Нет, я ни в коем разе не злилась на то, что услышала. В данный момент, осознав реальность, я злилась не на медсестру, что подобным образом открыла мне глаза на правду и заставила взглянуть на ситуацию со стороны. Правду, от которой я так усердно пряталась все эти дни. А злилась, в первую очередь, только на себя и на свой злой рок, на то, что во второй раз оказалась разбитой, ненужной, грязной и самое главное — потеряла близкого и любимого человека! Ведь только Влад, давал силы, уверенность, любовь, и ради этого я так отчаянно хваталась за жизнь. Только бы быть с ним рядом, но его нет, и никогда больше не будет!
Я знаю, как закончить этот страшный сон одним разом. Навсегда.
Окинула взглядом дверь, убедившись, что никто мне не помешает. Осторожными шагами подошла к окну и опустила ладонь на подоконник. Аккуратно, едва касаясь пальцами, провела по гладкой поверхности. Опершись, на здоровую руку, чуть приподнялась на носочки и снова опустила ступни на пол. Сердце отбило удар, еще один, что — то внутри подталкивало сделать это. Прекратить это, исчезнуть, не проходить одной через этот кошмар снова. Одной.
Подоконник не очень высок, нужно, всего лишь, ухватиться за ручку оконной рамы, и закинуть, сначала одно колено, затем другое. Казалось, ничего сложного, но взобраться на него стоило огромных усилий. От напряжения, думала, лопнет корсет, боль отдавалась в каждом сантиметре тела, но зажав губы зубами — я сделала это. Не с первого раза, но, все же крепко сжав ручку, одним толчком взобралась на узкую поверхность подоконника, встав коленями. Оказавшись на подоконнике, тяжело дыша, стараюсь удержать равновесие, только бы не упасть назад. Как только баланс был найден, и я стою уверенно коленями на поверхности, теперь могу чуть расслабить руку, которая от напряжения, изо всей силы сжимает ручку рамы.
Нервно оглядываюсь назад на дверь. И еле слышно выдыхаю — только бы никто не вошел. Я замкнула бы дверь изнутри, но замок отсутствовал. Маргарита уже приходила с завтраком, на перевязку я сходила. Надеюсь, она еще некоторое время не вспомнит о том, что должна принести таблетки и этих минут мне будет достаточно. И я смогу воплотить свой план. Кроме нее, до обеда меня никто не должен побеспокоить своим приходом. А тот, кого я желала видеть больше всего — не придет никогда.
На мгновение меня одолела грусть и сердце сжалось в груди. Мне стало жаль того, что не увижу добродушную и заботливую медсестру. Она была единственным человеком, кто искренне и с теплом заботился обо мне все эти дни, пытаясь разговорить и интересуясь, что мне нужно. Я опустила голову и грустно улыбнулась, вспоминая веселые глаза медсестры. Бабушка, прости. Слезы застилали глаза.
Повернувшись к окну, силюсь всмотреться вдаль, где скрывается город, что еще спит. Темнота раннего утра, а также разбушевавшийся с ночи ветер со снегом — спрятали всю красоту спящего города. Мысль о том, что задумала, пришла, настолько быстро, что поначалу даже напугала меня. Толчком к этому послужил разговор медсестер, недавно подслушанный возле процедурного кабинета. Теперь же эта мысль укрепилась в голове настолько сильно, что я готова воплотить ее. Да, я знаю, что эгоистична, а еще слишком не уверенна в себе, и своих силах, которые поспособствуют моему моральному восстановлению. Совсем не понимаю, как мне дальше двигаться одной и сумею ли я это сделать.
Когда в первый раз судьба так жестоко посмеялась, над совсем еще юной мною, я не сразу, но смогла восстановиться от событий, что не давали спать и жить спокойно, как все остальные сверстницы. Приходилось тщательно скрывать эту правду, закрываться ото всех и пытаться забыть. И у меня это получилось. Благодаря бабушке. А еще один человек, ворвался в мою жизнь так стремительно, что поначалу даже напугал своей заботой, и упорством. Его не сразу, но впустила в свою жизнь и смогла довериться. Влад. Его уверенность, поддержка, забота и любовь — помогли забыть прошлое. Поверить, что я нормальная девушка, которая достойна любить и быть любимой. Что я сильная.
Только сейчас, стоя на подоконнике, и упираясь ладонью о холодное стекло, я понимаю, насколько сильно люблю эту жизнь и как отчаянно боролась за нее последние несколько лет.
Любила. Боролась. А теперь нет сил на это. Нет того маяка, что укажет мне путь, куда идти дальше и что делать. Одной, снова пройти весь этот ад — у меня не хватит сил. Я снова крепко сжала ручку и коснулась лбом прохладного стекла.
Ведь если бы Владислав был рядом, сейчас, в эту минуту, то и мысль сделать это, никогда бы и не пришла мне в голову. Я безумно скучаю по нему, хочу увидеть его, хоть на секунду. Как же хочется почувствовать хоть долю того, что было между нами, еще месяц назад, до того, как все пошло ко дну. Кажется, я уже и забыла, как выглядят черты его лица, какая обворожительная у него улыбка, какой родной голос. Сколько прошло времени, с тех пор, как я видела его в последний раз? Неделя? Две? А такое чувство, что нас разделяли десятки лет! Но теперь решение принято и больше не увижу его никогда.
Есть только пустая палата, потому что обитательница ее — я, и не живу вовсе, а просто существую. Дни наполнены одиночеством, неизвестностью, с которой страшусь столкнуться в будущем и непрекращающейся болью. Все эти дни, как робот, на автомате, выполняю все, что мне говорят доктора и медсестры. Ни о чем не думаю, не предполагаю и не додумываю, потому, как голова, подобно вакууму пуста. Лежа на кровати и вдыхая запах медикаментов, я с тоской ожидаю, как минуты не спеша, перетекают в часы, а часы в дни. Только, что будет дальше? Когда пройдет неделя, месяц, год? Самое страшное, что ждать, когда пройдет время — больше не хочется. Теперь уже неважно ничего.
Сегодняшние слова медсестры заставили меня открыть глаза. И осознать правду, которую, быть может, я подсознательно отвергала. Которую не желала признавать.
Кому нужна дважды израненная девушка, после того, что с ней сделали? И если теперь нет смысла, существовать одной, то зачем жить?
Ручка не сразу, но сдалась от напора, с которым дернула дверку на себя. Я была в легкой сорочке, поэтому от резкого холодного порыва, что ворвался в палату, мое тело покрылось мурашками и начало дрожать. Но мороз и пронизывающий ветер не пугали. Закрыв глаза, я мысленно попросила прощения у бабушки. Даже представить страшно, что будет с бедной старушкой, когда она узнает. Затем глубоко вдохнула морозный воздух и зажмурила глаза, только бы не видеть, что промелькнет перед глазами, за столько короткий миг, пока буду лететь вниз. А на выдохе уверенно подалась всем телом вперед, опустив ручку…
И в это же мгновение теплые руки резко обхватили меня за талию и резко втянули обратно в палату. Сердце замерло в груди, на миг все остановилось.
— Только посмей! И я прыгну следом за тобой! — прогремел такой знакомый и родной голос. Я распахнула глаза, но не смогла пошевелиться в его руках, что крепко держали мертвой хваткой. — Никакие семь этажей не отнимут тебя у меня! Я не отпущу! Никогда! Слышишь Саша?! Никогда!
Свободной рукой мужчина захлопнул окно, и снова ухватился за меня, как за спасательный круг. Его сильный захват причинял боль ребрам, которые и так были стянуты корсетом. Но я не издала ни звука, а впитывала тепло кольца рук и его крепкой груди, к которой он прижал мою спину. Его частое, горячее дыхание опаляло шею. Я до сих пор не могла поверить, что Владислав здесь, в этой палате и только что предотвратил непоправимое — спас мою жизнь.
Какая же я глупая, что решилась на этот шаг. Стыд и облечение топили изнутри, и я не понимаю, как мне совладать с этими эмоциями. Боже, ведь я только что могла лишить себя возможности быть рядом с ним.
Ради этих секунд, когда спиной чувствуешь стук его сердца, что так и норовит выпрыгнуть из груди, когда наслаждаешь объятием его сильных рук, что держат тебя, как самое дорогое сокровище, что у него есть, ради его родного голоса, которым он так легко решает все мои проблемы, стоит жить!
