в захмелевшие глаза.
— Сколько? — ошарашил, высматривая первые признаки зарождающегося недоумения.
— В смысле? — словно издалека почувствовала, как он убрал руки, как осторожно снял её с себя, опуская на пол, и отстранился.
— Да ты!!.. — едва удержала равновесие. Ноги отказывались держать. — Вообще охренел?
— Да ладно, я пошутил, — поднял с пола рубашку и перекинул через плечо. — Всего лишь взаимная выгода: ты использовала меня, я – тебя. Без обид, да? — нагло ухмыльнулся. — Но я докажу тебе, слышишь?.. Докажу, как ты ошиблась, не доверившись мне сразу.
Лида убито подняла глаза. Слишком болезненная расплата за пережитую эйфорию. Не могла дышать, не могла даже сглотнуть. Знала, что именно так всё и закончиться.
Собирая по клочкам самообладание, отвернулась, пряча предательские слёзы.
Сзади всколыхнулся воздух, зашевелив разбросанными по плечам волосами – Егор потянул на себя дверь, постоял с минуту на пороге, прислушиваясь к наступившей за спиной тишине, и тяжело переступил его, сделав шаг в темноту.
Так и ушел, оставив дверь нараспашку.
А Лида осталась стоять с неправильными ощущениями во всем теле. Унижение, трепет, удовлетворение – все перекликалось между собой. Не жалела о случившемся. Но было больно. Натянутая до предела пружина наконец-то взорвалась, ободрав до крови внутренности. Стоило сделать вдох. Сильнее, глубже.
Не получалось.
Медленно сползла по стенке. Было ощущение какой-то нереальности. Словно всё произошло не с ней, а с другой Лидой, а ей выпала возможность понаблюдать со стороны.
Раньше не понимала, как может человек, сидя на одном месте и не шевелясь, долго смотреть в одну точку. Теперь и сама испытала подобное. Прекрасное состояние, эмоции отскакивают от тебя подобно теннисным мячикам. Сколько так можно продержаться? Полчаса? Час? Всю ночь? У каждого по-разному.
Ей хватило одного солнечного лучика, чтобы вернуться в реальность, принять её таковой, какая она есть, и заметаться по квартире, в страхе не успеть предупредить Даню о надвигающейся опасности. Не сегодня так завтра Тимур обо всём узнает (если уже не в курсе) и начнет действовать. Ему ничего не стоит провести данные угрозы в исполнение.
Пришлось подключить к питанию выдернутый со вчерашнего вечера шнур от телефона и начать приводить себя в порядок. Времени совсем мало.
Не теряя надежды, в спешке приняла душ, кое-как позавтракала, и прихватив нужные документы, засобиралась на улицу.
В прихожей на тумбочке затрезвонил телефон. И рада проигнорировать, но вдруг это отец? И так вчера весь день была вне зоны доступа.
Но звонил не отец, а Тимохина.
— Матвеева, ты совесть имеешь? — завопила в она трубку. — Я с вечера не могу к тебе дозвониться. Ты как вообще?
Лида устало прикрыла глаза.
— Да в порядке я, в порядке! Никто не убил, в лес не вывез и не закопал.
— Типун тебе, Лидка, во-о-т такой здоровенный. Ты что несёшь? Я же места себе не нахожу от волнения, а у тебя шуточки, знаешь ли.
— Говорю как есть.
И вдруг захотелось поделиться пережитым. Тимохина ведь в курсе. С ней проще.
— Илон, — прикусила губу, чувствуя, что опять разрыдается, — я во всём призналась…
— Ииии… ты в своем уме?!!
— Как никогда. Ну не выдержала я! Не смогла спокойно наблюдать, как рушиться его бизнес.
— Ёпрст, Матвеева, и так спокойно об этом говоришь? Он ничего тебе не сделал?
— Кто?
— Кто-кто? Конь в пальто! Студинский твой!
Замотала головой, будто подруга увидит её ответ.
— Нет, ничего, — глубоко выдохнула, справляясь с эмоциями.
— Да ты что?!.. Так! Никуда не уходи, я сейчас же еду к тебе – расскажешь во всех подробностях.
— Стой, стой! Никуда не приезжай. Я сейчас попробую пробиться к Дане. Давай потом встретимся? Я позвоню если что.
Каково же было разочарование, когда, преодолев не близкий путь, выяснилось, что свой лимит встреч в этом месяце Даня уже вычерпал. Как она не просила, как не умоляла – всё бестолку. Ей в весьма грубой манере дали понять, что тюрьма не проходной двор и тут есть график посещений. Черт, да она в курсе, но неужели нельзя сделать исключение? Нельзя!
Пришлось тащиться обратно в город не солоно хлебавши.
Вот теперь Лида испытала нечеловеческую усталость. Она навалилась на плечи, сдавила виски, упала камнем на ноги. Пришел упадок сил. У любого человека есть лимитированный запас энергии. Её тоже не бесконечный.
Тимохиной позвонила из ближайшего автомата и договорились встретиться через час.
После всех неудач вяло шла по улице и думала о том, как всё же послать весточку брату, не привлекая при этом к нему особого внимания.
Сзади, по пятам, крался тонированный Джип, преследуя её, и выжидая подходящего момента. Он и наступил, момент этот, стоило ей свернуть в небольшой сквер.
Не успела опомниться, даже закричать толком не получилось: два здоровенных амбала в один миг, на ходу, затащили её в салон, ударив чем-то тяжёлым по голове.
Час расплаты настал.
Конец первой части!
— Лида, Лида, а я-то думал, мы с тобой договорились.
— Не надо, умоляю!
— Ну-у-у, думаешь мне охота опускаться до подобного. Поставь себя на мое место – ну не могу я пустить всё на самотёк. Не люблю, когда меня не воспринимают всерьёз.
— Только не трогайте Даню. Я виновата, не он.
— Ты… конечно ты. На мою компанию с самого утра наехали неизвестные в балаклавах. Моих людей обвинили в коррупционных схемах. Студинский, вместо того, чтобы торчать в Москве – в первых рядах активистов. Какого х** Лида! Тебе жить надоело? Скажи, надоело? Неужели он важнее брата?..
Сознание уплыло. Осталась только темнота. Так спокойно. И дождь, и мрак – в них можно скрыться. Никто не увидит твоей боли, искаженного муками лица.
Самообман. Какой же это всё-таки самообман.
Я стонала, металась в горячке, задыхалась. Кричала. Никто не слышал. Не спешил на помощь.
Разве не слышите? У меня уже нет сил, так охрипла, голос сел от крика на весь лес. А вы всё не идёте.
— Лида-а-а…
Этот голос… Наконец-то, хоть кто-то.
— Мама-а-а-а-а…
— Просыпайся. Всё хорошо. Всё прошло.
— Нет, не хорошо. Не хочу просыпаться.
— Знаю, родная, знаю.
— Мне так тебя не хватает.
— Я всегда рядом. Давай, открывай глазки! Тебя там ждут.
— Не хочу. Мне так плохо…
