— Терпеть тебя не могу! — процедила она, пряча лицо у него на плече. Алекс в ответ рассмеялся еще громче. Брук воспользовалась этой передышкой, вывернулась из его рук и опустилась вниз.
Глухо взревев, он заставил ее подняться.
— Ах ты, мошенница!
Алекс осторожно сжал зубами ее сосок и пустил в дело свой горячий, проворный язык. Брук вцепилась обеими руками в его волосы, содрогаясь от наслаждения. Алекс так же внимательно отнесся ко второй ее груди, а потом проложил дорожку из поцелуев вниз, пока не спустился к самым ступням.
Это было какое-то колдовство. Устоять перед Алексом? Невозможно, немыслимо! Он оказался несравненным любовником — впрочем, ей и сравнивать было особенно не с кем. И все же инстинкт нашептывал Брук, что ей повезло встретить невероятно чуткого и самоотверженного партнера. И вдобавок чрезвычайно упрямого и готового настоять на своем.
Только после того, как свою долю внимания и ласки получили все десять пальцев и Брук окончательно растаяла, Алекс протянул руку к коробке с презервативами.
Она сосредоточенно следила за каждым его движением и вдруг нахмурилась, встревоженная каким-то смутным воспоминанием. Это вроде бы касалось презервативов и Кайла с Брэнди. Внезапно ее словно током дернуло, и она попросила:
— Постой, дай мне!
Алекс послушался. Брук вытащила первую попавшуюся упаковку и проверила дату.
С ее влажных припухших губ сорвался облегченный вздох. Эта коробка давно болталась в ее машине под пассажирским сиденьем — еще с тех времен, когда не в меру жалостливые подруги по работе решили наладить ее личную жизнь. Значит, можно было надеяться, что эти изделия не подведут. Она уже готова была поделиться с Алексом своими соображениями, но одного взгляда на его полное нетерпения лицо было довольно, чтобы Брук решила отложить разговор на потом.
Брук попыталась изобразить игривую улыбку, распечатала презерватив «с ароматом молодого вина» и поманила Алекса.
Он подозрительно прищурился:
— Ты что-то задумала!
— Да. — Она и не думала отпираться. Ее улыбка стала шире.
— Мошенница!
— Ай-ай-ай! — Брук укоризненно защелкала язычком, чувствуя, что эта игра заводит ее все сильнее. — Ты что, испугался?
Он подался вперед, смерив ее подозрительным взглядом. Брук не спеша приладила презерватив на место и принялась расправлять его медленными, ласковыми движениями. Он дышал все громче и чаще. Брук наклонилась как бы для того, чтобы проверить, не осталось ли складок. И вдруг ее язычок прошелся по чуткому гладкому кончику, да так стремительно, что Алекс только и успел, что охнуть от неожиданности.
Брук с довольной улыбкой уселась на корточки и выразительно провела языком по губам:
— Хм-м, и правда пахнет виноградом! Это одна из самых популярных наших моделей! Удовлетворение гарантировано…
С невнятным, но более чем выразительным проклятием Алекс прервал ее на полуслове поцелуем и опрокинул на кровать. Брук со стоном вцепилась ему в плечи. Он навис над ней и зарычал:
— Ну, детка, ты доигралась!
Никогда в жизни Брук не слышала ничего приятнее!
Алекс отлично видел, каким торжеством вспыхнули ее глаза, и меньше всего на свете ему хотелось сейчас обманывать ее ожидания. Он знал, что у Брук на уме. Она решила довести его до безумия… и ее последняя выходка почти достигла цели.
Однако у него в запасе еще оставалась малая толика терпения, и он намеревался воспользоваться ею. Потому что собирался завоевать не только тело Брук, но и душу.
Глядя ему в глаза, она прошептала:
— Я готова принять наказание!
Алекс медленно приподнялся и устроился так, что влажные горячие ножны обхватили лишь самый кончик его копья. Она напряглась, янтарные глаза широко распахнулись в предвкушении неизведанного блаженства.
— И ты непременно будешь наказана, — вкрадчиво пообещал он, внимательно следя за ее реакцией, — но только по-моему!
Брук тревожно встрепенулась, и Алекс не сдержал усмешки. Он подался вперед чуть-чуть, самую малость, с отчаянным упрямством заставляя себя думать о чем угодно, кроме того, какая она тугая и горячая и как жаждет принять его.
Когда она, чтобы ускорить события, подалась вперед, Алекс, готовый к этому, подался назад.
— Нет, детка, даже и не думай!
— Почему мы должны делать по-твоему? — жалобно проговорила она, выпятив соблазнительные алые губки.
— Потому что в таком положении, как у тебя, вряд ли поспоришь! — хрипло заметил Алекс. — Но я обещаю: в следующий раз все будет как ты захочешь. — Он наклонился и нежно поцеловал ее. Несмотря на сдержанность его поведения, Брук почувствовала, как нетерпение снедает его, и вновь попыталась приблизить развязку.
Алексу пришлось силой удерживать ее на месте, пока он целовал ее щеки, шею и розовое ушко.
— Ты такая вкусная! — прошептал он.
— Алекс…
В ответ он снова поцеловал ее в губы — не так жадно и нетерпеливо, как она желала, а медленно и ласково. Алекс отлично знал, в чем нуждается Брук Уэлш.
— Алекс… я тебя умоляю!
Он сосредоточенно вспоминал свою последнюю рыбалку, тренировки в спортивном зале и заседания совета директоров, а сам невыносимо медленно и терпеливо погружался в ее восхитительное тело. И остановился только тогда, когда их тела слились так волшебно и невероятно и стали единым целым.
— Еще, еще! — потребовала Брук, не замечая, что впивается в его спину ногтями.
— Конечно, детка, конечно! — Никогда в жизни он не был полон такой решимости вознести женщину на седьмое небо, и никогда в жизни ему не было так трудно держать себя в руках.
Они следили друг за другом, они ловили каждое движение. Алекс потерся носом о ее нос и прошептал:
— Мы с тобой занимаемся любовью!
— Нет. — Она отчаянно дернула головой и тут же охнула, почувствовав его в себе. — Мы просто убиваем время с помощью секса!
Однако ее голос предательски дрогнул и прервался. Алекс улыбнулся и потеребил зубами ее губу. Его щеки коснулось ее частое неровное дыхание, затем она застонала — низко, протяжно. Она была на волосок от разрядки. Так же, как и он сам. И когда она встрепенулась и забилась под ним в судорогах, Алекс уже точно знал: они занимались любовью.
Желая до последней капли испить ее, он приник к ней в жадном поцелуе, заглушив неистовый хриплый крик, и она отдалась ему вся, до конца — и душой и телом.
В этот миг испарились последние остатки его выдержки. Он вторил ее крику низко и по-звериному и вонзался все глубже, не в силах совладать с собой. Он не сомневался, что испытает с Брук немалое наслаждение, но не предполагал, что это будет так ослепительно прекрасно.
