половину не показывают, а для прогулок в холодное время года предусмотрено тёплое пальто. Его нельзя надевать внутри дворца, но я могу прикрыть им выпирающий живот. Оно чётко пошито по фигуре, обтягивает талию, но пока его ещё можно застегнуть, если немного перешить пуговицы. Совсем скоро живот станет больше и тогда о прогулках можно будет совсем забыть.
Заглушив голос здравого смысла, я очень быстро собралась и так же быстро выпорхнула на улицу. Как же классно просто дышать свежим воздухом! Тишина. Даже птицы не поют. Кажется, весь мир вымер, и я осталась совсем одна. Хотя нет — теперь я не одна.
Мысль о будущем ребёнке заставила меня улыбнуться. Я давно перестала бояться его, наоборот. Новая жизнь внутри меня — единственный луч света в тёмном царстве Рая. Моё спасение или моя погибель. Ключ к свободе или вечные оковы. Обретение покоя или мучительных страданий.
— Какие люди! Доброго утречка. Давно тебя не было видно, — клоун появился прямо передо мной, как всегда, при полном параде.
— Вы когда-нибудь смываете грим? — равнодушно окинула его взглядом и пошла в другую сторону, всем своим видом показывая, что не настроена на беседу.
— Не так быстро, красотка. Дай полюбоваться тобой. Мы все так по тебе соскучились. Особенно тётя Роза.
— Не сомневаюсь. Вот только мне до вашей скуки нет никакого дела.
— Тебе новый хозяин приказал стать затворницей?
Я кивнула.
— Некоторые мужья бывают до неприличия ревнивы. Куда ты так торопишься?
Он обогнал меня, схватил за полы пальто, дёрнул и… На скорую руку пришитые пуговицы рассыпались по сырой земле.
Я попробовала прикрыть живот руками, но было уже поздно.
— А кто у нас тут? Мальчик? Девочка? Кого в папеньки записывать будем? Твой последний арендатор был очень щедр, так что претендентов несколько десятков наберётся.
— Отец — мой муж, — уверенно парировала ему в ответ.
— Правда? Почему тогда он до сих пор не уведомлён о счастливом событии?
— Хотела сюрприз сделать, — огрызнулась я.
— Ты знала, что на территории Рая запрещено скрывать беременности? — его голос стал мягче. — Конечно, знала. Потому и пряталась столько времени. Очень вовремя тебя выкупили, верно? На женской половине ты бы и недели не смогла хранить тайну — любая из девочек выдала бы тебя без зазрения совести.
— Что со мной теперь будет? — прошептала еле слышно, поняв, что дальше отпираться нет никакого смысла.
— Ничего. Хорошего, разумеется, — он тяжело вздохнул, а потом посмотрел на меня с нескрываемой жалостью.
Его взгляд испугал больше слов. Клоун много лет работает в Раю, никто не знает его имени, и никто не видел его лица. По-крайней мере, те, кого я знаю. Он отправляет девочек на пытки, устраивает публичные торги, каждый день смотрит на жестокость и насилие. Разве такой человек умеет сострадать? Да и к чему мне его жалость? В бункере куча девчонок, которым хуже, чем мне. Или нет?
— Собери свою одежду, тебя скоро заберут отсюда, — клоун схватил меня за руку и потащил во дворец.
— Куда? — я с трудом поспевала за ним.
— В монастырь, — коротко ответил он.
— Как монастырь?
Если я жду ребёнка, почему они хотят отправить меня в последний приют вышедших в тираж женщин? Там не место для будущей матери!
— Я больше не принадлежу Раю, вы не имеете права!
— Вашему покупателю представят подробный отчёт о сложившейся ситуации.
— Отец ребёнка — мой бывший муж, я вам уже сказала. Он имеет право голоса.
Клоун сбавил шаг и призадумался. Похоже, моя ситуация достаточно уникальна, как это не странно. Девушек выкупают крайне редко и после длительной аренды обычно, поэтому отцовство их детей ни у кого не вызывает сомнения. Так же, как и у общих девушек явно нет приоритетного папочки, жаждущего воспитывать своё потомство.
— Хорошо, — клоун ответил мне после того, как затащил меня в номер. — Мы свяжемся с твоим покупателем прямо сейчас. Врач осмотрит тебя прямо здесь. Если сроки совпадут, то…
Он не договорил. Ушёл, заперев дверь снаружи. Теперь открыть её своим ключом я больше не могла. Получается, они боятся, что я сбегу. Несмотря на то, что бежать некуда. Но, тем не менее, они сомневаются. Если бы Валера действительно оказался отцом ребёнка, они, наверное, вернули бы меня домой, но… Представляю, как он удивится и взбесится, когда узнает о моём положении.
— Раздевайся, — пожилой мужчина в сопровождении охранников, которые тащили аппарат УЗИ и большой чемоданчик, вошёл в мои апартаменты. — Два раза повторять?
— Прямо при них? — я испуганно заморгала глазами.
— Да. Раздевайся.
Я старалась не смотреть на мужчин, когда снимала трусики и полупрозрачный пеньюар. За время, проведённое в Раю, стоило бы давно избавиться от стеснительности, но у меня так и не получилось. А беременность и отсутствие практики только усугубили ситуацию.
— Дамочка, прекратите строить из себя выпускницу Платинового класса. Я не собираюсь торчать здесь целый день. Ложитесь на кровать и раздвиньте ноги. Так. А теперь вверх немного приподними. Выше. Ещё. Хорошо.
Он немного повозился, почти не причинив мне боль, потом разрешил вернуть трусики на место, взял кровь из вены, намазал низ живота гелем и минут пятнадцать изучал меня и младенца внутри. Молча.
Ему и в голову не пришло сказать, кого я жду — мальчика или девочку, какой срок и всё ли в порядке. Конечно! Я же не человек — всего лишь женщина. Зачем передо мной отчитываться о моём же состоянии?
— Вы уже связались с моим мужем? — не знаю зачем спросила я, прикрывшись одеялом.
— Он признаёт отцовство, — холодно ответил доктор. — Но я сомневаюсь.
Пришлось очень постараться, чтобы не подскочить с кровати от удивления. Соколовский не занимался со мной сексом уже очень давно и никак не может быть отцом ребёнка! Похоже, его действительно замучила совесть, и у нас с малышом появился шанс. Я уже давно простила ему всё, что он со мной творил во время брака. И буду благодарна до конца дней, если он вытащит меня отсюда. Вот только последние слова доктора вызывали беспокойство… Хотя, как он может так точно определить срок беременности?
До вечера я слонялась по комнате. Как назло, сегодня про меня будто бы забыли — не было ни завтрака, ни обеда, ни ужина. Хочется верить, что это хороший знак, и я больше не числюсь в штате девочек Рая, но… Нехорошее предчувствие никак не покидало меня. Слова доктора вновь и вновь крутились в голове — Рай просто так не отпускает.
— Даша, за мной, — в этот раз, снова
