А у меня большие планы на этот день. Как минимум сделать, то что вчера сделать не удалось.
День пролетел быстро. Что бы не встрять, как вчера, поставил будильник на телефоне, который успешно оповестил меня, что пора бы покинуть рабочее место. Еду в цветочный, покупаю букет и спешу домой. Домой… нет, однозначно, в эти выходные нужно перевезти все её вещи.
Ещё днем Юлька отписалась, что уехала, так как Леська чувствует себя нормально. В течении дня держал с ней связь, на сообщения отвечала, но чувствуется какая-то зажатость, недосказанность. Нам надо поговорить, о многом, о важном.
Открывает дверь, протягиваю букет и наконец-то вижу удивленную, но улыбку. Как же тепло становится на душе. От увиденного губы сами тянутся в ответной улыбке.
В квартире витают вкусные запахи, рот заполняется слюной.
— Я ужин приготовила. — тихо, пряча носик в розовых бутонах.
Меня топит приятным чувством. Для меня готовила. Для меня. Улыбаюсь как дурак, делаю шаг и целую, слегка сминая бутоны между нами.
Ужин проходит молчаливо. Бархатная коробочка в кармане не дает мне покоя. Перебираю варианты, как сделать красиво.
— Может сходим куда-нибудь, прогуляемся? — её выражение лица меняется.
— Ты видел меня? Я с этим фингалом на алкашку похожа!
— Ну перестань, это же не так…
— Да кому это интересно! Так, не так… Я не хочу, чтоб в меня пальцем тыкали. — встает из-за стола. — Никуда не выйду пока не пройдет.
— Ну тебе придется выходить, в больницу, в участок по делу, на выходных переезжать ко мне в конце концов. — иду за ней в зал. — Есть же женские штучки, которыми можно всё это замаскировать.
— Я не хочу никуда переезжать. — насупилась, усевшись на диван.
— Почему? — стараюсь спокойно разобраться, я же понимаю, что это в ней сейчас гормоны говорят.
— Потому что я здесь уже привыкла.
— Это не ответ. — присаживаюсь рядом.
— Потому что у тебя очень высоко! И ты знаешь…
— Знаю. Можно что-то придумать. Ты уже была в моей квартире и всё было прекрасно, Лесь.
— Потому что была ночь! А утром… у тебя на кухне окна в пол, и…
— Хорошо, я придумаю что-нибудь. Еще причины есть?
— Потому что я никогда не жила с мужчиной, потому что… — она заводится с пол-оборота, перечисляя нелепые отмазки.
— Я тоже не жил, не вел совместный быт с девушкой. — поворачивается смотрит, а сама небось придумывает следующую отговорку. — А с тобой хочу. — беру её чуть влажную ладошку. Нервничает.
— Мы же знаем, что это вынужденная мера. — в голосе дрожь, глаза прячет.
— Ну что за глупости ты говоришь? — притягиваю к себе. — Давай больше ничего не будешь придумывать, говори прямо, как есть, постараемся найти компромисс. Хорошо?
Возникшее молчание начинало беспокоить и нервировать, потому что оно явно не выражало согласие.
— Я не хочу по залёту. — её взволнованный шепот пронзает тишину и меня, будто острием в грудину.
Откуда такие мысли⁈ Да я за неё готов… а она… а у неё… Да что у неё в голове вообще? В кармане нащупываю бархат, достаю, открываю коробочку. Леська беззвучно плачет, одеваю колечко на безымянный пальчик. Растерянно хлопает мокрыми ресницами, смотрит то на меня, то на кольцо.
— Лисёнок… — мой голос дрожит.
Её глаза завораживают своей синевой. И я давно в ней утонул, растворился, влюбился… Для себя уже понял, но почему произнести так страшно? Потому что это со мной впервые? Умом понимаю, что ей это важно слышать, знать. Волнение зашкаливает и боюсь дрожи в собственном голосе. Несмотря на все нелепости, происходящие с ней, меня к ней тянет, невыносимо тянет.
— Лесь, я люблю тебя… — нежно касаюсь приоткрытых губ. — Не могу без тебя. — шепчу, соприкасая наши лбы. — Хочу что бы ты стала моей женой, семью с тобой хочу, Лисёнок. — аккуратно стираю мокрые дорожки с ее щёк. — Это всё равно бы случилось, я знаю. Просто мы чуть-чуть ускорились.
— Не плачь больше, говори мне всё, хорошо? Ле-е-есь, ну чего ты? — пересаживаю к себе на колени. — Хотел красиво, ещё вчера, но… Лисёнок, я так вчера испугался за тебя.
Не хотел поднимать эту тему, знаю, что ей неприятно и хочу, чтоб всё поскорее забылось… Она сама тянется ко мне с поцелуем, и я знаю, что наши чувства взаимны. Я без слов читаю во взгляде, в её жестах и прикосновениях.
* * *
На выходных мы всё же собираемся и перевозим Леськины вещи в мою квартиру. Через неделю у неё практически сходит синяк, и она соглашается на знакомство с моей матерью. Вижу, что маме она понравилась, но про детей мы никому пока не говорили. Детей… до сих пор не привыкну.
Заявление в ЗАГС и все сопутствующие справки приходится нести собственноручно. Наверное, только нам так могло подфартить. Толи мы так понравились женщине-регистраторше, то ли они от плана отстают… В общем, с разрешения начальника нас согласились зарегистрировать через четыре дня! Даже я к такому не был готов, что уж говорить про Лесю. Она в целом уже лучше, расцветает, чаще улыбается. Церемония не торжественная, поэтому обмен кольцами по желанию. Но мы желаем, поэтому сразу после едем и покупаем кольца.
В день икс уже думал никуда не поедем, потому что моя девочка не влезла в юбку. А я баран не додумался купить ей что-то подходящее.
— Лесь, ну можно же платье одеть… — перебираю в шкафу ее вещи.
— Я уже пробовала, не сходится молния сбоку! — злится и ножкой топает. А я еле сдерживаю улыбку, мне нравится этот ее жест, будто прежняя Леська возвращается.
— Вот, смотри. — вытягиваю прикольный сарафанчик, свободный такой. — Давай этот, тут вроде без всяких молний. А после поедем в магаз для будущих мам.
— Илюш. — сдувается и садится на край кровати. — Ну мы же не на пляж идем. Как я в этом… — прикладывает к себе вещицу. — … Пойду в такое место? — голос срывается на плач.
Так. Гормоны вошли в чат. Надо быстро решать проблемку. Ныряю в свою половину шкафа и меняю брюки с рубашкой на шорты и футболку.
— Вот. Я иду в этом. — начинаю натягивать футболку. — А ты в этом милом сарафанчике. И пусть думают, что хотят. Там дресс-кода нет, Лесь. — быстро чмокаю в щеку.
— Ну не в шортах же. — хлопает синими глазками. Забирает мои шорты, заменяя их джинсами.
Ок. Мне вот без разницы в чем.
На регистрацию успеваем вовремя, всё проходит быстро, сухо. Я пока не ощутил разницы в новом статусе. Леська, видимо, тоже.
