Нам удалось успокоить рыдания перед тем, как отпрянули назад и посмотрели друг на друга.
— Ты в порядке? — спросила она. Я кивнула, но потом покачала головой.
— Я не знаю. Я растеряна и сбита с толку.
Брейден потянулась вниз и вцепилась мне в руку.
— Пойдем в гостиную и устроимся поудобнее.
Я не была готова говорить прямо сейчас, но эти двое заслуживали объяснений. Я должна была им в точности рассказать, что случилось в Розмари. И, возможно, они смогли бы помочь мне определить, что мне теперь нужно было делать со своей жизнью.
Мое путешествие закончилось. Я должна была жить своей жизнью здесь. Где я была уверена в том, что меня окружало, и где я не могла обидеть кого-то еще.
Я начала объяснять все, что случилось на бензоколонке, и как я попала туда снова с помощью Триппа. Потом я рассказала им, как я отдала свое сердце Вудсу, и как я делала это снова и снова. Когда я закончила, Брейден опять вытирала свои глаза.
— Я ненавижу этого человека. Я хочу придушить его. Как он мог так поступить с тобой? А знал ли Вудс?
Я покачала головой и остановилась. Я не была уверена, знал ли Вудс сейчас или нет.
Думал ли он, что я просто оставила его? Имело ли это значение?
— Это не имеет значение. Я не могу остаться с ним. Ты знаешь больше, чем кто-либо. Что случится, когда я сломаюсь и потеряю свой рассудок? Я не хочу, чтобы Вудс любил меня и оставался только с оболочкой женщины так же, как когда-то я осталась со своей мамой. Перед ним лежит жизнь, ради которой он так много работал. Я не могу быть той, кто ему нужен. Я пытаюсь быть тем, кто нужен мне. Я не та, которая нужна какому-либо мужчине, Брейден. Ты знаешь это.
Обеденная смена закончилась десять минут назад. Я все же не опоздал. Я припарковал свой внедорожник и направился внутрь.
Я не видел Деллу почти шесть часов, и это было слишком долго. Больше никогда не буду ставить ей на две смены подряд в расписание. И не важно, как она будет умолять.
Я распахнул дверь на кухню, и все замерли. Обычно моему появлению не уделяли столько внимания. Они просто отмечали, что я зашел или вышел.
Джимми был разозлен. Он уставился на меня, сдвинув в бок бедро.
— Ты только сейчас появился, чтобы побеспокоиться о помощи, которая нам тут была нужна? Ты пришел и арестовал самого лучшего помощника, который у меня был с тех пор, как тут работала Блэр. Без всяких объяснений от тебя.
Арестовал его помощника? Какого помощника?
— О чем ты говоришь? — спросил я, выискивая глазами Деллу.
Возможно, она смогла бы объяснить мне взрыв эмоций этой королевы драмы.
— Ох, я не знаю, Вудс. Возможно о том, что здесь появился коп и арестовал милую малышку Деллу, выбил все дерьмо из неё, а ты ничего не сделал. Ты позволил им забрать её, и тебя не волновал тот факт, что она по расписанию должна была работать две смены сегодня.
Я схватился за первое, до чего смог дотянуться, этим оказалась рубашка Джимми.
— Что ты сказал о Делле и полиции? Перестань болтать и объясни, к чертовой матери, что ты имеешь в виду? — прорычал я.
Кровь хлынула мне в голову, и у меня в висках застучало. Я понял, что случилось что-то плохое, но ничего, из того, что сказал Джимми, не имело смысла.
— Пришла полиция и увела Деллу сразу после того, как она появилась утром. Разве ты не знал? Они сказали, что мистер Керрингтон хотел, чтобы её препроводили из здания клуба прежде, чем надели наручники. Она была напугана, чувак. Очень напугана.
Я отпустил рубашку Джимми, он попятился назад и споткнулся.
Эгоистичный, любящий все контролировать, ублюдок арестовал мою Деллу. Она была напугана. Она нуждалась во мне, а меня здесь не было.
— ТВОЮ МАТЬ, — зарычал я, вылетел с кухни и побежал.
Я должен был найти её.
— Это был Джошуа Бёртон, тот, кто арестовал её, — крикнул Джимми позади меня.
Сначала я собирался посетить Бёртона. Я ходил в школу с Джошуа, и это был бы не первый раз, когда я выбивал из него дерьмо. Однако это был бы первый раз, когда меня обвинили в нападении на офицера полиции.
— Если что-нибудь услышишь, позвони мне, — ответил я и открыл дверь, чтобы пойти в полицию и надрать задницу ослу-полицейскому, который, возможно, был подкуплен.
Потом я бы навестил своего отца. Он собирался таким образом мне угрожать.
Я не отметился у стойки регистрации, когда попал в полицейский участок.
— Вы должны зарегистрироваться, мистер Керрингтон. — выкрикнула Маргарет Фритц, когда я проходил мимо неё, не сказав ни слова.
Помощник шерифа Джошуа Бёртон был в своем кабинет, когда я ворвался. Я зашел без стука и захлопнул за собой дверь. Я запер её на всякий случай, если мне понадобится время, чтобы прибить его.
Я повернулся к человеку, которому, как я знал, было проплачено по велению моего отца.
— Тебе лучше начать говорить, чертов ублюдок, или последнее, что я сделаю перед тем, как меня схватят, это оторву твою чертову голову, — прорычал я.
Джошуа подпрыгнул за своим столом, и его глаза-бусинки забегали от удивления.
— Я сделал только то, что твой отец хотел, чтобы я сделал. Я все прикрыл. Бумажная работа оформлена в дело; она не сможет вернуться в город. Я слежу за этим. Успокойся. Дело сделано. Нет никаких причин быть таким чертовски требовательным.
Он думал, что я знал об этом.
Я заставил свою бушующую потребность оторвать ему голову успокоиться, и посмотрел на него, решая, как нужно было действовать. Мне нужно было больше информации.
— В какое время ты её арестовал?
Джошуа покачал головой.
— Я не арестовывал. Как сказал твой отец, я просто заковал её в наручники и запихал на заднее сиденье патрульной машины. Припугнул её немного. Потом отвез её к нему.
Моя грудь была готова разорваться. Они целенаправленно запугивали её. Мой отец заплатит за это. За каждую минуту её страха он заплатит в десятикратном размере.
— Где был мой отец? Куда ты её привез?
Джошуа нахмурился.
— В твой дом.
Он привез её в мой дом.
— Она все еще там?
— Нет, мужик. Я же сказал тебе, что оформил все документально. Она была предупреждена, что если вернется, то я её арестую, и потом её отвез куда-то Лео.
— Почему она не может вернуться? — спросил я, сжимая руки в кулаки.
Джошуа начал было говорить, но остановился. Он мгновение изучал меня, потом его челюсти заходили ходуном.
— Ты не знал. Ты действительно ты не знал. Твою мать, — сказал он, опускаясь на стул. — Блин, Вудс. Я думал, что ты знал. Я думал, что она была сумасшедшей, и ты боялся того, что она могла сделать. Я избавил тебя от неё. Твой отец сказал, что она была опасна. В психическом смысле. Я был с ней немного груб. Я не знал… пожалуйста, скажи мне, что эта девочка была повернута на голову, и то, что я сделал, было хорошо.
