Меня начало тошнить.
— Ты имеешь в виду причину его шрамов? — спросила я, понизив голос.
Нико кивнул и не сводил глаз с дороги.
— Он не рассказывает о том, как получил их, а мы не давим на него.
Я откинулась назад.
— Почему нет? Если бы вы понимали, через что он прошел, вы могли бы помочь ему сейчас.
— С ним все в порядке, — заверил он меня. — Он редко ввязывается в драки… это только с тех пор… ну, с тех пор как…
— С тех пор, как я забеременела?
Нико взглянул на меня, затем снова на дорогу, кивая головой.
— Знаю, что ты приспосабливаешься к тому, что твоя жизнь внезапно меняется, Адо, но ты понятия не имеешь, насколько это важно для Кейна.
Я молчала, пока Нико давал мне больше информации о Кейне.
— У него низкая терпимость к людям. Он принял Брону, Бранну, Килу и даже Аланну, потому что мы с братьями любим их, и, к счастью, он тоже полюбил их. Он веселый и добрый человек… но он лажает, Эйдин. Я не собираюсь приукрашивать — с ним будет нелегко. Но просто… просто помни, как все это тяжело для него.
Я поднесла руки к лицу и потерла его.
— Мне нужно знать, что сделало его таким, какой он есть. Неправильно, что он теряет рассудок, когда дерется — это чертовски опасно. Он похож на машину.
Нико несколько минут молчал, пока не сказал:
— Спроси его почему. Просто выбери подходящий момент.
Пока мы полностью не доверяли друг другу, чтобы открыться и по-настоящему поговорить, я просто не уверена, что подходящий момент когда-нибудь наступит. У Кейна было много слоев, и я не знала, позволит ли он когда-нибудь мне добраться до его сердцевины.
Глава 19
— Не могу поверить, что вы заплатили людям, чтобы они перевезли все в мою новую квартиру. Старая квартира пуста, у меня есть только кровать, немного одежды и все.
В настоящее время я сидела на кровати, оглядывая пустую спальню. Завтра я уеду отсюда навсегда, и мне даже не было грустно по этому поводу. Я была готова перейти к новой главе в своей жизни.
Кила фыркнула в трубку моего телефона.
— Это была идея Алека, но да, я была полностью согласна с этим, потому что ни за что, черт возьми, мы бы не повторили день моего переезда. Нет, спасибо.
Я вздрогнула.
— Аминь, сестра.
Кила немного помолчала, прежде чем спросила:
— Ты уже звонила своему домовладельцу?
Я кивнула, хотя она не могла меня видеть.
— Да, я звонила ему сегодня утром. Он знает, что я съезжаю завтра. Он был немного удивлен, что я не буду продлевать аренду, но был не против освободить меня от аренды на два месяца раньше и вернуть мне депозит, который я заплатила ему при первом заезде.
— Рада, что с этим у тебя все улажено. И еще счастливее от того, что ты будешь жить в Аптоне. Всего в двух минутах ходьбы!
Я завизжала от восторга.
— Знаю! Не могу поверить, какая у меня квартира. Она потрясающая.
— Не могу дождаться вечеринки с ночевкой.
Я рассмеялась:
— Кейн тоже не может, судя по тому, как он себя ведет.
Кила пробормотала:
— Нико рассказал нам, что произошло с ним прошлой ночью. Ты злишься на него?
Злюсь?
Я выдохнула.
— И да, и нет. Я злюсь, что он причинил боль Черепу — которому, кстати, мне все еще нужно позвонить — и на то, как он себя повел, но я понимаю, что он все неправильно воспринял. Он думал, что Череп поцеловал меня.
— Ну, у него есть право злиться, если он подумал, что это был настоящий поцелуй.
— Что? — я ахнула. — Ты же знаешь, что мы не вместе.
— Официально да, — ответила Кила. — Но вы оба ведете себя, как пара, уже несколько недель — вы просто не целуетесь и не занимаетесь сексом.
— Не думаю, что…
— Думаю, просто поговори с ним уже. Ты мучаешь бедного парня, — проворчала Кила, перебивая меня.
— Кила! — огрызнулась я. — Ты должна быть на моей стороне.
— Я же сказала тебе, что я на стороне любви.
Я застонала:
— Что это вообще значит?
— Это значит, — захохотала она, — что вы двое явно нравитесь друг другу, но либо слишком глупы, чтобы понять это, либо слишком упрямы, чтобы признать. Либо и то и другое.
Я прорычала:
— Ты называешь меня глупой?
— Да! — хихикнула Кила.
Я молча закипала, пока она не перестала смеяться надо мной.
— Прости, — сказала она сквозь приглушенный смех. — Мне просто нравится, что ты в таком положении.
— Почему? — спросила я в ужасе.
— Потому что, — сказала она, — быть с Кейном — это то, чего ты хочешь в глубине души, и то, как он ведет себя с тобой, выводит тебя, и ты ненавидишь это. Интересно наблюдать, как это разворачивается.
— Ты, бл*дь, невероятна.
— Знаю.
Я прижала свободную руку к лицу.
— Я бы отшлепала тебя, если бы могла.
Кила хихикнула:
— Не сомневаюсь в этом.
Я пару секунд обдумывала то, что она сказала, и нахмурилась.
— Я не собираюсь лгать, Кейн мне действительно нравится. Он мне очень нравится, но сказать, что мы будем вместе… что, если мы все испортим? Я не могу рисковать, когда родится ребенок.
— Это большое «если бы, да кабы», детка.
— Ты не помогаешь мне увидеть в этом смысл, — заныла я.
— Помогаю, — возразила Кила, — ты просто пытаешься убедить себя, что то, что я говорю — чушь собачья. Ты знаешь, что это не так. Я бы не советовала идти на поводу у Кейна, если бы не думала, что вы оба будете счастливы вместе.
Я знала, что она говорит правду. Кила всегда поддерживала меня.
— Думаю, так и есть.
— Значит ли это, что ты дашь себе и Кейну шанс?
Я много думала об этом. И знаю, что Кейн мне нравится. У меня в животе порхали бабочки только от одного его взгляда на меня, и это делало меня такой счастливой. Мы все еще спорили, но сейчас были так близки, что его отсутствие в конечном итоге стало бы проблемой. Мои чувства к нему быстро развивались, и чем дольше я не поддавалась ему, тем труднее мне было делать что-то для себя.
Я проворчала Киле:
— Наверное.
— Хорошо, потому что он десять минут назад ушел, чтобы поговорить с тобой.
— Ты долбаная сучка!
Я услышала смех Килы как раз перед тем, как она повесила трубку.
Дьяволица.
Она чистое зло.
Я покачала головой и бросила телефон на кровать. Откинулась на спину и вздохнула, глядя в потолок, но не смогла устроиться поудобнее, человек, который позвонил в мою дверь, позаботился об этом.
Кейн.
Я села прямо, затем встала с кровати, вышла из спальни и направилась по коридору к двери. Открыла ее, не глядя в глазок, потому что знала, кто пришел.
Он вошел в мою квартиру и закрыл за собой дверь. Я повернулась и подошла к кухонному столу. Роясь в поисках тюбика блеска для губ, который Кила оставила в моей сумке, и тюбика суперклея.
— Что ты делаешь?
— Добавляю клей в блеск для губ Килы.
Посмотрим, сможет ли она снова обмануть меня.
Кейн на мгновение уставился на меня, а затем спросил:
— Зачем?
— Ты когда-нибудь слышал фразу «некоторым людям нужен клей вместо гигиенической помады»?
Кейн кивнул.
— Конечно.
— Что ж, эта фраза очень подходит сюда. Если Кила не закроет рот, я закрою его за нее.
Кейн моргнул.
— Знаешь, иногда ты можешь быть довольно пугающей?
— Даже у самых милых людей есть пределы, Кейн.
Он сглотнул.
— Принято к сведению.
Я вздохнула.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я Кейна, убирая оба тюбика обратно в сумку и поворачиваясь к нему лицом.
— Мне нужно было увидеть тебя.
Я скрестила руки на груди.
— Зачем?
Кейн засунул руки в карманы джинсов.
— Мне нужно сделать укол инсулина… И я хотел сказать тебе, что мне очень жаль.
Я на минуту проигнорировала его диабет.
И приподняла бровь.
— Ты действительно сожалеешь?
Он сжал челюсть.
— Почему ты позволила ему поцеловать себя?
Значит, это было «нет».
— Он поцеловал меня в щеку, потому что он друг, который поздравлял меня с беременностью.
