Гоша мигом поднялся, помог встать мне, а потом захлопнул дверь, предварительно выглянув в подъезд и подняв свой пиджак, до сих пор валявшийся там.
Пару минут мы смущенно смотрели друг на друга… Да-да! Гоша тоже был смущен, не только я. Кажется, он не знал, что делать – снова наброситься на меня, прекратить это безобразие или сделать небольшой перерыв.
- Хочешь чаю? – наконец спросила я.
Он согласился, хотя я знаю, что он терпеть не может мою зеленую жижу. Зато распитие терпкого напитка помогает снять неловкость. Руки заняты, губы тоже… Да и поговорить можно – на нейтральные темы.
В нашем милом, хотя уже, наверное, не дружеском чаепитии был неприятный для меня момент – в нашем разговоре неведомым образом возник призрак Анфисы. Я вообще не поняла, с чего мы о ней заговорили. И кто первый начал.
Наверное, Гоша. Потому что я точно не вспоминала о своей несуществующей стервозной сестренке. Увидев, что я морщусь при упоминании ее имени, Гоша быстро свернул разговор. Но успел намекнуть, что между ними возникло некоторое недопонимание, которое обязательно нужно разъяснить.
Я сразу сообразила, о чем он говорит. На последнем свидании, Анфиса несла всякую чушь о том, что они с Гошей созданы друг для друга. И продолжила потом, на вокзале. Он пытался объясниться, но помешала Мила. И теперь его это гложет...
Вот приедет Анфиса, увидит, что у него роман с ее сестренкой, и такое устроит...
Гоша не сказал все это прямо, но я догадалась. Я понимаю, что он боится не гнева Анфисы, а того, как это отразится на наших отношениях. Ведь мы, все-таки, родные сестры с этой самоуверенной стервочкой.
Анфиса встала между нами, хотя она сейчас находится за тридевять земель! А если быть точной – ее вообще не существует.
И все же у меня не осталось неприятного осадка от вчерашнего вечера. Потому что перед уходом Гоша снова меня поцеловал.
Я проводила его до двери, он задержался на пороге, повернулся ко мне... и его сильные, теплые ладони оказались у меня на талии. Он притянул меня к себе, я запрокинула голову и утонула в его темно-шоколадных глазах. Его руки скользнули к моим волосам, он запустил в них пальцы, и, наклонившись, осыпал меня легкими, как крылья бабочек, и нежными, как лепестки гиацинтов, поцелуями.
Так, хватит вспоминать и грезить! Начинается рабочий день! Пора брать себя в руки.
Я почти собрала волю в кулак и оторвала голову от подушки, когда раздалась трель телефонного звонка. Прямо под ухом! Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Гоша!
- Доброе утро, - его бархатистый обволакивающий голос заставил меня снова откинуться на подушки. – Ты проснулась?
- Почти, - честно призналась я.
- Хочешь капучино? Или гляссе? Для бодрости.
- С удовольствием, - чувствую, что мой голос растекается медом.
- Капучино?
- Угадал! Разве у тебя есть молоко?
- Я сейчас спущусь в магазин.
- Да не стоит...
- Уже иду!
- Ну, ладно... И не торопись! Я еще даже зубы не почистила.
Меня мгновенно сдуло с кровати. Сейчас придет Гоша! А спросонья выгляжу как пугало.
Волосы как обычно, основательно запутались, а расчесывать их времени нет. Так что я скрутила их в свободный пучок.
А что, неплохо получилось. Сбоку свисает симпатичный завиток, легкая небрежность выглядит даже стильно. Удивительно, что такая классная прическа у меня получилось перед приходом Гоши.
Обычно так получается только тогда, когда ты совершенно никуда не собираешься, и скрутила волосы, чтобы не мешали мыть полы. А когда нужно создать изысканную небрежность, выходит полная ерунда – разоренное гнездо или взрыва на макаронной фабрике.
Это хороший знак! Наверное, сегодня будет замечательный день.
Как я ошибалась, делая такие оптимистичные предположения!
Но не будем забегать вперед. До прихода Гоши я успела не только переодеться и умыться, но даже замесить тесто для сырников и поджарить первую партию. Не только ему хочется порадовать меня с утра, я тоже хочу сделать для него что-то приятное.
Я чувствовала, что сияю, как начищенный самовар. У нас с Гошей все складывается просто замечательно! Интересно, могу ли я считать себя его девушкой?
Конечно, я не буду задавать ему таких вопросов. Это явно преждевременно. У нас вчера было первое свидание, мы первый раз поцеловались (то, что было с Анфисой, естественно, не считается). Но в глубине души я уже считаю нас парой. И никто мне не помешает так думать!
Услышав стук, я открыла дверь и увидела Гошу с двумя термокружками в руках. Тоже похож на самовар. В смысле, сияет. Почти как я. Думаю, я все же сильнее...
Легкое волнение, охватившее меня в тот момент, когда я услышала стук в дверь, улетучилось. Он не жалеет о вчерашнем. Это точно. Он выглядит очень счастливым...
Посмотрев на кружки в его руках, я почему-то озадачилась: а чем он стучал, если руки заняты? Но спросить не успела. Гоша наклонился и чмокнул меня в нос. Потом в щеку и почему-то в бровь. Наконец, его губы коснулись моих губ...
Я слегка прикусила его нижнюю губу. Не знаю, почему, но мне очень-очень захотелось это сделать. В ответ он тоже немного меня покусал.
- Сырники! – вспомнила я и помчалась на кухню.
- Ого! – удивленно присвистнул Гоша. – А я думаю: чем так вкусно пахнет. А ты уже успела налепить вкуснятины!
Он поставил кружки на стол, подошел ко мне сзади, обнял...
Я перевернула сырники, повернулась к нему и, вместо того, чтобы поцеловать, снова укусила. Не сильно. Но с большим аппетитом. Так бы и съела его вместо сырников!
- А ты дикая, - произнес Гоша и мгновенно укротил меня при помощи нежных прикосновений и жарких поцелуев.
- Я просто голодная, - смогла вставить я.
И, поняв двусмысленность этой фразы, внезапно смутилась.
- Сейчас мы это исправим, - Гоша приподнял меня и усадил на стол.
А потом стянул футболку с моего плеча и провел по нему губами.
- Я говорила о сырниках, - простонала я.
- Я так и подумал, - Гоша не остановился, а я не смогла удержаться от нового стона.
- Сырники сгорят, - прошептала я.
- Я их выключил.
И когда он успел?
Я почти потеряла голову, но меня спас засвистевший чайник. Гоша оторвался от меня, чтобы его выключить, и я смогла от него ускользнуть.
Надо немного остыть. Тут слишком жарко. И все происходит слишком быстро...
Гоша, кажется, был со мной согласен. Я видела, что он с трудом, но утихомирил свое тяжелое дыхание, и очень нехотя убрал руки подальше от меня.
Страсти слегка улеглись, мы спокойно позавтракали, болтая о пустяках и наслаждаясь сырниками, которые получились отменно вкусными и необыкновенно воздушными, хотя в процессе готовки я все время отвлекалась. Вот что делает живительная сила любви!
Любви? Я еще никогда не произносила это слово по отношению к Гоше. Не то что вслух, даже про себя. Я признавала, что влюблена в него. Но любовь – это нечто большее, чем просто влюбленность.
Не будем бежать впереди паровоза, ладно? Ты уже почти придумываешь имена вашим детям, а он, возможно, еще не готов назвать тебя своей девушкой... Мы просто целовались! Мы просто завтракаем вместе. И это самый лучший завтрак, какой только возможен!
После эсэмэски Гоша сообщил, что ему надо поторопиться, его ждут на работе. А я сказала, что у меня есть время спокойно собраться.
- Я бы тебя подвез, - Гоша посмотрел на меня почти умоляюще.
Мне тоже не хотелось с ним расставаться, но за пять минут я себя в порядок не приведу. Да и потом, я хочу поехать на своей машине. Мне же потом возвращаться. Я честно высказала свои соображения.
- Я бы тебя забрал после работы, - не унимался Гоша.
- Но я не знаю, когда закончу.
- Позвонишь, и я приеду.
- И мне нужно полчаса, чтобы собраться. Ты не представляешь, какие запутанные у меня волосы!
Гоша подошел, вытащил шпильки из моего пучка и растрепал прическу.
- Ты похожа на домовенка Кузю!
