Если когда они жили у нее дома, она позволяла ему готовить для них обоих, взяв на себя обязанности по уборке, сейчас она сама о себе заботилась. Демонстративно не притрагиваясь к приготовленной им еде, Эрин ела то, что привезла ее мать, при необходимости подогревая еду в микроволновке. Разумеется, она сказала, что он может есть все, что найдет в холодильнике, включая то, что приготовила Элла, если у него нет настроения готовить, но специально для него ничего не делала.
Эрин стирала свое белье, но к его одежде не прикасалась. Она делала уборку в главной спальне и ванной, прибиралась на кухне, но после себя Коул вынужден был убирать сам. Она была исключительно вежлива, но не допускала никакой фамильярности. Одним словом, она вела себя с ним, как с телохранителем, которого наняли выполнять эту работу.
Нет, не так. Зная Эрин, Коул мог предположить, что с тем, кого приставили охранять ее, она была бы куда милее, чем сейчас с ним. Он не сомневался, что она разогрела бы вторую порцию лазаньи для своего телохранителя, не дожидаясь, пока он ее об этом попросит, или поставила бы на стол еще одну порцию салата.
Коул думал, что она больше не злится на него, и, возможно, так оно и было, но у нее явно имелся свой план действий. Какой именно – ему еще предстояло выяснить. Одно он знал точно: они жили в одном доме, но при этом отдельно, и сейчас были друг от друга дальше, чем до того, как стали спать вместе.
Она демонстрировала ему свою полную независимость. Он уважал ее выбор и в то же время ненавидел его.
Коул подошел к стеклянным дверям кухни и увидел Эрин на террасе. Она полулежала в шезлонге, рядом на низком столике стоял стакан с водой и лежала электронная книжка. Эрин говорила по телефону, размахивая свободной рукой.
Но что действительно его зацепило, так это ее наряд. Когда рядом не было ни друзей, ни родственников, Эрин предпочла загорать в ярко-красном бикини. Из тех, что не оставляют простора для воображения.
Из красного лифа выглядывала пополневшая, ставшая еще более обольстительной грудь, а белый пояс плавок она подвернула, чтобы загорал приятно покруглевший живот. Коул стиснул зубы так, что челюсть свело, и едва не застонал.
Впрочем, он не был мазохистом и потому долго любоваться этим зрелищем не стал. Но едва он отвернулся, как в дверь позвонили.
Радуясь возможности отвлечься, Коул пошел открывать. Нежданными гостями оказались Майк и Кара.
– Что нового? – спросил Коул, очень надеясь на то, что ему не придется выслушивать нотации старшего брата своей подопечной.
– Кара захотела навестить Эрин, и я подумал, не составить ли и мне ей компанию.
– Эрин на заднем дворе. Думаю, она будет рада, что вы приехали. – Поскольку его она в свои планы посвящать перестала.
– Давайте все посидим на солнышке. Погода замечательная, – предложила Кара.
Коул провел их через кухню на террасу, где принимала солнечные ванны Эрин.
Похоже, Эрин совсем не удивилась, увидев Майка и Кару. Кара разделась, оставшись в бикини. Майк не сводил с жены глаз. У Коула закрались подозрения, что Эрин сама пригласила брата с женой, не поставив его в известность.
Удивляться нечему, сказал себе Коул, и на правах хозяина дома предложил гостям прохладительные напитки. Вернувшись с холодной содовой, Коул сел на стул рядом с Майком.
– Выглядишь ты дерьмово, – сказал Майк, с довольным видом вытянув перед собой ноги.
– Спасибо. А разве у вас с Карой сегодня выходной?
Майк ухмыльнулся:
– У Кары выходной, а я начальник, мне все можно.
– Новости есть? – Как бы ему хотелось, чтобы Майк сообщил, что Викторию уже поймали.
Майк покачал головой:
– Брасс опознал по фотографии Марони ту брюнетку, что его наняла, но это все. А пока мы будем ее искать, я взял под охрану квартиру Эрин и твою. Нам обоим теперь известно, где Марони любила бывать до того, как попала под программу защиты свидетелей. И мы, не афишируя особенно своих намерений, показываем фотографию Марони людям в Серендипити в таких местах, как супермаркет, к примеру, или бар «У Джо». Пока никакой информации.
Коул вздохнул глубоко и печально.
– Негусто.
– Я заметил, что вы друг на друга даже не смотрите. К чему бы это? – с недобрым прищуром спросил Майк.
Коул решил, что терять ему нечего, и решил сказать правду:
– Ты обрадуешься, узнав, что я образумился. Эрин свою компанию я больше не навязываю. Когда все закончится и отпадет надобность ее охранять, я удалюсь совсем.
Майк приподнял бровь.
– Ты болван. Почти такой же упертый болван, каким был я, – со смехом сказал Майк.
– Эй, я тоже хочу посмеяться! – окликнула их Кара.
– Тебя это не касается, детка.
– Ты еще ответишь за свои слова, – пообещала Кара, послав ему воздушный поцелуй.
Коул лишь глаза закатил.
– Не спеши ставить на всем крест, – сказал Майк. – Так что за кошка между вами пробежала? Почему вы больше не ведете себя как пара?
Коул поправил солнцезащитные очки и устремил взгляд на идеально подстриженный газон.
– Между нами больше ничего нет.
Майк качнулся вперед на стуле, уперев локти в колени, пронизывая Коула взглядом.
– Когда моя сестра счастлива, и мне хорошо. И потому, когда она убедила меня в том, что может быть счастлива с тобой, я перестал вмешиваться. Так что изменилось?
Коул не любил все эти разговоры по душам, но Майк настаивал, и Коул сдался:
– Как только угроза ее жизни исчезнет, я вернусь на работу. Скажи мне, имеет ли смысл держаться за то, что все равно не будет иметь продолжения? Особенно когда она сама призналась, что хочет большего, чем я могу ей дать. Чем дольше мы вместе, тем больнее ей будет потом, а я не хочу причинять ей боль, что бы ты там ни думал.
Майк молча и пристально смотрел на него.
– Вот что, – сказал он наконец. – Пусть будет по-твоему. Но когда ты не будешь кусать локти, позвони мне. Я надеру тебе задницу, как Сэм когда-то надрал мою.
Коул не понял, что имел в виду Майк, и спросить не успел, потому что оба их телефона зазвонили одновременно.
Коул скрепя сердце ответил, и Майк поступил так же. Оба быстро поговорили, одновременно завершили вызов и молча друг на друга посмотрели.
Майк кивнул, давая Коулу разрешение говорить, словно тот в нем нуждался.
Коул обернулся к женщинам.
– Эрин?
Эрин смеялась над чем-то сказанным Карой, но, услышав оклик Коула, обернулась, и улыбка тут же сползла с ее красивого лица. «Она это специально делает», – подумал Коул, и сердце у него екнуло. Он сознательно проигнорировал неприятное предчувствие.
