Смотрю на этих двоих, и чувствую затапливающую по самую макушку ярость. Пульс нещадно лупит в висках. Ревность закипает в крови мгновенно, и это жгучее чувство уже ничем не остудить.
Она медлит, замешкавшись, растерянно смотрит на меня, а я, блять, не знаю, как всё это воспринимать!
Желание вцепиться пальцами в его горло распирает по полной. После всего, что я с ней пережил в наш уикенд, хрен я захочу её кому-то отдать! Если только Софи сама не скажет мне правду в лицо.
— Считаешь поездку в горы ошибкой? — зло цежу, впиваясь в её напуганные глаза колючим взглядом.
— Н-нет, Алекс! Нет, — поспешно отчитывается она. — Ты просто не знаешь правды! Я не смогла тебе раньше рассказать. Вернее, хотела, но ждала подходящего момента. Это мой…
— Мне обязательно знать твою правду? — резким тоном прерываю её, улавливая за спиной тяжёлый вздох подруги.
Раскалённые иглы обжигают покрасневшую от злости кожу, заставляют каждую клетку моего организма сжиматься в тугой узел, превращают мышцы в стальную пружину. Тело, как сплошной натянутый нерв. Вибрирует гаммой разнообразных эмоций.
Я бы сейчас сгрёб её и вынес отсюда на плече, но в ярости будто прирос к полу. Стою и не могу сдвинуться ни на шаг, хоть кулаки так и чешутся врезать по наглой роже её горячо любимого босса.
Сукин ты сын, мать твою!
Похоже, воспоминания о нашем знакомстве ещё долго будут будоражить мои нервы.
— Андрей, девчонки, — доноситься сбоку, — пошли, покурим? Пусть наша сладкая парочка остынет. А то не дай бог разругаются.
— Вижу, с зубом у тебя всё в порядке? — зубодёр показывает пальцем на свою щёку, имея ввиду меня. Подходит ближе к проёму двери и ровняется со мной. — Зря испортил девчонке настроение тогда, заставил перенести стресс, ещё и надругаться хотел…
Меня кроет мгновенно. В голове тухнет свет, будто вырубили рубильник в электрощите. Выдержка лопается, приводя желание в действие. Руки яростно вцепляются в горло кретина и припечатывают спиной к стене.
— Алекс!!! — хором кричит женский батальон.
— Прекрати! — Софи подбегает и хватает меня за запястья, когда пальцы начинают сильнее впиваться в его шею. С наслаждением сжимаю горло и прожигаю покрасневшее лицо соперника неприкрытой ненавистью.
— Отпусти! — доноситься сквозь пелену в ушах. — Это мой дядя! Родственник мой! Мамин брат.
Смысл её слов доходит с опозданием. Накал моей ненависти понижает хриплое сипение мужика.
— Волк!!! — напуганный вскрик Софии разбивает вдребезги установку «придушить гада», и я разжимаю хватку. Шумно дышу, приходя в себя под его удушливый кашель.
— Olha para isto… (Посмотри на это) Во даёт… — слышу чей-то ошарашенный шёпот. — Босс, пошли-ка с нами, покурим в сторонке. Тссс. Успокоишься и поговорите. Потом. Не-не-не-не-не. Не сейчас. Bolas… (oчуметь)
— Вот это страсти…
— И не говори, Ланка… Идёмте, идёмте-ка быстрее… Мариша! Фиона!
Хлопок входной двери вырубает в квартире шорохи. Мы остаёмся наедине, и мне нестерпимо хочется нагнуть маленькую заразу и «проучить» так, чтобы надолго запомнила этот день.
— Ты сумасшедший!!! — начинает шипеть София, осыпая моё плечо ударами кулачков. Ещё и ещё… — Ревнивый идиот! Так нельзя! Ты реальный псих!
— А, как ты, можно?! — взрываюсь яростью, переключаясь на неё. — Делать из меня идиота! Можно, Софи?
— Ты сам виноват!
— Я?!!!
— Ты!!!
— Интересно! — рявкаю, перехватывая её запястья. — Ану-ка иди сюда, расскажешь мне всё по порядку! Я, блять, едва не сдох от ревности! Ты меня толкнула на преступление! Дядя, говоришь? — рычу, захлопывая ногой в комнату дверь. — Дядя, да?! Обнималась, значит, с родственником. Какого хрена ты молчала до сих пор?!
— А ты?! Лучше меня, что ли?!
— А может быть это отмазка, чтобы я его не придушил окончательно? А?! — всё ещё не верю в то, что слышал.
— Иди в жопу, ревнивец! — дёргается пойманная «пташка».
— Заткнись! — рычу я. — Лучше помолчи сейчас. Не доводи до греха, Ведьма!
Обхватываю девчонку со спины руками и тащу к дивану. До дома терпеть не стану, раз предоставили такую возможность здесь. Трахну её, заодно и познакомлюсь с родственничком. Надо же как-то успокоить всплеск эмоций.
— Лекс, ты серьезно? — испугано пищит заноза, когда нагибаю её, укладывая животом на мягкий кожаный подлокотник. Расстёгиваю пряжку ремня и вытаскиваю аксессуар из петель.
— Пора разогреть твою задницу, чтобы сесть на неё не смогла неделю.
— Что ты задумал? Ты чего, Волк? Я буду орать!
— Кричи! Только громко! Чтобы пришли посмотреть на твой голый зад, паршивка!
— Я больше не буду, клянусь! А-а-а!
— Кричи, Софи! Ещё!
***
София.
Тяжёлая ладонь Волка придавливает меня грудью к дивану, обездвиживая. Он вжимается бёдрами в мои, фиксируя и лишая свободы. Чтоб тебя! Вырваться не получается. Лекс ловко задирает короткое пальто до пояса, расстёгивает пуговицу на моих джинсах и стаскивает их вместе с трусиками до колен.
— Прекрати! — зло шиплю, вжимаясь щекой в мягкое кожаное сидение.
Бесит! Ни хрена не вижу!
Как представлю, что к нам во время секса войдёт вся подвыпившая орава, так меня и пробивает насквозь яростью.
— Какая у тебя аппетитная задница, Со. Ммм. Так бы и «сожрал»…
Слышу, как звякает его аксессуар в руке и напрягаюсь, умоляя писклявым голосом:
— Нет, Лекс, пожааалуйста! — хлесткий удар обжигает ягодицу, растекаясь по коже горячим оловом. — А-А-А-А!!! ГАД! — прикусываю губу и скулю от острого ощущения.
— ОХ, Д-А-А! ХОРРРОШООО… — низкий рык Алекса пробегает током по позвоночнику, ударяет в затылок и будоражит все внутренности. Тело начинает неконтролируемо дрожать предвкушением.
— Сукин ты сын! — кричу, всё ещё злясь на него. — Я тебя убью! Нет! Голодом заморю! Посажу на диету, паршивец! Так и знай. А-а-ш-ш-ш… — шиплю, потому как щиплет кожу на попе.
— Ты морила меня голодом четыре дня. Как видишь, я всё ещё в прекрасной форме. Диета пошла мне на пользу, — самодовольно заявляет.
Ремень с грохотом приземляется на диван где-то неподалёку, и я с облегчением выдыхаю, движением ресниц смахивая подступившие слёзы.
— Секс-марафон пошёл тебе на пользу, паршивец, — опровергаю его слова, чувствуя пальцы Волка на пульсирующих складочках. Не сдерживаю сладостный стон, так нежно и ласково они меня поглаживают между ног. Пытаюсь расслабиться и погрузиться в омут ощущений. Внизу давно всё пылает огнём, требуя незамедлительной разрядки.
— Расставь ножки, Ведьма, — Алекс переходит на проникновенный и хриплый шёпот. — Я извлеку «подарок».
О-о-о! Как же я давно ждала этого момента, как хотела, чтобы он избавил меня от накопившегося мощного желания.
— О, Бооооже… — слышу свой сдавленный стон, когда шарики один за другим покидают моё лоно, активируя внутри меня невероятную, пульсирующую удовольствием «бомбу». Достаточно одного его вторжения, чтобы взорваться на мелкие частички и утратить окружающую действительность.
Судя по звукам, Волк прячет в карман «игрушку», расстёгивает молнию на брюках и приспускает их вниз. Его ладонь ложится на моё бедро и с жадностью сжимает на нём мышцы. Последнее разделяющее нас мгновение стирается. Алекс, направляя в меня свою горячую плоть, с глубоким стоном врывается. Одним уверенным толчком выбивает воздух из лёгких.
— О, Божеее… Д-а-а-А! — бесконтрольные эмоции выходят наружу громким вскриком.
Чувствую, как ноги, стиснутые его ладонями, неуёмно начинают дрожать. Слишком сильно, будто их подвели к электричеству.
Со мной такое впервые. Все ощущения на грани. Оголяются, обостряются, накаляются до предела. Даже боль, стегнувшая попу, разливается под кожей приятным теплом.
Сердце, пропуская удары, замирает от кайфа. В низу живота накапливается тугой и пульсирующий комок оргазма.
Удерживая за бёдра, Алекс медленно выходит из меня и резко вгоняется до упора обратно. Давит на чувствительную точку, взрывая мои ощущения сотнями ярких вспышек перед глазами. Содрогаюсь в сладостных конвульсиях, превращаясь в сплошной оголенный нерв.
