Татьяна Краснова - Девушка с букетом

– А с Бояриновым тебе про свои картины вообще придется забыть, – заявила Лена, – одними его фантазиями будешь заниматься. Да, да, тут спокойной жизни не дождешься, это не такой человек! Ты вот представляешь, чем он займется, если удерет-таки с кладбища? Нет? И я не представляю… И еще не пойму – как тебе удалось ему язык развязать? Из него же слова не вытянешь не по делу… Тоже мне, Пьер Безухов с духовными метаниями! Заморочил бедную головушку.

– Да никаких метаний, Лен, – запротестовала Варя, – мы только и делали, что хохотали как ненормальные…

– Слушай, а Зотов больше тебе не позвонил? – перевела разговор Лена. – Не подумал, что утро мудренее и что вчера у тебя был просто нервный срыв? Папа, бомба. Все-таки такое не каждый день…

– Звонил, – пожала плечами Варя. – Я не ответила.

– А ты Бояринову звонила?

– Тоже нет пока. Еще не вечер, но сейчас от тебя выйду – и позвоню. Я если бы сразу ему позвонила, то до тебя бы просто не дошла, и мы бы с тобой так и не встретились!

– А что с работой? Будешь отпуск догуливать или нет?

– Вот видишь, еще и на работу надо звонить! Я и забыла совсем! Ничего, завтра понедельник, у нас все равно выходной, так что еще один день есть в запасе…

– Ва-аренька, – просяще и беспомощно протянула Лена, уже провожая подругу, – ты, конечно, все уже решила, с этим, видно, ничего уже не поделаешь… Только подумай еще как следует, ладно? У тебя же есть время. Ведь твой звонок не для того нужен, чтобы сообщить, что ты его любишь без памяти, это и так видно. Это же будет означать, что ты готова принять его целиком, со всеми его тараканами в голове, и с бывшими женами, и с детьми, к которым он всегда будет рваться. Все-таки варианты с женатыми мужчинами, которые то ли разведутся, то ли нет, мне всегда казались безнадежными… Кстати, а ты этим вечером как – придешь посидеть с нашими? Решили наконец собраться. Робин всех обзванивал и меня обзвонил. Просил тебе передать.

– В «Пескарях», конечно? Может, забегу на минуточку. – Варя готова была всем делать одолжение и никого не хотела расстраивать. – Не огорчайся, Лен! Мы еще букеты с тобой пособираем! Нет, не надо меня подвозить, я лучше прогуляюсь.

Лену, такую щемяще красивую и так упорно оберегающую свое одиночество, свою независимость, не ждущую ни от кого ничего хорошего, было как никогда жаль. Самозащита это все-таки или самодостаточность, как у… одуванчика, размышляла Варя, пересекая лужайку, полную ярко-желтых пушистых головок на приземистых – из-за долгих холодов – ножках. А ведь правда, семена у них образуются без опыления, и эти лучащиеся корзиночки, и нектар, и пыльца, от которой нос становится желтым, – все это растению на самом деле не нужно. Самодостаточный одуванчик.

И все равно самый радостный, самый любимый!

Короткие гудки. Занято или отключено.

Не убирая мобильника – через несколько минут опять можно попробовать, – Варя шла по узкой тропе. Берестовский питомник вместе с офисом недалеко, но за городом, и до дома можно добраться и душным автобусом, и электричкой, и вот так пешком – среди деревьев и одуванчиков. Трава уже вытянулась и зацвела колосками и метелками, и идущая впереди девушка то и дело метелки подхватывает и, оборвав быстрым движением снизу вверх, смотрит: «петушок» или «курочка». Видимо, результат выходит не такой, как загадано, и она проверяет снова и снова. Длинные каштановые волосы блестели так же шелковисто, как волны травы под ветром. Варя давно ее узнала, но не хотела мешать и наконец потеряла терпение.

– Катя, что ты там загадываешь такое невозможное? – спросила она, поравнявшись с ней. – Со свидания или на свидание?

– Какое там свидание! – махнула рукой Катя. – Вот сбегала в Пятницкий колхоз – ну, бывший колхоз, теперь ЗАО какое-то. Они, представляешь, кроликов задумали выращивать. Все бройлерных цыплят, а они – кроликов. Что за дела? До директора не дозвонишься, вот рискнула совершить гусарский налет. Видишь, какой у нас тут разброс – от космического НИИ до мясных зайцев… А тут еще экзамен завтра, я же поступаю. – И подцепила новую метелку.

Неожиданно вышел «петушок».

– Вот видишь – сдашь, и нечего было нервничать, – обрадовалась Варя, успевшая набрать букетик и из метелок, и из колосков. Хотела спросить о кроликах, но рассудила, что будущая учеба сейчас для Кати важнее, и спросила об экзаменах – сколько их всего и сколько осталось, и зверствуют ли преподаватели, и занималась ли она на подготовительных курсах.

Катя оказалась прилежной девочкой, какой и выглядела, занималась и на курсах, и с репетиторами, и самостоятельно. Ну, новичкам и полагается стараться. А курсы были что-то уж очень серьезные, со множеством промежуточных зачетов, письменных работ. И непонятно, чему тогда в самом вузе будут учить, если абитуриентам прочитали уже и страноведение, и основы философии и культурологии.

– С языками я сама справлялась, – увлеченно перечисляла Катя, – кое-что мне братец Алешка из Интернета накомпилировал – я за это за него по дому отдежурила. А с рефератом по философии Витя Бояринов помог – и совершенно бесплатно. А то я зашивалась совсем…

Варя невольно вскинула глаза, и Катя поняла это по-своему:

– Ну, это же его настоящая специальность. Он в нашем Белогорском институте даже курс читал в этом году – мама его уговорила, она декан… Так с его лекций не только не сбегали, а специально с других курсов приходили послушать – брат рассказывал. Он там учится, так он тоже ходил, и я за компанию – только в конце года уже, жаль, не все слышала. И правда, здорово…

– Ну, брат – технарь, ему, может, и в новинку, и в интерес. А ты-то, Кать, неужели лекциями не сыта? И сама ведь читаешь вагонами? – осторожно спросила Варя, чтобы как-нибудь зацепиться за эту тему и почти не замечая, что вместе с Катей поднимается на платформу, садится в электричку…

– Да дело не в лекциях, – отозвалась Катя. – Постоим в тамбуре, да? Мы ж без билета… Можно вообще дома сидеть и читать книжки, и не хуже выучишься. Но ведь не только информация главное, главное – влияние личности!

– Харизма, что ли? – улыбнулась Варя – Катина увлеченность невольно захватывала.

– Ну да, – кивнула Катя. – И если вдруг таковая обнаружилась, то и на провинциальные лекции побежишь, чтобы своими глазами увидеть. Я вообще была раньше уверена, что в наших серых пятиэтажках могут жить только обыкновенные люди. Тоже серые такие, стандартные. Как будто этот стандарт сама застройка диктует. А когда начала в газете работать, обнаружилось, что ученые со светлыми головами, мастера с золотыми руками, музыканты с консерваторским образованием, писатели даже – всех не перечислить! – все там же обретаются, в наших серых хрущобах! Я тебе даже окошки могу показывать, одно за другим, мимо едем. Я сама теперь на наш город иначе смотрю… Потрясающие люди! И не только те, кто уже чего-то добился, а сколько молодых и талантливых…