— За этот презент, думаю, не решится. Потому как он вовсе не интимный. Кроме того, — Илья Михайлович прищурился, — такие презенты могут оставаться тайной даже для мужа.
Лысоватый полноватый президент банка «Салют» был уже в преклонных годах, однако чувствовалось, что мужчина тщательно следит за своей внешностью. Костюм идеального кроя скрадывал живот, делал фигуру стройнее. Дорогие запонки и часы привлекали внимание остроглазых девиц, специально приглашенных разбавить деловую мужскую тусовку.
Худенькие обнаженные плечики, льняные головки на тоненьких изящных шеях возвышались над толпой мужчин, казавшихся по сравнению с ними низкорослыми. Рост каждой из приглашенных девушек был внушительным. Выученные мастерами агентств, которые зарабатывали на них неплохие деньги, они умели держать прямо спины и приветливо улыбаться аккуратно подкрашенными пухлыми губками.
— Вы меня интригуете? — обращаясь к президенту банка, удивилась Женя.
— У меня такая профессия. Банкиры любят удивлять людей.
— Я прежде хочу вам кое в чем признаться, может, передумаете меня презентами задаривать.
— В чем?
— Я вас обманула. Деньги просила не под проект.
— Я знаю, догадался. Хочу сказать, что на вашем месте поступил бы так же.
— То есть соврали?
— Так же изящно, как и вы.
— И я на вашем бы месте поступила так же, как вы.
— То есть сделали бы вид, что поверили?
— Да.
— Значит, мы оба поступили правильно. Главное, что деньги пошли по назначению, теперь точно под тот самый проект.
— Это успокаивает. Тогда я с чистой совестью приму презент. О чем речь?
— Тот пакет акций Гарика, простите, Игоря Логинова я выкупил у него по цене… Впрочем, цена подарка должна оставаться втайне. Ведь так?
Женя онемела.
— Когда он понял, что дело проиграно, он решил прийти ко мне, прикинуться невинной овечкой и предложил их приобрести.
— И вы решились в такой ситуации?
— Да, я взял довольно внушительный пакет «Северина» в счет долга, который Логинов мне все равно никогда теперь уже не вернет. И знаете, почему я это сделал?
— Пока нет.
— Я решил подарить их вам.
— Я в растерянности. Может быть, предложить Артуру Серебряному?
— Вы отказываетесь от презента, который расчетливый и хитрый старик вам хочет всучить?
Женя молча соображала.
— Объясняю свои намерения. Вы молодая, энергичная бизнесвумен. Артуру Серебряному в данной ситуации вы очень помогли. Вам и так по-хорошему причитается от него. Артур свое уже взял. Да и возраст поджимает. Вы ведь, если по справедливости, неплохой и очень порядочный преемник компании. Это я вам говорю, старый и недобрый лис. Потому что и мой интерес не забыт. Компания перспективная, при хорошем руководителе разовьется еще больше, кредиты брать будете, и я на вас процентики заработаю.
— Спасибо! — Женя была смущена. — Честно признаюсь, не ожидала такого подарка.
— Значит, принимаете от старика фероньерку?
— Получается, что подарок не в бровь, а в глаз! — Она вспомнила, как Илья Михайлович рассказывал ей историю о фероньерке.
— Получается, что так! Тем более слышал, что вы на какое-то время собираетесь покинуть бизнес Артура и отойти от дел. Как бы руководство компании, в частности, Серебряный совсем о вас не забыл.
— Меня забыть?
— В бизнесе, дорогая наша бизнесвумен, ничего постоянного не бывает.
Президент банка явно намекал на их отношения с Артуром. Значит, знал.
— А теперь вы станете не только верным другом, но еще и примерным акционером!
— Это еще почему я отойду от дел? — полюбопытствовала Женя.
— Обязанности мамы, знаете ли…
«Значит, и об этом он осведомлен тоже», — сокрушенно подумала про себя Женя и спросила вслух:
— Это вам по телеграфу беспроволочному сообщили?
— Работа у меня такая. Банкир должен все знать!
— Раз вы все равно в курсе, сообщаю, что мой муж возьмет на себя часть этих обязанностей.
— Сомневаюсь!
Женя с удивлением посмотрела на коммерсанта. Он был не знаком с Саввой, а потому его заявление звучало более чем странно.
— Вероятно, вы еще не слышали новость? — Банкир наклонился к уху Жени.
— Какую? — удивилась Женя.
— Некий Морозов Савва Васильевич… Ведь вашего мужа именно так величают?
— Да-а.
— Так вот. Ему досталась премия «Золотая чайка» на творческом конкурсе молодых талантов.
— Постойте-постойте, откуда у вас такие сведения?
— Оглашать будут на днях. А о денежном вознаграждении заблаговременно договариваться ко мне приходили.
— Когда? Кто?
— Не много ли вопросов, милая барышня? Ну да ладно, отвечу. Дай Бог памяти, кажется, позавчера. Это на вопрос «когда?». А вот второй вопрос… Ваше любопытство оставлю без ответа. Вы позволите?
— Это точно?! — Женя не могла скрыть радость.
— Деньги из нашего банка ушли, надеюсь, дойдут до адресата. Так что занят будет ваш сценарист. Как только весть облетит столицу, его тотчас начнут рвать на части. Не помощник он будет вам в семейных делах! Ох, не помощник! Журналисты налетят, режиссеры. Как Петрушку на всех ярмарках начнут показывать. Вы ведь знаете, как у нас раскручивают? Так что вы теперь станете женой известного человека! Поздравляю! Я вот вам и решил помочь, чтобы супруг особо нос не задирал!
— Спасибо.
Все еще переваривая информацию, Женя вдруг заметила ту самую журналистку, что на творческом вечере брала интервью у нее и у Саввы. Она пробиралась сквозь толпу, рьяно расталкивая руками высокорослых девушек.
Год спустя
Черноглазый мальчуган пучил глазенки на цветные юбки, мелькающие перед ним, словно перья жар-птицы.
— Давай, дорогой, ножкой топай, вот так, вот так, — танцуя сама, учила малыша Луша.
— Это что еще за кордебалет? — громыхнул Савва, ворвавшись в детскую, и вынул мальчика из манежа.
Ребенок, обхватив отца за могучую шею, вцепился в него ручонками.
— Не хватало, чтобы ты из него танцора сделала! Мы, мужики, этим заниматься не будем, правда, малыш? Одной танцовщицы в нашей семье предостаточно! И нечего тебе столько времени в няньках торчать. Тебе учиться нужно! Марш за учебники!
Савва вернул ребенка назад в манеж.
— Так он же мой братик! Нянька — это когда за деньги. А я за удовольствие. Посмотрите, как он скачет! Ему нравится. У меня никогда настоящей семьи не было, а теперь! — Луша тряхнула воланами многослойной юбки, и мальчуган заливисто рассмеялся. — А то кто будет им еще заниматься? — остановилась она в поклоне перед Саввой. — Вы, что ли, Савва Васильевич? Теперь до вас не достать, коль этот… сам голливудский режиссер взялся за ваш сценарий. Вы теперь во как далеко, даже Жене за вами не угнаться! Иди сюда, малыш. — Луша взяла ребенка на руки, продолжая с ним беседу. — Всем не до тебя! Некогда, видите ли! Да и мама твоя тоже, как только президентом компании назначили, вообще домой не дождешься. — Но, забыв, что беседует с ребенком, пожаловалась Савве: — Спасибо суббота и воскресенье — его! — Луша кивнула на малыша.
