35
Райан
«Хотя бы один член в день удерживает подальше от вибратора…»
— Сэв
Это была ошибка.
Огромная, огромная ошибка.
Я не должна была этого говорить.
Если бы можно было забрать свои слова обратно, я бы это сделала, потому что Даллас не двигается и молчит.
Мы смотрим друг на друга, наши колени теперь соприкасаются, мои укрыты клетчатым пледом для тепла и безопасности.
Даллас ничего не говорит, только наблюдает за мной своими темными глазами. Он не брился несколько дней, волосы на его лице такие же темные, как и на голове, отчего он выглядит опасным и суровым.
Я знаю, что это не так.
Парень хмурит свои густые брови.
— Я думал, ты хотела быть просто друзьями.
Так и есть. Хотела. Вернее, хочу.
— Так и есть.
Я имею в виду, мы друзья.
Просто…
Почему так трудно вымолвить эти слова? Мне было все равно, когда Диего порвал со мной. Мне было плевать в те разы, когда он отменял свидания. Я без колебаний сказала Саймону Стивенсу, что меня не интересует ничего серьезного, когда он сказал мне, что влюблен в меня на первом курсе.
Эта ободряющая беседа в туалете с Винни принесла мне мало пользы.
Интересно, что самое плохое может сказать Даллас?
Ну, для начала, он может сказать, что у него нет времени встречаться со мной, и я буду знать, что это ложь:
Мы вместе ходим на занятия и видимся два раза в неделю в течение дня.
Мы проводили вместе множество часов до и после тренировок и игр.
Он не был слишком уставшим, чтобы прийти ко мне вечером без приглашения.
Мог бы сказать, что он не увлечен мной и легко уйти от меня.
Или может сказать, что я не в его вкусе, если говорить о девушках.
Я понятия не имею, каков его типаж на самом деле, только то, что я удовлетворила потребность, которая заключалась в том, чтобы одурачить владельцев команды, заинтересованных в том, чтобы предложить ему место в своей команде.
Но что, если он этого не скажет?
Я делаю глубокий вдох. Перемещаюсь на диване так, чтобы оказаться лицом к нему, скрестив ноги, и сдвигаю одеяло так, чтобы оно больше не лежало у меня на коленях.
— Итак, что я слышу — просто чтобы убедиться, что я тебя правильно понимаю — это то, что я тебе… нравлюсь.
Да, типа того.
— Конечно. Можно и так сказать.
Это заставляет его рассмеяться.
Даллас ухмыляется.
— Неужели так трудно сказать, что ты запала на меня?
— Запала? — повторяю я, в моем тоне слышится легкое возмущение. — Я никогда не говорила, что запала на тебя.
То есть, да, я совершенно точно на него запала.
Какая теплокровная молодая женщина осталась бы равнодушной?
Даллас фыркает.
— Ты только что сказала, что хочешь взвалить все это на себя.
— Сказала.
— И ты больше ничего не собираешься говорить? Просто собираешься замолчать и оставить меня в догадках?
Одного южного акцента достаточно, чтобы я растаяла; ухмылка только усиливает дрожь, пробегающую по моему позвоночнику.
— Могу я быть честной?
— Пожалуйста.
— Я понятия не имею, зачем я тебе все это говорю, — признаюсь я, и румянец проступает на моих щеках.
— Дорогая, ты мне до сих пор ничего не сказала.
Дорогая.
Это первый раз, когда он назвал меня дорогой, и я не испытываю отвращения к этому ласковому слову. Я бы не вытолкнула его из постели, если бы он случайно простонал это, когда кончал, но это уже забегание вперед.
— Райан, ты пытаешься сказать мне, что хочешь закончить наш пиар-трюк?
Нет?
Да.
Нет.
Я в панике. С одной стороны, если я скажу «да», то он может подумать, что я вообще не хочу его видеть. С другой стороны, если скажу «нет», он может подумать, что я хочу продолжать притворяться.
— Райан… ты паникуешь.
— Нет.
— Да. Я вижу это в твоих глазах. — Он тянется ко мне и берет мои руки. — Эй, если это то, чего ты хочешь, тогда… давай сделаем это.
— Что сделаем?
— Перестанем притворяться.
Мои плечи только что поникли от разочарования? Поражения?
Средним и указательным пальцами Даллас касается моего подбородка, приподнимая его.
— Эй. Посмотри на меня.
Я не могу.
Не могу смотреть ему в глаза, боясь того, что могу увидеть.
— Давай попробуем.
Я поднимаю взгляд. Поднимаю брови.
— Да, — он кивает. — Я в игре.
— Мы говорим об одном и том же?
— Кто может быть уверен? Ты не хочешь говорить то, что думаешь! — Он смеется. — Что творится в твоей хорошенько головке?
— Ты хочешь попробовать… это? Нас? — Боже мой, я сказала это. Я ПРОИЗНЕСЛА ЭТИ СЛОВА.
Нас.
— Да, нас. Ты видишь здесь еще кого-нибудь?
Я качаю головой.
— Давай сделаем это.
И снова я краснею от своих слов, от бравады, которой не чувствую.
Но когда Даллас закрывает расстояние между нашими телами и опускает свой рот на мой, я вздыхаю, счастливая и довольная, мои нервы покалывает, когда я раздвигаю губы, чтобы его язык мог проскользнуть внутрь.
Парень обхватывает меня за талию, и притягивает к себе, пока я не оказываюсь у него на коленях, целуя его.
— Ты такая чертовски милая, — бормочет он, скользит губами к моей шее, целует меня ниже уха, вызывая покалывание.
Дрожь.
— Правда?
— С каких пор ты стесняешься? — Он все еще скользит губами по моей коже, мягко вжимаясь в мою плоть.
Это прекрасное отвлечение.
— Я не стесняюсь.
— А прозвучало именно так, когда ты пыталась сказать мне, что я тебе нравлюсь.
— О, боже, — простонала я. — Теперь так и будет? Ты собираешься постоянно напоминать мне об этом?
— Возможно.
Даллас
«Как только мы начали встречаться, я стал максимально возбуждаться в любой неловкой ситуации».
— Даллас
Ну, черт возьми, если это не превзошло все мои ожидания.
Райан Уинтерс хочет стать моей девушкой.
Я крепко прижимаюсь к ней, утыкаясь лицом в ее шею, и закрываю глаза.
Я хочу запомнить этот момент, как бы чертовски слащаво это ни звучало, потому что у меня никогда не было такого момента раньше.
У меня никогда не было девушки, если не считать тех, что были в средней школе и отношения с которыми длились неделю. Никогда не было времени.
Зачеркните это: никогда не находил времени.
Моя мама всегда говорит, что нужно находить время для важных дел, и я никогда не думал, что это относится к другим людям, только к семье — и уж точно не к
