Челси М. Кэмерон - Чем глубже мы падаем (ЛП)

— Твое молчание говорит о многом.

Еще бы.

— Ладно, давай представим чисто гипотетически.

Только не в этом случае.

Она прислонилась к стенду для тканей.

— Предположим, что он просто друг Страйкера, а я пригласила тебя погулять вместе, он тоже был там, и вы познакомились. Допустим, вы разговаривали, гуляя на свежем воздухе, и он поцеловал тебя.

— И? — я продолжала наблюдать за Клаудией.

— Ты бы могла с ним встречаться, не имей он такого прошлого?

Я спрашивала себя о том же много раз, с тех пор как стала лучше к нему относиться.

— Не знаю.

— Нет, знаешь. Ты просто не хочешь признавать это. — (Я сжала губы.) — И ты знаешь, что я права.

Она была права. Как же она была права.

— Эй! Меньше слов, больше дела, — рявкнула Клаудия, вылетев из кабинета с мрачным, как грозовая туча, лицом.

— Он довольно хорош собой, если тебе нравятся высокие темноволосые задумчивые типы, — с улыбкой сказала она во время перерыва.

— Да, это все о нем. — Не будь он таким красивым, все было бы гораздо проще.

— Хоть я сама всего лишь тощая девчонка-рокер, я в состоянии оценить его привлекательность.

Мы закончили перекладывать рулоны, поэтому вернулись к прилавку.

— Ну, и что мне ему сказать?

— Милая, ты должна следовать своей интуиции.

— А если она подведет меня?

Она дернула плечом:

— Тогда ты, по крайней мере, получишь хороший урок. У меня такое чувство, что твоя интуиция редко ошибается, Лот. Но как знать? — она улыбнулась и поспешила на помощь подошедшему покупателю.

Черт, и что же мне делать?

***

После работы я позвонила миссис Дэвис, чтобы узнать новости о Лекси. У меня скрутило живот, когда я осознала, что время, проведенное с Заном, напрочь вытеснило ее из моей головы.

— Привет, милая, — ее голос звучал так, словно она только что проснулась.

— Как она?

— Состояние стабилизировалось, и ее перевели в отдельную палату. Надеемся, что через несколько дней сможем забрать ее домой. Она спрашивала о тебе.

От этих слов мое сердце вспыхнуло колющей болью, словно кто-то вонзил в него нож.

— Я могу ее навестить?

— Сейчас мы ограничили круг ее посетителей, но, возможно, через пару недель она будет чувствовать себя лучше. Хорошо, милая?

Ничего хорошего. Все было более чем плохо. Что подумает Лекси, если я не буду у нее появляться? Я поняла, зачем они это делали, но это вовсе не значило, что я с ними согласна.

— Хорошо, — я произнесла это слово практически по слогам, потому что изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться в трубку.

— Я скажу ей, что ты звонила. Уверена, ей бы очень понравилось, если бы ты прислала ей открытку, которой она могла бы любоваться.

— Я пришлю.

— Спасибо за то, что ты такая хорошая подруга, Лотти.

— Не за что, — я не могла придумать другой ответ.

Едва мы закончили разговор, мои ноги подвели меня, и я сползла на пол. Жуткий звук, как будто кто-то задыхался, достиг моих ушей, и я вдруг осознала, что это мое собственное дыхание.

Как я могла поцеловать Зана? Как вообще могла позволить себе даже в мыслях провести с ним хоть секунду вместе? Как я могла?

У Лекси и раньше случались такие проблемы, но в этот раз я чувствовала, что это была моя вина. Я проводила с ней недостаточно времени. Я не звонила и не навещала ее так часто, как должна была. Я запуталась и невольно предала ее, хотя поклялась себе, что никогда этого не сделаю.

Слез не было. Их почти никогда не было, когда я так плакала. Я рыдала и рыдала, без слез. Была одна лишь боль. Ослепительная боль.

Краем сознания я поняла, что кто-то стучит в дверь, но была слишком поглощена своим горем, чтобы предпринять по данному поводу хоть что-то. Свернувшись в позу эмбриона, я даже не смогла изменить положение своего тела.

Стук превратился в грохот, потом я почувствовала движение воздуха. Послышались еще какие-то звуки.

Пара теплых ладоней сжала мои плечи и попыталась выпрямить мое тело. Я сопротивлялась, но они были очень сильными и не собирались меня отпускать.

— Шарлотта. Шарлотта, — голос был тихим, но настойчивым. И пробился сквозь стену агонии. Каким-то образом ему удалось.

Я подняла голову и встретилась с взглядом невероятных глаз, темных, как ночь, и глубоких, словно океан.

— Привет.

Я еще не успела восстановить контроль над своим голосом.

— Что случилось?

Мне потребовалась пара секунд, чтобы сложить все кусочки мозаики, и, когда все встало на свои места, я рванулась, пытаясь убежать от этих глаз, от этих рук.

— Эй, успокойся.

— Отпусти! Отпусти меня! — он повиновался, и я опрокинулась назад в попытке убраться подальше от него. — Просто уходи!

Он отступил, но не ушел.

— Я уйду, но сначала я хочу узнать, что случилось. Я не брошу тебя в таком состоянии.

Усилием воли я взяла себя в руки, чтобы не расклеиться при нем.

— Я не должна была это делать. Мне не следовало целовать тебя. Это все только моя вина.

Он склонился надо мной, но прикасаться больше не стал.

— В чем дело, Шарлотта?

— Это Лекси.

— Что случилось с Лекси?

— Она в больнице, и виновата в этом я. Меня не было рядом с ней в нужный момент, мало того, я поцеловала тебя и проводила с тобой время, тогда как должна была думать только о ней. Это моя вина.

Он протянул руку, словно собираясь коснуться моего лица, но тут же опустил ее, когда я отшатнулась.

— Нет, красавица. В этом совершенно нет твоей вины.

— Есть. И твоя тоже.

Он открыл рот, словно собирался возразить, но тут же передумал и покачал головой.

— Видимо, ты права.

Я воспользовалась изголовьем своей кровати, чтобы встать, и заползла на матрас, поджав под себя ноги.

— Пожалуйста, просто уйди.

— Ладно.

Он ушел, не закрыв за собой дверь, а я не нашла в себе сил, даже чтобы встать. Спустя несколько минут раздался тихий стук, и в комнату заглянул еще один человек.

Уилл.

— Привет, Лот.

Я перекатилась, поворачиваясь к нему лицом.

— Это он тебя прислал?

— Вроде того. Но я все равно собирался к тебе зайти. Мой радар близнеца выдал красный сигнал тревоги.

Уилл осторожно вошел, сел рядом со мной на кровать и обнял меня, крепко прижимая к своей груди.

От него пахло родным домом и безопасностью.

— Это не твоя вина, Лот. Ты должна прекратить во всем винить себя. Ты ни в чем не виновата. Ни в чем.

Я положила голову напротив его сердца.

— Мне не следовало это делать.