Поначалу Николаю Петровичу никто особо не возражал, поскольку, как понимала Нина, местному обществу наплевать было и на казахстанский хлеб, и на космодром тоже. Но когда выпили да повторили, то неожиданно разошелся и воспламенел парнишка лет двадцати пяти. Усатенький, мордатенький, с живыми, бегающими, как у мышонка, глазками. Звали его Петей, и Нина достаточно быстро смекнула, что парнишка пригрет у Натальи на хлебах, частенько занимает ее, Нины, место на кухне и, судя по всему, он то ли где-то в Москве учится, то ли собирается учиться.
– Напрасно с такой прохладцей и, я скажу, с равнодушием вы относитесь к словам Николая Петровича, – вдруг громко и даже обиженно сказал он.
– А мы, Петя, ничего, мы его не обижаем, – тепло улыбнулась Наталья, и Нина сообразила, что Петя у нее не только подкармливается.
«Вот ведь, старая ведьма! Молоденького хахаля завела, даром что беззубая», – восхитилась Нина.
– Здесь вопрос принципиальный, господа! – напористо и с вызовом возвестил Петя.
Обращение «господа» вызвало бурное ликование компании, а дворник Николай Петрович своего защитника вдруг поддержал:
– Правильно говорит парень! Мы все – господа! И пора привыкать к этому, настоящему!
– Дело не в обращении, – упрямо сказал Петя. – Вы не понимаете, что для России наступает новая эра. Эра возвращения назад, к старым идеалам российской империи, а затем – рывка вперед, в обгон всех, как всегда! Темные годы кончились, мы становимся в ряды цивилизованных стран мира, начинаем жить, как весь цивилизованный мир, и вы представить себе не можете, каким будет наше Отечество через десяток лет!
– Будет, будет, миленький! – крикнула ему через стол жирная Людка и колыхнулась могучей грудью, сразу стало видно, что усатенький и молоденький Петя ей пришелся по сердцу и она на него нацелилась. – Будет, а сейчас вот очередищи в магазине и колбаса стала чуть не в два раза дороже.
Петя презрительно покривился и сказал свысока:
– А это уж каждому свои ценности в жизни. Одним нужна свобода, а другим – дешевая колбаса.
– Свободой сыт не будешь! – рявкнул сосед Нины сварщик Филиппыч. – Что мне твоя свобода, если я за водкой, коли выпить захочу, бегаю по городу весь день, как собака бешеная! Про что мне такая свобода, ежели я до состояния человека себя по своему желанию не могу довести в любой желанный час и любую желанную минуту!
– Не волнуйтесь, – небрежно отпарировал Петя. – Выпить в России желающий всегда найдет. Но разве вы не видите подъема национального духа нашей нации? Разве не чувствуете, какие грядут перемены?! Да вы просто не узнаете нашей жизни через несколько лет! Кончилась эра мрака. Как пел Володя Высоцкий, «ночь не вечна, и придет рассвет». Вот он и пришел!
– На хер мне твой рассвет, – осерчал Филиппыч. – Ежели люди в магазинах начали стоять с раннего утра и номера в своей очереди карандашами на руке записывать. Скоро все с голоду передохнем.
– А в России всегда был бардак, – сказала Наталья. – По-иному у нас и быть не может.
– Неправда, – вскинулся Петя. – Я не буду приводить вам исторические аналогии, но Россия начала века была передовой страной и, если бы не чума коммунизма, мы были бы сейчас вровень с Америкой, а то и повыше. Но не в этом дело. Новая эра, которая к нам пришла, позволит каждому человеку проявить свои способности, творчески развернуться и реализовать себя на той короткой дистанции жизни, которая отпущена ему Богом!
При этих словах Нина почувствовала что-то очень знакомое, почти родное, и вспомнила, что примерно так об этом говорил Илья Степанович. Да – реализация способностей человека, необходимость проявить все свои таланты, отпущенные Богом или природой. Она вспомнила, что именно для этого и составлял Илья Степанович все планы и графики ее, Нины, жизни. Но до конца им не суждено было свершиться, не суждено.
– А скажи, студент, – раскрасневшись, азартно закричала Людка, – мне, бабе, как, к примеру, себя проявить при твоей новой свободе? Гарем мужиков завести да детишек две дюжины нарожать, а? Так пойдем ко мне, начнем этим делом заниматься, будем себя проявлять и реализовываться.
– Ты, Людка, пойдешь, да только одна! – негромко, но с очень внятной угрозой пообещала ей Наталья.
– Вы меня продолжаете не понимать, господа! – с огорчением сказал Петя. – Я говорю о том, что человек должен проявить свой творческий потенциал. Если ты портниха, к примеру, то стремись быть лучшей портнихой в мире, как, скажем, знаменитый теперь на весь мир Зайцев.
– А коли я дворник, тогда что? – спросил Николай Петрович. – Чего мне из себя реализовать?
– А если вы дворник, – ничуть не смутился Петя, – то должны содержать свой участок самым чистым в столице и мечтать работать около Кремля! А если вам нравится и мечтается профессионально, то мыть мавзолей и чистить кремлевские рубиновые звезды. В каждом деле есть недосягаемые вершины, к которым человек должен стремиться. В этом смысл жизни, и это теперь каждая личность может реализовать в своей жизни. А раньше мы жили по указке коммунистов! Мы все были просто стадом и ничем иным!
Наталья увидела, что крестины накаляются и, поскольку сама была еще очень трезвой, предложила тост за любовь и женщин. После этого Петя как-то сник, Нина сходила в спальню Натальи, проверила, спит ли Игоречек, а когда вернулась, то присела рядом с притихшим Петей и спросила:
– А в каком институте вы учитесь?
– На первом курсе киноведческого.
– Во ВГИКе? – обрадовалась Нина.
– Нет теперь Всесоюзного ВГИКа, поскольку Союза нет. Но вы правильно назвали.
– Да, – улыбнулась Нина. – А вот когда-то давным-давно я туда в гости ходила. Там такой парень на гитаре пел. Смешно очень. Бородатый.
Она припомнила те первые дни, когда вернулась из лагерей, и негромко пропела:
Была весна,
Цвели дрова,
А на болоте квакали лягушки,
А мы с Маруською вдвоем,
а мы с Маруською вдвоем,
Мы мирно штефкали,
мы штефкали ватрушки.
Она засмеялась и сказала:
– Его, кажется, Витей звали, гитариста.
– Знаю я, про кого вы говорите, – строго ответил Петя. – Это Виктор Титаревский, он уже третью картину снимает.
– А такого сценариста вы не знаете – Вадика Николаевского?
Петя удивленно вытаращил глаза.
– Что вы, в самом деле? Кто же его не знает?! Он роман недавно издал забойный и у него уже фильмов поставленных штук пять.
– Ну, мы были когда-то знакомы. Случайно и недолго, – ответила Нина. – Давно это было. В молодости.
Он взглянул на нее удивленно и сказал:
– А что это вы старуху из себя корчите? Вы что, больны чем-нибудь смертельным или вас завтра в тюрьму посадят?
