Я знаю! Знаю, каково это. Разве смерть отца принесла боль утраты только ей? Мне тоже. Если для неё он был мужем, второй половинкой, то для меня он был отцом, его кровь текла в моих венах, он был моей частичкой, а я – его. Хотела сказать, но промолчала и всего лишь попросила хриплым голосом:
- Можешь дать ещё водички?
- Ещё не прошло пятнадцать минут! Ну ладно, - сжалилась она, посмотрев на меня и плеснула на дно стакана драгоценную жидкость.
Никогда вода не была столь вкусной, как в тот момент. Я пообещала себе, что как только разрешат пить без ограничений - напьюсь вволю.
- Мам, ты не должна сидеть возле меня постоянно. Смотри, доктор приходит через каждые полчаса, да и медсестра рядом. Съезди домой, отдохни. Серёжа там один. Не хорошо как-то. А вечером приезжай.
- Кстати, - опомнилась мама. – Я жду объяснений, кто такой Артём?
Чегоо?! Как так? Откуда она знает?
- О-о-о, а глазёнки-то забегали. Ладно-ладно, не буду сейчас мучить, но… ты так просто не отделаешься. Я домой, через пару часов вернусь. Готовься.
Я пропала.
Мама ушла, а моё серое вещество, которое и так отказывалось набирать скорость мышления, не могло предложить выход из сложившейся ситуации. Придется открыться, тем более, давно пора.
В палату заглянула медсестра с капельницей и, увидев мой настороженный взгляд, поспешила успокоить:
- Не переживай. Придется немного прокапаться. Это обезболивающее.
Если честно, лучше бы дали выпить таблетку, я бы её запила водо-о-й.
Медработник так ловко ввела иглу в вену, что я даже не почувствовала укола. Измерив температуру, она с довольным лицом оставила меня в одиночестве. Интересно, Артём звонил? Поискав глазами свои вещи, обнаружила их на противоположной койке. Жаль. Не достану. Придется ждать, пока кто-нибудь не войдет.
С коридора послышались крики возмущения:
- Мужчина, вы куда? Так нельзя!!! Вернитесь, хоть халат на плечи накиньте. А бахилы!!!.
Не успела толком задаться вопросом, к кому так настырно ломятся, как в палату ворвался обеспокоенный Артём. Заметив меня на дальней койке у окна, облегченно выдохнул и направился в мою сторону.
-Наконец я тебя нашел!
Следом в палату вбежала дежурная медсестра, и ловко накинув Немцову на плечи белоснежный халат, произнесла:
- Сегодня проверка везде шастает. Не подставляйте меня.
Подождав, пока она выйдет, бросая косые взгляды, Артём присел на стул.
- Тебя хоть раз можно оставить ненадолго? Я такое испытал, - и он тут же пересел на койку, взял мою руку и нежно сжал в своей большой ладони. - Не знал, что и думать. Особенно после… - Артём запнулся. - …Коваль ведь ничего толком не сказал, только сообщил, что ты в больнице на операции и скинул адрес.
Мне стало так хорошо оттого, что он рядом. От обеспокоенного взгляда, скользившего по мне, от тепла его руки, от испытываемых чувств к нему.
- Попасть сюда никак не входило в мои планы. Артём,..
- Слушаю, моя хорошая…
Сколько ласки прозвучало в этих словах. Я невольно закрыла глаза, тая под трепетом любимого голоса.
- Подай вон ту бутылочку с водой, я так хочу пить.
- Только немножко.
- И ты туда же?!
Он помог мне сделать несколько глотков и предусмотрительно поставил бутылку подальше:
- А теперь расскажи, как ты докатилась до такой жизни?
Не удержавшись, я рассмеялась и тут же схватилась за шов.
- Осторожно-осторожно. Тебе нужно беречься.
- Тогда не смеши.
- Злата, - он наклонился и поцеловал в губы, осторожно коснулся пульсирующего тупой болью виска. – Я больше не хочу быть на расстоянии. Это убивает. В прямом смысле слова.
- Я тоже… - и слегка сжала его ладонь, давая понять - мы на одной волне.
Нашу идиллию нарушил, в который раз, вошедший с осмотром Константин Денисович.
- Оу, ребятки, придется вас побеспокоить. Это не займет много времени. А вы, - обратился он к Немцову, - должно быть Артём. Наслышан-наслышан.
Я в недоумении уставилась на доктора.
- Пациенты под наркозом и не такое выдают, а звать любимого – вполне нормальное явления.
Если можно было бы провалиться, то ушла бы под землю, или что там подо мной. Мне казалось, что стали пунцовыми не только щеки, а и я вся. Немцов же поднялся с довольной улыбкой.
Пока проходил осмотр, он смиренно ожидал в сторонке, ничем не выдавая своего присутствия. Но стоило только остаться одним, как тут же поспешил ко мне, сев на прежнее место и склонившись, прижался щекой к груди.
- Что же ты со мной делаешь?
Я не могла дать ответ, потому что и сама могла задать аналогичный вопрос.
Время, которое до этого тянулось нереально медленно, стало вращать стрелки часов с невероятной скоростью.
После того, как забрали капельницу, у меня появилась возможность обнять Артёма обеими руками. Понимала, что он не сможет оставаться здесь вечно, но как же трудно было разжимать ладони.
Некоторое время мы просто молчали. Я наслаждалась его близостью и боялась, что в любой момент может заявиться мама и застать нас в интересном положении, а потом мне стало абсолютно всё равно.
Потом мы разговаривали. Я неспешно, стараясь ясно излагать мысли, рассказала, как довела себя до такого состояния и Немцов гневно сопя заявил, что надавал бы мне по заднице, узнай о моих страданиях раньше. Его телефон периодически звонил, но он всячески не обращал на него внимания или сбрасывал, даже не интересуясь, кто пытается с ним связаться.
В конце концов, посмотрев на наручные часы, он расстроено посмотрел на меня:
- Мне нужно уезжать, завтра важная встреча, а я ушел с работы никого не предупредив. Сейчас придется возвращаться, чтобы забрать некоторые документы и подготовиться.
Я лишь кивнула головой, прикусив губу. Не знаю почему, но мне захотелось плакать. Видимо, это последствия наркоза.
- Ты ещё приедешь? – только и смогла выдавить из себя. На большее была не способна, потому что могла разреветься.
- Конечно. Что за вопросы? Завтра не буду обещать, а вот в воскресенье – точно.
- В воскресенье тут не пускают посетителей, кроме родственников – прошептала тихо.
- Это они ещё не знакомы со мной. Эй, - Артём присел на корточки возле койкой и заглянул в глаза, словно выискивая там ответ на свой вопрос. – Я хочу, чтобы ты была в хорошем настроении. Смотри, всё страшное и сложное уже позади. Скоро тебя выпишут, и я заберу тебя к себе. Если ты будешь огорчаться, то и я буду. Не грусти…
Не удержавшись, я обняла его так крепко, насколько позволяли силы. Вдохнула такой знакомый, едва уловимый запах одеколона и уткнулась носом в плечо.
Артём задумчиво перебирал пряди волос:
- Давай, прогоняй меня, - и посмотрел глазами, в которых была мольба об обратном.
Это будет эгоистично с моей стороны попросить его остаться? Скорее всего, да. Я заметила, что он был взвинчен в некотором роде и не знала, связано это с проблемами на работе или с чем-то ещё. В любом случае есть телефон, видео звонки. Не всё так страшно.
- Хорошо, прогоняю, - с наигранной веселостью произнесла я и Артём поднялся, руками отряхивая брюки от складок. – Пообещай, что позвонишь по возвращению и вообще, звони почаще.
- Обещаю… - повернулся спиной, сделал пару шагов к двери и резко обернулся. – Я забыл о самом главном.
Молнией оказался рядом, заключил лицо в ладони и припал к губам в безумном поцелуе.
- Маленькая моя, - прошептал, переводя дыхание, - береги себя.
- Ты тоже.
И ушел.
Эйфорию от поцелуя развеяла мама, которая пришла буквально через пару минут после ухода Артёма.
Она с интересом рассматривала меня некоторое время и не удержавшись, задала мучавший её вопрос:
- Это был твой Артём?
- Не поняла?
- Парень, что только что вышел из палаты. Здесь кроме тебя никого нет. Так это он? Мне Константин Денисович поведал, как вы ворковали.
Да-а, разведка работает на полную. Ничего не утаишь. Ну и Денисович, ну и трепло. Сразу доложил. Отнекиваться не было смысла.
