тарахти, я понял, ты хороший верный пес. Дядю своего позови.
— Дядю?
— Влада, Мазур. У тебя тут другие работают? Быстрее! — рявкаю я, пока тот тормозит, и иду к себе в кабинет. Не успеваю даже набрать Машу, чтобы узнать, чем там занимается, когда в кабинете появляются двое.
Владиславу повезло, что я остыл и доволен сложившейся ситуацией. Поэтому.
— Надеюсь, вы не думали, что я не докопаюсь до правды?
— Арсений Ярославович, я не понимаю, что вы…
— Влад, не позорься хоть ты. Может и легко обмануть Машу, но не унижай себя вопросом, что происходит.
— Я объясню. У нас в семье.
— Да, я уже знаю. И вместо того, чтобы прийти за помощью ко мне, вы решили оклеветать мою будущую супругу. Я не буду подавать на вас заявление, но за это благодарите Машу и ее доброе сердце.
— Простите меня, — старик начинает плакать, а мне становится неудобно. Это самая некрасивая картина, что я видел. — Я был уверен, что ваш конфликт долго не продлится, а мне просто не оставили выбора.
— Хватит, Влад. Но к работе я тебя тоже больше подпустить не могу. Поедете с семьей в Усть-Горск. Там мой отец даст вам работу и проследит, чтобы вас больше никто не поставил в такую ситуацию.
— Всей семьёй?
— Ты и твой племянник точно, остальные по желанию.
— А… Альтернатива?
— Для тебя, Мазур, только полиция. Хочешь, сам позвони, как мой еще пока секретарь.
— Мы поняли. Пойдём собираться?
— Да. И если хоть одна живая душа узнает об этой ситуации, то Завод в Усть-Горске покажется вам раем по сравнению с тем, что я вам устрою.
Моя жадная душонка требует более изощрённой расправы над этими двумя, но я успокаиваю себя новым чертежом проекта. Понимаю, что освободился только в семь. Чеерт. Это Маша все это время в машине сидела?
Выхожу в холл и застываю. Маша сидит на месте секретаря и что-то записывает.
— Да, как только освободится, сразу вас наберет. Всего доброго.
— Маш. Прости, забыл обо всем.
— Знаешь, — залезает на стол чертовка и тянет меня за галстук к себе. — Пожалуй, соперницу в виде твоей работы я как-нибудь переживу, тем более сама планирую частенько уходить в загулы.
— Ты идеальная, малыш, знаешь? — шепчу в губы и слышу урчание, такое громкое, что кажется, отдается эхом. Понимаю, что ржу, а Маша в живот меня кулаком пихает. — Теперь мы точно не забудем друг о друге, твой желудок как будильник напомнит, когда нам нужно поесть.
— А твой член, когда потрахаться? — смеется она, спрыгивая со стола и разворачивается задницей, обтянутой тканью брюк, чтобы выключить компьютер.
Шлепаю по попке сильно и тут же врезаюсь стояком между половинок.
— Именно… Как твоя попка?
— На сегодня туда вход закрыт. Хотя у тебя вид такой, что ты бы лучше поспал, чем переспал со мной, — разглаживает она гусиные лапки возле глаз.
— Тогда предлагаю перенести акцию для престарелых боссов на завтра, а сегодня просто пожрать и завалиться спать.
— Вот это, я понимаю, идеальный босс, — смеется она, переплетает наши пальцы и ведет к лифту. — Я люблю тебя, Арс.
— А я тебя, Маша. А я тебя….
8 месяцев спустя. Маша
Арсений сегодня весь день на нервах. Словно сегодня не день открытия парка, а запуск его очередного вертолета. С утра мне выносит мозг тем, что строители затянули, что дату открытия нужно было перенести на несколько недель из-за предстоящих родов, что рожать надо ехать в другой стране. Я уже устала с ним ругаться, последняя неделя была адски тяжелой. Но и отменять или переносить открытие я не хотела. Этого ждали все, даты были озвучены за много недель.
— Арс, как тебе платье? — захожу в его кабинет, пока он работает. Отрывается тут же, еще не готов. Сидит в одних брюках. Блин. Сейчас начнется.
— Ты сейчас в любом платье похожа на шар, — усмехается он и встает. Я дую губы. Эта его излишняя честность порой доводит до точки.
— А давай представим, что ты нормальный, что ты не просто любишь меня, а боготворишь, а платье хоть немного меня стройнит.
— Так…
— Давай еще раз. Скажи, как тебе платье?
— Солнышко, ты просто чудесно смотришься в этом платье, живота почти не видно.
Да уж, красивая ложь тоже бесит.
— Спасибо и на этом.
— Господи, Маш, ну что ты паришься. Макияж, кстати, отличный. И волосы очень красиво лежат. И это правда.
— Спасибо, — тянусь к его губам, а он меня обнимает, насколько возможно, учитывая шар, что теперь между нами. — Почему ты еще не одет?
— Мне только рубашку и пиджак, не волнуйся, успеем, — чмокает он меня в нос, а потом уходит в гардеробную, что теперь соединяет спальню и кабинет. Да, я все переделала. Теперь от той квартиры не осталось и следа. Я представить боюсь, сколько на это потрачено денег, я просто сделала такой план, который меня бы устроил. Арс лишь подписывал платежки, вообще вопросов не задавая.
Один раз я только спросила, нравится ли ему. Он попросил не трогать интерьер кабинета и вид из окна, остальное на мое усмотрение. Так и вышло.
Я уже планирую обуть туфли, но понимаю, что дотянуться не смогу до застежки. Но и тапочки, как обычно, тоже не обуешь на подобное мероприятие. Меня немного потряхивает. До сих не верится, что все получилось именно так, как я хотела. Кстати, тот вертолет, спроектированный мной, тоже недавно взлетел в воздух. Правда в нашей компании, Арс отсудил этот проект у воров. Но почему-то в тот день я не волновалась совсем. А сегодня…
— Арс! — зову, усаживаясь в коридоре.
Он выходит уже полностью одетый. Только ботинки обувает. Потом спокойно, ничего не спрашивая, садится перед мной на корточки и надевает босоножки, застегивает все замочки и не забывает оставить влажный поцелуй.
— Ты как себя чувствуешь?
— Как королева с личным подданным, — улыбаюсь я и тянусь за своим привычным поцелуем. Арс не слишком любитель этих нежностей, но после пары моих истерик больше не пытается отлынивать от своей обязанности целовать меня тогда, когда я этого хочу. В конце концов, если ему хочется заняться сексом без прелюдий, я никогда не возражаю. Свой оргазм я получу в любом случае.
— А как пацаны? — гладит он живот, я лишь плечами пожимаю. Они там, похоже, в футбол снова играют, но я уже привыкала к дискомфорту. Сейчас меня больше волнует, чтобы открытие прошло так, как надо. Меня держат в курсе и Эля, которая занимается организацией
