Появился — и исчез. Потому что она не захотела его принять в свою жизнь и сделать ее частью.
Потому что у нее есть право выбора. Черт бы его побрал…
Вернувшись домой, он долго сидел, закрывшись в своей комнате, и листал альбомы с фотографиями. Снова, уже не чувствуя боли, вспоминал Веру, но теперь вспоминал только хорошее — тихие летние вечера на даче, кусты с малиной, их путешествие в Приэльбрусье. Еще многое вспоминал и с некоторым удивлением вдруг понял, что хорошего в их с Верой истории тоже было достаточно много.
Потом вышел на кухню к матери, обнял ее, прижал к себе.
Она поняла все без слов. Подняла лицо, вздохнула и сказала:
— Вот и хорошо. — Помолчав, добавила: — Ужинать будешь?
— Буду, — согласился Иван, хотя аппетита не было. — А знаешь, мам… Это ведь я тогда на даче розы с кустов срезал.
— Кто бы в этом сомневался, — улыбнулась она в ответ.
Поужинав, Иван еще какое-то время посидел на кухне с матерью, обсуждая ее предстоящую поездку в санаторий. И пошел стелить постель.
Постель была другая — мать накануне затеяла стирку и постель Ивану поменяла.
Начинать новую жизнь было не впервой. Иван уже много раз начинал жизнь сначала и знал, что при относительной доли терпения и усердия предприятие это может завершиться вполне благополучно. Главное — чтобы была работа. Работа — отличное средство, обеспечивающее не только временную амнезию, но и эффективную анестезию. Прекрасное болеутоляющее средство — работа, когда речь идет не о больном зубе, а о больной душе. Работы у Ивана всегда было много, а накопилось за последние несколько дней, пока он добросовестно ее прогуливал, еще больше. Теперь рабочий день у него начинался не с восьми, а с семи часов утра и продолжался почти до девяти вечера.
Раньше он занимался исключительно собственными авторскими проектами. Три с половиной года назад, когда фирма только начинала работать, у нее был всего один профиль — дизайн интерьера и был только один сотрудник — Иван. Теперь разработка дизайна стала как бы базовым звеном, а основным профилем стал последующий ремонт и отделка помещений. Год назад появилось еще и три магазина — «Мебельное ателье», в котором можно было заказать мебель в соответствии с разработанным проектом дизайна интерьера, салон штор и зеркальный салон. Теперь в фирме работало больше трехсот сотрудников — точного их числа Иван не знал, по большей части это были рабочие различных строительных специальностей, несколько бригад профессиональных отделочников и большая команда менеджеров, занимающихся поиском заказов. Иван по-прежнему разрабатывал проекты, в основном — эксклюзивные. Над типовыми проектами работали еще семь человек из штата, коммерческими делами занимались четыре коммерческих директора, закупкой материалов — три директора по закупке, бухгалтерией — четыре бухгалтера. Совсем недавно появилось новое направление в работе — ландшафтный дизайн, и Иван всерьез задумывался об открытии нового магазина, в котором можно будет продавать садовую и парковую технику — разные газонокосилки, мотокультиваторы, фильтры и профессиональный садовый инвентарь.
Но процесс шел как-то вяло, и вот теперь, когда нужно было погрузиться в работу с головой, когда каждая свободная минута грозила непредвиденными последствиями и угрозой срыва, Иван и начал активно внедрять в жизнь идею открытия нового магазина. Раньше коммерческая сторона предприятия его не слишком интересовала — он спокойно мог положиться на четырех своих коммерческих директоров, а теперь решил к ним присоединиться и с завидной скрупулезностью вникал в мельчайшие детали, удивляясь и удивляя всех вокруг своими недюжинными коммерческими способностями.
Завод по производству садового оборудования находился неподалеку, в ста километрах от города, в районном центре. Предварительно созвонившись с руководством, Иван договорился о встрече и поехал на эту встречу сам, освободив от командировки вполне довольных таким поворотом дела сотрудников.
Городок оказался небольшим, типичным районным центром с двадцатитысячным населением. Жилой фонд — преимущественно частный сектор, много деревянных построек, редкие пятиэтажки. Четыре средние школы, один завод и несколько магазинов, обустроенных по принципу сельского универмага: всего понемножку, в одном углу — хлеб, в другом — велосипеды, в третьем — резиновые сапоги.
Возле одного такого сельского универмага и решил притормозить Иван, рассчитывая на то, что кроме резиновых сапог и велосипедов в нем найдется маленький отдел, в котором торгуют сигаретами. Встреча с руководством завода прошла замечательно, был подписан первый долгосрочный договор. Настроение было отличным, новая жизнь казалась уже состоявшейся. Только вот сигареты кончились — а закурить для того, чтобы ощущение состоявшейся новой жизни было полным, так хотелось!
Иван зашел в магазин, обнаружил почти сразу, напротив входа, отдел с сигаретами, купил пару пачек и, довольный, уже собирался выйти и насладиться наконец ощущением полноты своей новой жизни.
Но новая жизнь внезапно оборвалась. Закончилась, едва начавшись.
И уже не было никакого ощущения ее полноты, а было теперь ощущение полного ее отсутствия и абсолютной бесполезности предпринятой попытки убежать от самого себя.
Того, что увидел, Иван никак не мог ожидать. В дальнем углу магазина, в том углу, где на самом деле продавали велосипеды, он заметил небольшую полку с игрушками. И в самом центре этой полки восседал игрушечный медведь.
Игрушечный медведь абсолютно нелепой масти. С розовым туловищем и разноцветными ушами. Одно ухо у медведя было зеленое, другое — голубое.
Иван застыл, в немом удивлении созерцая это чудо игрушечной фауны. Он не верил, что такие медведи существуют. Никогда не верил, не мог поверить и теперь. Но медведь существовал, Иван видел его своими глазами — медведь нагло сидел на полке и демонстративно, по кирпичику, разрушал новую жизнь, которую Иван с таким трудом пытался построить вот уже несколько дней подряд.
Не было сил для того, чтобы отвести взгляд и выйти из магазина. В соответствии с уставом своей новой жизни Иван должен был поступить именно так: отвести взгляд, выйти из магазина, открыть сигаретную пачку и закурить, наслаждаясь ощущением полноты…
Он стоял у входа и пялился на дурацкого розового медведя как загипнотизированный. А поскольку в данный момент был единственным посетителем в магазине, неизбежно привлек внимание скучающей продавщицы.
— Вы что-то еще хотели? — спросила она.
Иван не услышал. Он посмотрел на часы, хотя и без того прекрасно знал, какое число. День рождения у Тани — завтра. Завтра она проснется и будет ждать, что Диана подарит ей этого самого медведя. И очень расстроится, узнав, что мама так и не смогла его нигде найти. И может быть, даже расплачется, если вместо разноухого розового медведя Диана вручит ей красного, серого или коричневого и скажет, что этот медведь тоже хороший.
— Девушка, — услышал Иван свой голос, показавшийся ему далеким и незнакомым. — Скажите, а вот этот медведь… Розовый, большой… Он… продается?
— Конечно, продается. Он же на витрине, почему бы ему не продаваться? — удивилась продавщица и охотно направилась в дальний угол своих владений. Сняла с полки розового медведя, подошла к Ивану и протянула: — Вот, посмотрите. Очень симпатичная, по-моему, игрушка. У вас девочка? Мальчик?
— Девочка, — с трудом выдавил Иван, принимая медведя в руки.
— Ну вот и замечательно. Розовый цвет девочки очень любят. Сколько лет?
— Что?
— Сколько лет, спрашиваю?
— Двадцать девять.
— Да не вам, а дочке вашей, — засмеялась продавщица.
— Шесть. Завтра будет семь. Только она…
— Ну вот и отлично. Замечательный подарок, в семь лет они еще охотно играют в игрушки. Моей Машке уже девять, а она до сих пор, знаете… Так вы берете? Или, если не нравится, можете другие игрушки посмотреть. Есть зебра очень симпатичная, есть заяц… Заяц совсем недорогой, дешевле медведя…
— Зачем мне заяц? — искренне удивился Иван.
— Так если… — Продавщица смутилась и замолчала.
Иван понял, что сейчас на лице девушки появится точно такое же выражение, как и у работника аттракционов, который лицезрел полубезумного Ивана несколько лет назад.
— Да, конечно. Я беру медведя, — торопливо сказал Иван.
— Вот и замечательно. — Девушка улыбнулась. — Вот увидите, вашей дочке понравится… Вам его завернуть?
— Завернуть? Нет, зачем же… Зачем же его заворачивать… Я его так посажу. Рядом, на сиденье. Спасибо вам.
— Да не за что, — пожала она плечами.
— Все равно спасибо. — Иван повернулся и потянул за ручку дверь. Услышал за спиной ее голос:
— Мужчина! Куда же вы! А деньги?
— Тьфу, черт… Извините, ради бога. Я просто…
