дверь была открыта, — спокойно объяснил. — Я позволил тебе услышать нашу беседу. — Позволил, вот как. Давно Градов не применял ко мне таких глаголов. Я уже даже и забыла, как высоко он летает.
— Тогда ты должен был знать, что твоя встреча вызовет у меня вопросы.
Он кивнул, взял дипломат и вышел из кабинета. Пропуская его, вынужденно шагнула назад. Градов спокойно повернулся ко мне спиной и закрыл дверь на ключ.
— Я говорил, что не стоит переходить мне дорогу. Поехали домой.
Эти два предложение так плохо сочетались друг с другом, но так естественно звучали из его уст — словно в порядке вещей.
— Я помню, — мы вышли из коллегии, и Градов поставил здание на сигнализацию. Чёрный «Мерседес» на парковке приветливо моргнул фарами при нашем приближении. В салоне приятно пахло новой машиной. Новой… Градов любил менять их, как перчатки. И этот — свеженький, только вчера из автосалона седан стал его новой игрушкой. Я не удивилась покупке, хотя в карман Евгения не лезла и никогда не спрашивала, сколько он зарабатывает.
— Я всего лишь ускорил неизбежное, — он запустил мотор. — Поспособствовал тут, поговорил там… Веди честный бизнес — и не будешь мучиться от бессонницы, ожидая проблем.
— Вот как, — хмыкнула. — То есть ты хочешь сказать, что Жегловы сами выкопали себе яму?
— Да, — мы выехали на проспект, и «Мерседес» стрелой полетел по широкой проезжей части. Светофор моргал зелёным. Жёлтый — и чёрная бестия пересекает перекрёсток, даже не думая останавливаться. Новая покупка оказалась куда резвее прошлого седана.
— Ты уверен, что стоит продолжать войну? Ты сам говорил, что апелляция решит вопрос. — Меня почему-то напрягало такое развитие событий. Не то, чтобы я переживала за будущее компании, к которой не имела никакого отношения, но… С Шуваловым мы не были врагом, даже несмотря на что, что он, мягко говоря, поступил некрасиво. Но то его личные счёты с Градовым.
— Дорогая, не лезь в это дело. Я сам решу, что мне стоит, а не что стоит делать, — мягко и одновременно твёрдо пресёк мои поползновения Градов. Я знала, что так будет. Как бы мы ни были близки, существовали вещи, которые меня не касались. Градов не превратился в ручного домашнего котёнка. Он позволял себе быть со мной нежным, заботливым, ласковым, участливым, но в том, что касалось бизнеса и его личны х интересов, он также оставался резок и властен. Глупо было ожидать от него милосердия, ибо Шувалов со своей Алёной Жегловой замахнулись на святое, на самое дорогое, что у него было — его репутацию.
— Тогда зачем ты позволил мне услышать этот разговор? — попыталась повторить его интонации.
— Если бы я закрыл дверь, вопросов у тебя бы возникло больше, — он мельком бросил на меня взгляд и улыбнулся. — Твоё любопытство не знает границ.
— Иногда неведение лучше правды, — не согласилась с ним.
— Не в этом случае. Мы договорились доверять друг другу.
— Ты мог просто рассказать мне.
— Как ты себе это представляешь? — он усмехнулся и слишком резко нажал на тормоз. Автомобиль дёрнулся и я невольно вцепилась в ручку двери. — Дорогая, я предпринимаю меры, чтобы проучить одного заносчивого щенка?
— Хотя бы и так, — мы едва не поцеловали бампер небольшого красного хэтчбека с восклицательным знаком на стекле, что решил остановиться на «зелёный».
Градов умел вывернул руль и с пробуксовкой объехал чайника, даже не попытавшись взглянуть на водителя в боковое зеркало.
— Давай лучше поговорим о твоём переходе в коллегию. — Ну вот, опять он об этом.
— Мне кажется, мы всё решили уже давно. Я не хочу увольняться, и моё мнение не поменялось.
— Это глупо. Я могу дать тебе больший простор для самореализации. И от моих услуг не отказываются клиенты. — Это он про недавнюю историю с «Тяжмашем»? Удивительно, как быстро Градов забыл о возможности потери статуса. Это наводило на определённые мысли.
— Ещё бы, с откатами и нам бы до сих пор платили, — с обидой фыркнула я. Меня до сих пор задевало, что «Тяжмаш» продолжал платить Градову по полмиллиона в месяц, а нашу замшелую «сотню» посчитал лишней тратой.
— Если бы всё было так просто, — Евгений даже ухом не повёл на мою провокацию.
— Я не хочу работать с тобой. Возможно со временем моё мнение поменяется, но сейчас мой ответ — нет.
— Я тебя услышал. — Что ж, надеюсь, через неделю этот разговор снова не поднимется. Нет, постоянные уговоры ни на что не повлияют, но всё же психологическое давление создают. А мне сего сейчас и так достаточно.
***
К слову о давлении. Мама продолжала наседать со знакомством, и в какой-то момент к ней присоединился Градов. Я почти не упорствовала — время пришло. Мы жили вместе, практически как семья, и сокрытие мужчины выглядело, как минимум, глупо. Встречу назначили на субботу. Евгений настоял на том, что мои родители прибыли в гости и не заботились ни о каких приготовлениях. Его право.
Мама отказываться не стала. Впрочем, как и отец, для которого все мамины рассказы про моего мифического ухажёра звучали обычными сказками. Имей я возможность обойтись без всех формальностей, то определённо бы ими воспользовалась.
Я не боялась результатов. Меня не пугало возможное неодобрение, потому что в одобрении я не нуждалась. Мнение родителей имело для меня вес, но не тогда, когда оно казалось личной жизни. Жить мне — и решать мне.
По итогу, поздним вечером, когда мы с Градовым остались одни, я сидела на кухне и пыталась осознать пережитое. Всё прошло не так ужасно, как могло бы — разве что отец, заранее не предупреждённый о возрасте моего избранника, был несколько обескуражен. Как и в принципе от коттеджа — по его взгляду было видно, что он не совсем понимает, что держит меня в огромном доме. Нет, вряд ли бы он посчитал, что я купилась на деньги, но папа, выходец из небогатой семьи, никогда не стремился к роскоши. Его устраивало то, что он имел. В его биографии был разве что один жирный минус — когда он ушёл от мамы, посчитав, что влюбился в коллегу.
Мама оказалась лояльнее. То, что Градов ей понравился, я поняла с первого взгляда. О, ещё бы. Евгений умел быть обаятельным и умел завоёвывать женские сердца. Ма ловила каждое его слово, иногда невпопад кивала, чем вызывала неудовольствие отца, поделилась всеми моими детскими воспоминаниями — в общем, её предубеждение, появившееся в её день рождения, когда я вручила ей цветы, исчезло и обещало не возвращаться.
— Хороший мужчина, надёжный, — она отозвала меня
