, люля-кебаб и множество овощей гриль, в окружении зелени и свежих алых томатов с луком и перцем. Всё на красивых деревянных мисках. Судя по всему, Максим готовился в спешке. Но мне это было совершенно не важно.
— Женя, — повернулась на голос.
Максим держал в руках небольшой букет, завёрнутый в темно-красную бумагу: нежно-розовые кустовые розы перемежались крупными ягодами клубники, тёмной малиной и ежевикой, голубикой и смородиной.
Когда он всё успел?
— Я подумал, что просто цветы тебе не понравятся, так что…
— Ты угадал, — медленно прошептала, принимая букет.
Державин ломал все мои принципы и взгляды на отношения. Я всегда считала букеты бесполезной тратой денег, уж лучше что-нибудь для машины купить, но… оказывается, так приятно, когда тебе оказывают такое внимание. Оказывает не отец или брат, а мужчина, с которым вас связывает… страсть, любовь, желание.
Мы просидели на улице до самой ночи — вино приятно расслабило тело, придало лихорадочный блеск моим глазам. Плед и горячие объятия Державина не давали продрогнуть под порывами ветра. Я была счастлива.
В дом вернулись лишь когда и так чёрное небо заволокли тяжёлые тучи и начал накрапывать дождь. Быстро занесли стол и стулья в гараж, и, с хохотом, завалились в коттедж. Букет теперь украшал обеденный стол на кухне, а пледы оказались закинуты на перила лестницы.
О белом пакете я вспомнила совершенно случайно в процессе нашего перемещения.
— Держи, здесь вся сумма, — перешла сразу к делу, едва мебель была спасена из-под дождя. Предвосхищая возможное сопротивление Державина, усилила напор: — От Зорина.
И если сперва Максим явно хотел сказануть что-то в его стиле, то, услышав последнюю фразу, передумал.
— Если от твоего Алексе-е-я, — он издевательски протянул его имя, — то хорошо. Считай, мы с ним сочлись. — Взял-таки пакет из моих рук и небрежно бросил его на тумбочку.
— Ты даже не спрашиваешь, останусь ли я, — прижала к раскрасневшимся щекам ладони.
— Бросишь меня в такой момент? — казалось, вино вообще не возымело никакого эффекта на Державина, а вот я пребывала в том самом расслабленно-счастливом состоянии, в которое попадала буквально с первого же бокала.
— Хм… дай подумать, — игривому тону моего голоса позавидовали бы самые коварные обольстительницы. Обошла Максима вокруг, словно оценивая и присматриваясь. Державин, приподняв бровь, послушно замер, позволяя мне завершить начатое. — Пожалуй… нет. Предпочту другой вариант, — прикусила губу.
— И какой же? — низко поинтересовался Державин и шагнул ко мне, но я тут же отскочила назад, выставляя вперёд указательный пальчик и качая головой. — Но-но-но! Без рук, уважаемый!
— Даже так? — непритворно удивился мужчина, но правила игры всё-таки принял.
Тогда я сама шагнула к нему, встала на носочки и запечатлела лёгкий поцелуй на его губах. Мои ладони в это время нырнули под его футболку и нагло пробежались по груди, чуть царапая ногтями кожу. Попытку углубить поцелуй проигнорировала и, шикнув, бесстыдно укусила Максима за губу, показывая, а где, собственно, сейчас его место.
— Сними, — приказала, явно намекая на нежеланный мной предмет гардероба. Державин послушно стянул через голову футболку, на мгновение мышцы на его руках напряглись, заставив меня задержать на них взгляд. Чертовски красивый. И мой.
— Тебе не кажется это несправедливым? — в полу-усмешке растянул губы Максим.
Я опустила голову, посмотрев на себя: ну да, я-то до сих-пор в одежде.
— Баш на баш, — согласилась и невыносимо медленно принялась избавляться от свободной кроп-футболки с широким воротом. Подыграла одним плечом — и рукав соскользнул с него, оголяя кожу и ключицу. Поправила футболку, заставив её снова скрыть тело, и лаская себя, начала приподнимать низ, пока из-под неё не показалось белье. Откровенный взгляд Максима заставлял меня наслаждаться собственной игрой. Кто
