Этот гостевой дом – их постоянное место сбора, никогда, похоже, не пустовал. Все время в нем кто-то жил, кто-то ночевал, кто-то отдыхал. А с наступлением сезона, летом – тут и вообще было не продохнуть от народа.
Я, всю свою жизнь прожившая в изоляции, только с отцом и необходимостью многое умалчивать, не могла себе представить ничего подобного. Не могла даже осознать этих масштабов. И масштабов людей, регулярно собиравшихся под одной крышей и находящих кайф в личном общении.
У них были разные судьбы, разный достаток, разные истории… Но все это настолько тесно переплелось, что образовало мощную нить, словно у шелкопряда, окутывающую каждого теплым коконом, непроницаемым для внешней агрессивной среды.
Здесь, в этом доме, состоящем, кажется, из частиц душ каждого члена семьи, было по-настоящему тепло. По-настоящему спокойно и безопасно. Здесь хотелось жить, дышать полной грудью. Владелец дома, Сергей Бойцов, с женой Татой и двумя дочерями, подъезжает через час, когда все уже веселые, пьют и жарят прямо на костре сосиски и хлеб.
- О как! – удивляется он, оглаживая бороду, - а какого это хера сосиски жрем? Мяса нет, что ли?
- Отвали, Боец, со своим эстетством, - лениво цедит его приятель Николай, подъехавший ровно за пять минут до него и теперь с удовольствием прикладывающийся к пиву, - сосиски – самое оно, да Верунь?
Его жена, невысокая симпатичная, очень улыбчивая Вера, отрывается от разговора с Леной, мамой Вадима, и пожимает плечами:
- Вредно, конечно… Но вкусно.
Ее сыновья, только что вертевшиеся у костра в ожидании сосисок и теперь благополучно примкнувшие к основной банде наездников, могли бы это подтвердить.
Боец только вздыхает, топает в дом явно для того, чтоб принести приличную еду, а то позорище прям…
Еще через полчаса прибывает семейство Зверева-старшего. Две его младшие дочки, радостно повизжав на руках у братьев, в итоге бегут к остальной ребятне, а его жена, изящная и спортивная Дарья Викторовна, присаживается к костру. Меня знакомят с новоприбывшими, и какое-то время мы болтаем ни о чем, поедая сосиски. Потом приходит Боец, и все начинают жарить мясо. Под мясо идет красное вино, судя по всему, никто не собирается сегодня уезжать, потому что пьют все.
Настроение невероятно лирическое, спокойное. Я смотрю на этих людей и невольно думаю о том, что хочу быть в их кругу. В их семье. Не пришлым гостем, а своей…
- А Алина поет шикарно просто, - говорит Лена, - я вообще никогда подобного не слышала.
Меня опять уговаривают спеть, и я пою. Почему нет? Пусть мои слова, сочиненная мной песня летит в темное небо. Может, ее отголосок Лешка услышит? И ему станет чуть легче там. В столице, рядом с моим отцом?
Ты – мое счастье, ты - моя радость, Тот, что поддержит, что не отпустит. Как же так раньше я оставалась Ночью холодной на перепутье? Ты – все, что было и все , что будет, Ты – для начала и для финала. Как так не вместе шли наши судьбы? Как же тебя мне недоставало!
Я смотрю на лица людей, окружающих меня, и слезы наворачиваются на глаза. У них все так хорошо, так правильно. Я так рада за них, бог мой! И в эти мгновения верю совершенно искренне, что у меня тоже все будет хорошо! Обязательно будет!
Когда в кругу появляется еще одно лицо, я поначалу даже не верю в то, что вижу. Кажется, что просто слова песни моей материализовались…
И мой Лешка сидит здесь, рядом совсем. Смотрит на меня…
А через пару секунд, когда вижу визжащую от счастья маленькую черноволосую девочку, сидящую на руках здоровенного мрачного лысого громилы и тянущую ладошки к Кате, понимаю, что это – не мое воображение.
Тут, на противоположной стороне костра, в кругу теплых людей, сидит мой жених, мой Лешка. Сидит и смотрит на меня через огонь. И глаза его – темны и горячи. Куда горячее, чем пламя между нами… Гитара, звякнув острой струной, обрывает музыку, и я , вскрикнув, бегу к Лешке, из теплого круга неравнодушных людей – в теплый круг его рук. Все это смыкается надо мной плотным надежным коконом, обещая защиту, безопасность… И любовь.
31. Эпилог
- Нет, погоди-погоди, - горячится Черный, - погоди, я сказал! Меня это достало! Я все делаю правильно! Она, - тут он показывает на веселящуюся Машку, - меня научила! Какого хера я падаю?
Лешка усмехается, поводит плечами, приглашая на второй раунд.
Дело происходит на утоптанной площадке чуть поодаль от гостевого дома. Здесь обычно играют в волейбол, а сегодня устраивают показательные выступления. Все же, среди присутствующих полно людей, не понаслышке знающих, что такое красивый бой. Мужчины собрались плотной компанией, пьют пиво и обсуждают бойцов.
Пока что лидирует Лешка. Вадима он уже выбил, Машка по этому поводу прошлась дополнительно, заставив мужа гневно пыхнуть огнем и мстительно пообещать кому-то применить язычок по более интересному поводу. Зуб тоже, протанцевав немного и поняв, что массой не придавишь, слишком шустрый, отступил самостоятельно.
Теперь вокруг Лешки прыгал Черный. Ходил, опасно поводя плечами и усмехаясь многообещающе. Первый раунд, ага. Сейчас, повалявшись немного на земле, боец уже вел себя поосторожней. Лешка только отслеживал его движения, привычно фиксируя, где можно подловить и улыбаясь про себя. Повадки Черного стандартны. И для ринга – очень даже. А вот для него…
- Леха его сделает, - громко говорит Машка, подмигивая брату. Рядом с ней взволнованно кусает губы Принцесса. Она видит разницу в размерах бойцов и переживает. Хотя, после феерического грохота Зуба о землю не должна бы. Ее волнение понятно, но немного обидно. Хочется, чтоб больше доверяла. Вон, Машка верит безоговорочно. Но она просто тоже все просчитывает. И, если б не ее положение интересное, с удовольствием попрыгала бы сейчас в круге.
- Забьемся, Арсик? – хрипит Зуб, очевидно, желая реванша. Пусть и не сам сделает Леху, но хоть кто-то!
- А то! – соглашается азартная Машка.
Со стороны компании мужчин
