он был здесь и решил отправиться в Шотландию, чтобы увидеть Дуню, умолить ее вернуться. От огорчения, разочарования и ярости он в ту ночь напился. И вот он вновь здесь, и лишь несколько дней пролегли между двумя встречами с этим домом. Его одолели сомнения. Ему не хотелось казаться назойливым.
— Я могу взять такси, — предложил он. — Тебе ведь надо распаковать чемоданы, да и вообще у тебя много дел…
— Глупости, — прервала она его в типичной для себя манере. — Ты зайдешь. Я хочу тебе кое-кого представить.
Тео как будто кипятком обварили. Так, значит, все-таки мужчина, тот, кто с нетерпением дожидается ее.
— Нет времени, правда.
Тео занервничал. Вылезая из машины, стукнулся опущенной головой о дверцу, раскаиваясь, что сразу же не отправился домой, где верный Хели с нетерпением наверняка уже поджидает его, с приготовленным собственноручно каким-нибудь лакомым блюдом и крепкой выпивкой. Паника охватила его, и он остановился, не желая идти дальше, упрямый как осел.
Никола решительно подхватила его под руку и потащила к дому. Было еще достаточно светло, приятный летний вечер, если бы не насыщенный выхлопными газами городской воздух. Тео затошнило.
В квартире повсюду стояли цветы. Походило на гримуборную звезды.
— Садись, пожалуйста.
Никола оставила багаж в машине. Он хотел помочь донести его, но она сказала, что не надо, все будет сделано.
Кем, скажите на милость, кем?
В горле у Тео пересохло, ему стало больно глотать. Хотелось надеяться, что это не воспаление горла: шотландская ангина или лохнесский грипп!
Никола возилась на кухне. Потом принесла напитки, бодрая и свежая, как будто в течение недель только и делала, что отдыхала.
— Пиво, лимонад, вино, минеральная? — Это производило впечатление. Она поставила бутылки на стол и продолжила: — Наливай себе, Тео, что хочешь. — И побежала к двери. Полная ожидания, как ему показалось, с нетерпеливой радостью.
В прихожей послышались мужские голоса, издававшие радостные восклицания.
— Входите, — пригласила Никола. — У меня гость, и я хочу вам его представить. Нет, нет, не увиливайте — всем троим!
Сначала появился молодой человек в очках с блестящей оправой и веселым лицом. В целях предосторожности Тео поднялся и нахмурил лоб. Кто был этот юноша и почему он ему знаком?
Эмиль, бард! Тео вспомнил его.
За ним следом вошли еще двое, ах, трио в сборе: «Эмиль и детективы»!
— Эмиль, Фриц и Фабиан, — представила Никола с таким лицом, будто подготовила своей туристической группе сюрприз. — Профессор Фукс.
Пожатие рук, смущение. Эмиль пробормотал:
— Ага, так, значит, это вы!
Как будто ожидал его. Но разумеется, это была просто пустая фраза.
И тут произошел казус.
— Это вы тут организовали цветочную лавку? — поинтересовался Тео энергичным тоном, призванным звучать свежо и молодо. Те трое кивнули. — До чего же вы приятные соседи, правда, мне бы тоже хотелось иметь таких.
Трое молодых людей замерли как истуканы.
Фабиан — или Фриц? — взглянул на Николу и удивленно спросил:
— Ты что, ничего не сказала ему?
— Чего не сказала? — разволновавшийся Тео вытащил носовой платок и промокнул лоб.
— Сядьте, — приказала Никола. И потом обратилась к Тео. — Это мои сыновья.
В течение вечера Тео узнал, что Фабиан учился в высшей музыкальной школе, а Фриц изучал гостиничное дело. Эмиль, старший, учился в Дублине и временно жил у братьев в общежитии неподалеку. Все трое любили музыку. Имена их не должны вызывать удивление Тео (кстати, они сразу начали называть его по имени и обращаться на «ты»): они носили имена героев романа Эриха Кестнера [49], поэтому и группа их называлась «Эмиль и детективы». Потешно, не так ли, но родители их являлись страстными поклонниками произведений Кестнера, мама до сих пор, здорово, правда?
Тео сглотнул и ответил:
— Счастье, что ваши родители не увлекались Шекспиром, а то бы напротив меня сейчас сидели Гамлет, Ромео и Макбет!
Они рассмеялись, по достоинству оценив шутку. Никто из троих не был похож на Николу, белокурые и голубоглазые, они разительно отличались от темноволосой и темноглазой матери. Да, теперь ему надо было и к этому привыкать: Никола, мать семейства.
Эмиль, поправляя постоянно сползавшие очки, внимательно рассматривал Тео.
— В любом случае было интересно познакомиться с тобой, — произнес он и одобрительно кивнул матери, — Тем более что тебя так разыскивали!
— Разыскивали? — переспросил Тео. — Кто разыскивал?
— После вечера песни. Здесь был Лусиан Вольперт с неким господином Хафер… э, Хебер…
— Хабердитцелем, — помог Тео. — Что, они были здесь?
— Ну да, через меня они вышли на след мамы — и тебя.
— Сумасброд Хели, — не удержался Тео, раздираемый противоречивыми чувствами — возмущением и умилением. — Это прямо какой-то рок, что вы выступали там же, где Лусиан.
— Верно, — согласился Фабиан.
— Там-то я и познакомился с вашей матерью, — торжественно заключил Тео, придвигаясь поближе к Николе. — Я там очутился из-за Лусиана, а она — из-за вас.
— Не, — коварно осклабился Фриц — Она туда пришла не из-за нас. Она не ходит на подобные вечера, не выносит их. Она слушает музыку на кассетах.
Нетерпеливо кашлянув, Никола прервала сына:
— Без деталей, прошу, — резко прозвучал ее голос. — Давайте исчезайте, уже поздно.
Но все трое продолжали сидеть, казалось, вновь удивившись.
— Так она не из-за вас оказалась в Каннштатте? — продолжал расспрашивать Тео, почувствовавший что-то неладное. — Тогда почему же?
В ответ прозвучали три голоса:
— Из-за Дуни.
Возникла пауза. Страшная, словно кто-то только что умер.
— Из-за Дуни? — Тео показалось, что он ослышался.
Как бы издалека до него доносились протесты Николы и возражения Эмиля.
— Но я же тогда подошел к телефону, когда Дуня звонила, — возмущался Эмиль. — Так ты ничего не рассказала Тео? Боже мой, так он ничего не знает?
Тео побледнел как Кентервильское привидение. Осипшим голосом он спросил:
— Вы говорите о… — Имя с трудом сорвалось с его губ: — О Дуне Вольперт? Вы знакомы с ней?
Естественно, они знали Дуню. Они были у нее на мануфактуре в Людвигсбурге, и она тоже приезжала к матери в гости.
Никола прижала руки к голове, и Тео лишился дара речи. Братья Штанци выглядели растерянными, и, наконец, Фабиан отважился спросить:
— Мы что, сделали что-то не так?
Никола отняла руки от головы, глубоко вздохнула и ответила:
— Боюсь, сейчас вы разбили фарфора больше, чем прошло через руки Дуни.
Братья Штанци быстренько попрощались, бормоча слова извинения, и поспешно скрылись.
Никола что-то готовила на кухне, как будто собиралась накормить целую гвардию голодных. Неожиданно раздался дикий шум: громкие голоса, затем послышались звуки гитары и пение. Видимо, в общежитии было все в порядке, и жизнь шла своим чередом.
Тео, как
