И грусть, и… надежду?
Она не говорила со мной больше. Я тоже помалкивал. Только когда она остановила у офисного центра решил перевести тему на служебную.
– Это у тебя рабочая машина? Не слишком ли шикарно?
– Я отказалась от водителя и служебной машины сразу, как приняла должность. На этом вполне можно сэкономить в кризисное время. Машина моя личная.
– О, это очень сильное решение.
– Простое решение на самом деле и разумное. Нужно всегда начинать с себя.
– Согласен. Но машина хорошая. Я бы себе не выбрал лучше.
Я плел паутину, заманивая Ангела в сети босса. Совсем уже не те сети, которые грозили ей оргазмом.
– Спасибо. Мне папа помогал выбрать. Она надежная и легкая в управлении.
– И достаточно дорогая, – вскользь добавил я, выходя вслед за Ангелиной на парковку.
Она на это лишь хмыкнула и сказала:
– У меня был хороший адвокат при разводе. Я могу себе позволить.
Мое сердце скакнуло к горлу и забилось о гланды.
– Развод и девичья фамилия значит?
– Да. А еще смена обстановки, новая работа и куча дел, чтобы не хватало времени жить. Очень здорово тонизирует, знаешь ли.
– Очень даже знаю, – закивал я, следуя за ней. – С чего мы начнем?
– Мы с тобой начнем со знакомства с начальником отдела кадров. Я на этом и закончу. Она тебе все покажет. Бухгалтерия предоставит пароли и документы. Мои найдешь на рабочем столе.
– А ты сама?
– А я должна быть на производстве через полчаса. Если что – звони.
Обязательно, – откликнулся я и повернулся к тучной женщине, которая и оказалась главной по кадрам.
Ангелина уехала почти сразу. Я даже обрадовался этому, потому что вряд ли мог бы нормально поработать в ее присутствии.
Ее развод и наше недопонимание в Лондоне перевернули в одночасье все мое к ней отношение. Хотя… Что уж лукавить, я не переставал ее любить с тех пор, просто запретил себе о ней думать. Это было несложно, учитывая темп жизни и работы. Правильно говорил Саша. Когда вкалываешь по двадцать часов в сутки очень сложно найти время на личное.
Примерно так я и жил эти два месяца.
Но вот стоило увидеть Ангела, как я снова хочу быть не только боссом, но и человеком, мужчиной. Ее мужчиной.
Не помогло даже то, что Ангел уехала. Я, конечно, прогулялся с кадровиком, познакомился со всеми и засел за изучение бухгалтерии, но глаза застилала пелена. Я никак не мог сосредоточиться. Все время думал об Ангелине.
Развод и девичья фамилия.
Она теперь успешный руководитель филиала. Даже до меня в Лондоне дошли слухи о мощных пертурбациях на малой родине.
И что теперь?
Неужели я смогу снова отпустить ее, потерять? Вот уж вряд ли.
У меня есть как минимум два варианта развития событий, и в обоих случая она будет моей.
Ангелина
Он не знал!
Нет, это вообще нормально? Усманов не знал, кто у него в родном филиале поувольнял к херам весь штат и перекроил устои делопроизводства. Последние два месяца я почти каждый день представляла, как он мной доволен, возможно, даже гордится.
А он не знал! Понимаете? Вот ведь сволочь.
Я все делала по его науке. Никакой пощады. Жесткое руководство, тотальный контроль и драконовские меры. Это было сложно, иногда даже невыносимо и изматывающе. Первый месяц я приходила домой, снимала туфли, залезала в постель и рыдала, выплескивая все, что накопилось за день. Утром под душем, вместе с грязью и потом и сном я смывала с себя слабость, завязывала волосы в строгий пучок, надевала костюм, туфли на шпильках и шла снова разделять и властвовать. Мысль, что Влад все это знает, согревала меня, добавляла сил, питала изнутри хорошей злостью, заставляя гнуть свою линию, не отступать от намеченной цели.
А он, видите ли, понятия не имел. Он пропадал в Лондоне, и все поручил своему заму.
Вот так свинство.
Тянуло закатить ему истерику, устроить скандал на пустом месте, но я сдержалась, конечно. Я вообще стала спокойной как удав за время работы на руководящей должности. Во мне много чего бурлило иногда, но я всегда оставалась невозмутимой. Эмоции – это слабость. Особенно, если ты женщина и пытаешься занять свое место под солнцем среди важных членов.
Влад вообще ничего не знал обо мне. И про развод, и про девичью фамилию. Слава богу, не знал он и про глупые влажные мечты о его расставании с Настей и форсированном наступлении на мои рубежи.
Оказалось, то и Насти никакой не было. Я много раз вспоминала то, что видела, как они общались с Йорком. Влад ведь велел мне ехать домой, обещал объяснить, но все придумала сама. Неужели Усманов действительно был загнан в угол, а я поспешила с выводами?
Сейчас эта версия казалась намного реальнее, чем то, что я себе придумала в тот момент.
Или это магия убеждения Усманова, которая всегда действовала на меня гипнозом?
Здесь, дома, Влад словно питался силой родной земли и жадно забирал недоверие и боль обиды. Стоило ему посмотреть на меня, я растекалась лужей. Это ужасно для сотрудника моего уровня, для женщины, которой я себя сделала. Но я хотела верить Владу, хотела подчиняться ему и… любить? Да, я любила его все это время. Возможно, всю свою жизнь. И надо было, видимо, пройти этот путь, вернуться сюда, к истокам, чтобы это понять.
Правда, сейчас у нас совсем не те отношения и абсолютно другие планы. Мне нужно было проверить внедрение нового смесителя на заводе, переговорить с технологами. А я витала в облаках, только думая о визит босса. Переспрашивала все по три раза, вникала долго даже при доступном объяснении на пальцах.
По дороге домой я к тому же вспомнила, что не скопировала себя показатели приборов, и в очередной раз пожалела, что не согласилась на удаленный доступ. Думала, мне и на работе работы хватит, а вот ведь. Пришлось заехать в офис. Часы
