– Раньше здесь собирались индейцы, – сказала она. – Еще до постройки всех этих домов. Однажды сюда приезжал археолог и нашел следы древнего костра, наконечники стрел и прочие каменные орудия труда.
– Должно быть, здесь они добывали себе пропитание, – Майкл с интересом оглядывал лесистую местность и сверкающую воду.
– Совсем как мы, – ответила Куин, пока лобстеры сучили клешнями о крышку пластмассового ведра. – Я буду жить здесь, так же как они, и умру здесь. Когда-нибудь я покажу тебе Индейскую Могилу…
– Прекрати! – резко сказал Майкл. – Почему ты все время заводишь разговоры о смерти?
– Потому что она часть нас самих, – пожала плечами Куин. – Часть наших жизней.
– Это неправда, – возразил Майкл, и внезапно ему захотелось, чтоб она ушла и оставила его в покое.
– Нет, правда, – с ужасной печалью в глазах сказала Куин. – Когда человек теряет родителей в таком возрасте, как мы с Элли, чтобы продолжать жить, он вынужден смириться с этим. Конечно, это все очень грустно, но знаешь, я уже не боюсь смерти.
Тропинка закончилась у тупика на Крестхилл-роуд. Мыс был от них по правую руку, и они прошли мимо двух коттеджей прямиком во двор к Винни и ее домику для гостей. Пока они стояли на крыльце, Майкл не мог решить, чего же ему хотелось: избавиться от Куин и ее болтовни о смерти или пригласить девчонку в дом, чтобы уже там поцеловать ее. Страсть взяла верх, и он распахнул дверь.
Они очутились на крохотной старой кухне. В его калифорнийском доме даже кладовка была больше. Он наблюдал за тем, как Куин открыла шкафчики, нашла закопченную кастрюлю и стала наливать в нее воду. Потом она водрузила ее на старую эмалированную плиту, зажгла горелку, насыпала в воду соль.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Буду готовить лобстеров. Масло у вас есть? – Он достал маленький кусок из холодильника.
– Но сейчас еще совсем рано…
– Лобстер – великолепная утренняя закуска, – назидательно сказала Куин. – Это богатый источник белка. Сэм иногда рыбачит с острогой и приносит домой черных окуней. По его словам, они отличная пища для мозгов…
Вода в кастрюле постепенно нагрелась, и капельки влаги на ее боках с шипением испарились. Майкл прислонился к перекошенному столу, и Куин метнулась к нему. Он поцеловал ее.
Они обнимались еще пару минут, пока не закипела вода и не начала греметь крышка кастрюли.
– Хочу кое-что тебе показать, – держа его за руку, сказала она, заглядывая в ведро. Лобстеры притихли и смирно лежали на дне.
– Что?
– Это касается пищевой цепочки и течения жизни. Для всего имеется своя причина, Майкл, так было и так будет… ты не забыл те рыбьи головы, которые мы использовали для приманки?
Он кивнул.
– Ну вот, это таутога. Рыба, которая водится возле брекватера. Мы с Элли поймали их два дня назад. А ловили мы их на пескожила. Эти пескожилы собирают питательные вещества из песка… понимаешь? Один кормит собой другого и так далее… в общем, теперь эти лобстеры накормят нас с тобой.
Майкл выпустил лобстера; тот упал в кастрюлю и почти мгновенно покраснел. Куин осторожно бросила своего. Затем она оставила масло растапливаться на плите и обвила Майкла руками. Ощущая тепло и упругость ее тела, он прижал ее к себе, мечтая о еще большей близости.
Они тискали друг друга где-то с минуту, пока у Майкла не успокоилось сердце. Раздался писк автоматического звонка; лобстеры полностью сварились и приобрели алый окрас. Они вынесли все на улицу, поставили на дощатый пол и улеглись рядом с кастрюлей, тарелками и растопленным маслом.
Майклу еще никогда не доводилось пробовать вареных лобстеров.
– Только так и нужно их есть, – заявила Куин. – Дома, вблизи моря. Сначала ты уважительно киваешь воде, а потом благословляешь лобстеров.
Майкл подумал о пышных банкетах, на которые его брала мать: там были «лобстер-термидор», «лобстер из Саванны», коктейли с лобстерами и лобстеры по-ньюбургски – красивые блюда с распотрошенным мясом лобстеров под обильным соусом.
Здесь же это была настоящая жизнь в ее первозданном виде. Куин научила его, как расправляться с лобстером голыми руками. Надо было разламывать панцирь и пальцами выдавливать оттуда вкусное подсоленное мясо. Он ощущал себя человеком, который использовал все свои пять чувств и впервые получал удовольствие от жизни: летнее солнце согревало их тела, плеск волн эхом отдавался у них в ушах, а по жилам растекалось незнакомое блаженство любви. Сначала Куин обсосала мясо с лапок лобстера, а потом скормила ему клешню, истекавшую тягучим маслом.
Они ели и страстно целовались. Все вокруг казалось таким естественным и чудесным. Поглядев вниз, на скалы, Майкл увидел у причала парусник своего деда. Раньше мысль о том, что дедушка собрался переплыть океан, пугала его, но теперь – уже нет. Общество Куин придало ему храбрости, которую он еще толком не осознал.
– Я хочу сделать… – сказал он.
– Что?
– Что-нибудь серьезное.
– Как твой отец? Когда он полетел в космос?
– По-твоему, это серьезно? – Майкл слегка расстроился.
Она помотала головой.
– Нет, но другие-то думают наоборот.
– И что тогда «серьезно» в твоем понимании? – спросил он.
– О, – сказала она. – Любовь, конечно.
– А что ты знаешь о любви? – тяжело дыша, спросил он.
– Я живу ею, – прошептала она. – С самого детства. Любовью к родителям, потом к сестре, к тете Дане и Сэму, ко всем людям на нашем Мысе. Для меня любовь – самое важное в жизни…
– Я тоже хочу ее, – безудержно желая любви, сказал Майкл. Он мечтал о жизни в коттедже и ловле лобстеров до конца своих дней. Куин выйдет за него замуж, и они всегда будут вместе.
– Почему ты бросила школу? – помолчав, спросил он.
– Меня исключили, – грустно сказала она. – Я сделала то, чего мне не стоило делать… вышла из себя.
– Это я уже видел, – он нежно погладил ее по волосам.
– Да… и это плохо. Хотела бы я… – она нервно сглотнула, – чтобы ничего подобного никогда не происходило. В смысле – вернуться в школу до той минуты, как мне пришлось уйти… ведь мой класс станет выпускным.
– И что тебе теперь нужно сделать? – спросил он.
– Ходить в летнюю школу, – она сказала так, словно для нее это был конец света.
– Но ты не хочешь?
– Нет, потому что я очень люблю лето. Лобстеров, пляж, рыбалку с острогой, все. Мне не по душе сидеть в душной комнате – даже если об этом просит твой дедушка.
– Хочешь, я пойду с тобой? – обняв ее, прошептал Майкл.
– Что?
Он сам не верил в то, что сказал, но для него все вдруг встало на свои места. Встреча с Куин пробудила в нем желание стремиться к будущему. Она разожгла в нем огонь, и теперь он хотел быть во сто крат лучше, чем прежде. Повторно же познакомившись со своей тетей после долгой разлуки и увидев то, какую большую роль для нее и дедушки играло образование, Майкл понял, что, возможно, просто недооценил себя.
