То, что творилось у дома Белинды, подтверждало опасения Сары. Почти всю проезжую часть занимали фургоны прессы, вдоль тротуаров расхаживали репортеры. Только на значительном удалении Саре удалось отыскать свободное местечко для своей машины. Она накинула на себя плащ – хотя дождь уже давно кончился – и направилась к дому подруги. Она узнала владелицу – женщину лет шестидесяти, сдававшую Белинде флигель на протяжении пяти лет. Та стояла перед камерой, отклоняя голову от направленного в лицо микрофона.
– …случилось всего в нескольких метрах от моего дома…
Это все, что она услышала. Обычно хозяйка целыми днями слонялась в бигуди и домашнем халате. Сегодняшний вечер стал исключением. Шелковая блуза, драгоценности – Сару развеселила абсурдность увиденного – да ведь тут изнасиловали человека. Но ведь это же пресса!
Пробираясь сквозь толпу, Сара обратила на себя внимание газетчиков. Началась цепная реакция – они ринулись к ней со всех ног.
– Вы знакомы с мисс Пэрри?
– Вы ее подруга?
– Можете вы ответить всего на пару вопросов?
Со всех сторон к ней протянулись длинные удочки микрофонов. Сара безуспешно пыталась проложить себе дорогу; у нее ничего не выходило – ее окружила стена из человеческих тел.
– Убирайтесь ко всем чертям! – закричала она, и в результате перед ней образовался узенький коридор, по которому она и прошла на территорию домовладения. Оказавшись по ту сторону границы частной собственности, она почувствовала себя в безопасности.
Дверь Белинды была закрыта на ключ. Сара постучала.
– Белинда, открой, это я.
– Входи, – послышался голос подруги оттуда, где в гостиной стояла кушетка.
– Не могу, здесь закрыто.
Когда Белинда открыла дверь, ее вид и обрадовал и напугал Сару. С одной стороны, она была бодрее и не такая бледная, но с другой – что-то странное таилось в ее взгляде, какое-то полное равнодушие. На ней был выцветший джинсовый комбинезон, в котором она обычно работала в саду, и хлопчатобумажная рубашка с длинными рукавами. Босая, и волосы, заметила Сара, не мешало бы вымыть.
– Я и забыла, что заперла ее.
Сара прошла за Белиндой, не забыв повернуть ключ в двери. Белинда села на кушетку и уставилась в пол, водя пальцами по шву на комбинезоне.
– Как они пронюхали, где я живу?
– Милочка, эти люди раскусили Уотергейт. Для них вряд ли проблема выяснить чей-то адрес.
– Он в тюрьме?
– Да, но, по-видимому, выйдет на свободу под залог завтра же, если не раньше. – Сара села рядом и отодвинула в сторону истрепанный номер «Вог».
– Прости, я не сообщила тебе, что собираюсь заявить в полицию. – Белинда отвечала на немой Сарин упрек. – Я решилась на это только сегодня утром и, наверное, несколько поторопилась.
– Все нормально. Я рада, что ты нашла силы сказать правду. Теперь беспокоит меня только то, как ты вынесешь дальнейшее. Это ведь только начало, сама понимаешь.
– Да… понимаю. Новости я не смотрела. Не хотелось видеть его лицо.
В своем одеянии Белинда выглядела очень молодо, чем-то напоминая Тома Сойера.
– Я ни в чем тебя не виню, – сказала Сара. Белинда вытянулась на кушетке, положила ноги на колени Сары. От мягкости, интимности этого движения у Сары перехватило горло, в глазах неожиданно встали слезы. После той единственной ночи, после того короткого мгновения, когда их тела слились в единое целое, Саре казалось, что теперь Белинда будет опасаться ее – их обоих – опасаться того, что может повториться. Однако, по-видимому, то, что произошло между ней и Филлипом, свело к нулю все, казавшееся ранее значительным и важным. Сара принялась массировать ступни Белинды, наблюдая за тем, как расслабляется лицо подруги, как уходит из него напряжение. В течение одной ночи жизнь ее перевернулась; ни в одном учебнике не написано того, как человек может вновь найти себя – а ведь именно это и предстояло Белинде.
Прошло некоторое время, тело ее обмякло, глаза полузакрылись, ноги по-прежнему покоились на коленях у Сары. Она почувствовала, как ее тоже начинает клонить в сон. Слишком уж много событий за последние сорок восемь часов.
– Белинда, я, пожалуй, пойду. Постарайся заснуть. – Она осторожно поднялась с кушетки.
– Хорошо, постараюсь. Правда, я боюсь того, что мне может присниться, но постараюсь.
Когда Сара шла к автомобилю, на улице остались всего двое репортеров. Упрямцы, подумала Сара, наверное, из бульварных газетенок – они никогда не жалеют времени на высиживание хоть какой-то информации. Она бросила на них взгляд – «вы-и-сами-не-захотите-иметь-со-мной-дело». Репортеры поняли ее взгляд правильно.
Идя вдоль дороги, она услышала за спиной шум приближающегося автомобиля и шагнула в сторону, чтобы пропустить его. На мгновение ее ослепил свет фар, и только через несколько секунд Сара поняла, что мимо пронесся черный «БМВ». Машина Филлипа. Но этого не может быть. Он же в тюрьме. Даже с его связями и деньгами вряд ли можно убраться оттуда так быстро. Но черный «БМВ» на улице Белинды? Именно этим вечером? Совпадения возможны, успокаивала себя Сара, хотя и не испытывала особой веры в совпадения. Прищурившись, она попыталась определить, кто сидит за рулем, и по мере удаления красных огоньков ей показалось, что машиной правит женщина.
Неожиданно для себя продрогнув, Сара открыла ключом дверцу автомобиля и, поеживаясь от холода, вслед за зажиганием на полную мощность включила отопитель. Вплотную придвинулись неопределенность и страх – будущее, полное неизвестности, не оставляло надежды на то, что ситуация изменится к лучшему. Возможно, со временем, но сначала будет еще хуже. Белинде придется давать показания против Филлипа, а после того как ее покажут по телевидению, наверняка найдутся те, кто захочет оставить на ее лице отпечаток своего кулака. Имя и адрес им уже известны. Сара понимала, что многие начнут смотреть на ее подругу как на преступницу или как на умалишенную, решившую пригвоздить к кресту их спасителя. На память пришли салемские процессы по делу ведьм – а кто сказал, что прошлое не может повториться? У каждого века свой вариант.
В одном нельзя сомневаться: отныне имена Белинды и Филлипа связаны и вполне возможно, что так оно и останется. Они будут упоминаться вместе людьми, их не знавшими, даже годы спустя. Студентами-юристами, проходящими тему «Изнасилования», или какими-нибудь фанатическими любителями скандалов, преследующими их участников. То, что выпало на долю Белинды, останется с ней навсегда, как обручальное кольцо на безымянном пальце. И надел это кольцо Филлип, превратив Белинду в подданную страны, где развод невозможен.
Сидя за рулем, Сара изо всех сил старалась не заснуть. В квартире она тут же бросилась повсюду включать свет, как ребенок, боящийся темноты. Автоответчик записал четыре звонка, но, когда она нажала на клавишу воспроизведения, первые два оказались ошибочными. Затем послышался голос ее агента.
