Тася стояла у огромного окна, из которого днем был виден бесконечный заснеженный залив, и думала: «Ну, что еще нужно женщине для счастья?»
— Мне десятого нужно вылетать в Китай, — оторвавшись от своих музыкальных импровизаций, сообщил Тасе Левшуков.
— А у меня Дуська десятого прилетит, да и к работе надо подготовиться. Одиннадцатого меня ждет бой быков.
— Неизвестно, когда я смогу опять прилететь в Питер. После Китая лечу в Белоруссию, а потом в Лондон.
— Это ты к тому, чтобы я тебя не теребила постоянно своими звонками с дурацким вопросом: «Леш, Леш, ну когда ты вернешься?»
Левшуков рассмеялся:
— Нет, что ты, тереби, пожалуйста. Это я к тому, что ты должна знать, какая у меня жизнь. Я постоянно в разъездах. И, несмотря на свою важность, в общем-то человек подневольный.
— Я знаю. Читала статью твоей жены, как трудно ужиться с бизнесменом. — Тася решила, что после того, что между ними было, наверное, уже не должно оставаться места разным недоговоренностям. Особенно в такое чудесное Рождество.
Левшуков ухмыльнулся.
— Моя жена всегда все знает, удивительная женщина, — с сарказмом в голосе сказал Левшуков.
— У меня муж был. — Тася вспомнила Зайцева. — Так он тоже всегда все знал. Как правильно питаться, как детей воспитывать, как деньги тратить, тоже знал, и даже как их зарабатывать. Вот только делать ничего не умел. Даже деньги толком потратить!
Левшуков встал, подошел к Тасе и поцеловал ее в макушку:
— Все будет хорошо!
— Я знаю.
— Я про нас с тобой, у нас все будет хорошо.
— Я знаю, иначе и быть не может. — Тася посмотрела в окно и подмигнула большой круглой луне, сияющей в темноте.
Уже под утро ей опять приснился сон про загадочный мир с сиреневыми бегемотами. Каменистая дорога, по которой еще совсем недавно Анастасия летела сквозь ночь на серебристом звере, заканчивалась круглой площадкой на берегу хрустального моря. Огромная луна над морем занимала полнеба и отражалась от хрустальной воды тысячами серебристых искр. Зверь сидел на краю площадки и внимательно смотрел на луну.
— Надо понимать, что ты все-таки ее доставил? — спросила луна.
— Гук! — ответил зверь.
— Гук, — ухнуло за его спиной сиреневое болото.
Луна засмеялась и пощекотала зверя серебристым лучом. Зверь завалился на спину и стал ловить луч своими толстыми когтистыми лапами.
Тася почему-то сразу поняла, что речь идет о ней, и подумала: «Интересно, куда же это он меня доставил?»
В этот момент она проснулась, услышала, как рядом с ней похрапывает Левшуков, и сразу поняла, что зверь доставил Анастасию к лешему. Она тихонечко засмеялась, а Левшуков придвинул ее к себе и пробормотал:
— Ну что за женщина, даже ночью хихикает!
После этого Тася уже безо всяких сновидений крепко заснула у него в руках.
Девятого водитель отвез Тасю домой. На прощание она поцеловала бебеку Тихона и Семеновну. Когда они выезжали из ворот, Тася обернулась и увидела, как Левшуков с бебекой на руках и Семеновна смотрят ей вслед. Семеновна перекрестила удаляющийся автомобиль и ушла в дом, а Левшуков стоял, пока автомобиль не скрылся из вида.
Дуська прилетела совершенно счастливая и всю дорогу из аэропорта тараторила без остановки. И про Веру, и про непутевую бабушку, и, конечно, про Тони, который намного красивей Петрушки Сельдереевича. Даже не заметила помятый бок у япончика. Тася за всеми своими праздничными приключениями так и не доехала до страховой компании и не сдала япончика в ремонт. Однако вечером, когда они уже приготовили свои наряды для грядущей рабочей недели и сели на кухне пить чай, Дуська вдруг сказала:
— Давай-ка, мамочка, рассказывай, что ты тут такое делала? Ты чего-то сама на себя не похожа.
— И чего это я на себя не похожа? — Тася удивилась наблюдательности дочери.
— Не знаю, ты какая-то очень спокойная, добренькая и плавная вся. Прямо лапушка. — Дуська подпрыгнула со своей табуретки и крепко-крепко обняла мать.
— Я, Дуся, влюбилась! — гордо призналась Тася.
— Ой, как здорово, и в кого? В того, который с глазами, или в того, который урчит, как сытый тигр?
— Подслушивала?
— Ничего я не подслушивала. Тетя Лена Штукина даже если и не говорит ничего, так думает очень выразительно. Ну, скажи?
— Я влюбилась в лешего, как ты мне и советовала. У кикиморы же обязательно должен быть свой собственный леший. И он не урчит, как сытый тигр, а смотрит серебристыми такими, хрустально-серыми глазами. Урчит у него специальный бебека по имени Тихон.
— Бебека? — Дуська подозрительно посмотрела на Тасю. — Про бебеку мы не проходили. Это что за зверь такой?
— Серый, плюшевый, как медвежонок. Глаза у него оранжевые, уши торчком, а еще есть толстый хвост и усы.
— Знаю, это кот британской породы. У моей Таньки такой, я ж тебе говорила и просила, чтоб нам такого же купить. Помнишь?
— Не помню.
— А почему он бебека?
— Потому что размером с барашка и бекает все время, а не мяукает. Котов таких точно не бывает. У него, между прочим, на пузе застежка-молния. Когда кверху брюхом лежит, то видно. Это он котом прикидывается, для чего и надел специальный плюшевый серый комбинезон.
— Да ну тебя, мама! А леший чего?
— Ничего. Он своим хрустальным взглядом человека может и прибить, поэтому носит черные очки.
— Ага, мы «Люди Икс» вместе смотрели. Ну, и где этот волшебный леший в очках и с бебекой живет?
— Живет он далеко-далеко в лесу, в своей берлоге на берегу Финского залива. Вот там-то я и была все эти дни, пока ты навещала свою замечательную непутевую бабушку.
— Ну ладно, считай, что я тебе поверила, но не окончательно. Мне теперь просто необходимо увидеть и лешего, и берлогу, и обязательно бебеку.
— Хорошо, как только леший покажется, я у него спрошу. Ты же знаешь, леший не всем показывается. Даже мне не всегда, а только когда захочет.
Ближе к ночи, уже наконец запихнув Дуську в кровать, Тася собралась с духом и позвонила Павлу. Павел уже вернулся из своей поездки в Эмираты, но Тасиному звонку, похоже, не обрадовался. Говорил каким-то странным напряженным голосом, и Тася решила не тянуть.
— Паш, я тут кое-кого встретила и влюбилась. Ты уж прости меня, — сказала она и замерла.
— Фу, слава богу! — Павел облегченно выдохнул.
— Ты радуешься, что ли? — удивилась Тася.
— Ага. — От напряженности в голосе Павла не осталось и следа. — Я тут тоже малость налево сходил, не знал, как тебе сказать.
— Вот здорово, значит, остаемся друзьями, — обрадовалась Тася. — Звони, если что.
